Абвакумова И.А. Нити человеческих судеб, сплетённых воедино…

В этой жизни мы никого и никогда не встречаем случайно. Порой действительно повезло встретить замечательного, удивительного человека, родственную душу, и уже не в силах потерять его. Но жизнь вносит свои коррективы. Может так случиться, что жизнь разбросает нас по разным городам, странам или даже континентам, чтобы мы могли со временем ещё больше оценить по достоинству те тёплые, искренние чувства близкого человека.

Связь между людьми, которым самой судьбой предназначено быть вместе, настолько крепка, что они всегда и при любых обстоятельствах найдут способ вернуться друг к другу.

Судьбоносные нити переплетутся в единую долгую дорогу под названием Жизнь.

Сколько людей – столько и судеб. Какова она, Судьба?..

Вот они — человеческие судьбы длиною в Жизнь.

В 1670 году предков Коопов из-под Амстердама в Германии, как и других немецких крестьян, занесло на свободные земли России после манифестов Екатерины II. Крестьяне, ремесленники – вот кто дальние их предки, переселившиеся на Украину и обосновавшиеся в Запорожье.

Кооп Яков Яковлевич родился 14 мая 1923 года в селе Котыницефельд Черниговского района Запорожской области.

В 1929 году, почувствовав надвигающийся голод, семейство Коопов перебралось под Омск. От голода ушли, а под коллективизацию попали. Стал Яков-старший, членом колхоза «Согласие». Дети учились в сельской школе. Очень трудно давалась учёба Якову.

Весной 1941 года Якова Борисовича арестовали и вскоре расстреляли как врага народа. Это выяснилось уже спустя много лет. Но Якову с клеймом «сын врага» жилось непросто.

Летом 1941 года началась война с фашистами.

Яков только закончил школу. Его одноклассники уходили на фронт, а Якова как «сына врага народа», и как немца, с ними не пустили. Было отказано в отправке на фронт добровольцем.

Нет в нашей стране семьи, судьба которой не прошла бы через испытания в Великой Отечественной войне.

Повезло Якову в том, что хоть удалось окончить в 1941 году краткосрочные учительские курсы и уехать преподавать немецкий язык в Юргинский район в Бушуевскую НСШ. Здесь встретилась и полюбилась ему русская девушка Валя, тоже учительница.

Валентина Павловна Ичеткина родилась 28 февраля 1922 года в деревне Трофимовка Омской области (ныне Тюменская), Юргинского района, Бушинского с/с, в семье крестьянина.

Родители были потомственными крестьянами, любили труд, землю. Семья переехала из Кировской области в Сибирь. Дедушка Трофим первый приехал сюда. Место было завоёвано татарами, выкупил и поселился у реки. Год жил один под берегом реки, вырыл место, устроил жильё. Через год потянулись все родные. Деревня называлась в честь дедушки – Трофимовка.

При Хрущёве Н.С. вышел указ маленькие колхозы соединить в одном месте. Было их семь деревень. Колхозники не согласились и все разъехались кто куда. А место очень красивое: много грибов, ягод, за огородами протекала река Юрга, которая впадает в Тобол, вокруг росло много черёмухи, красная и чёрная смородина, калина, рябина…

В 1928 году Валя пошла в 1 класс за 10 км в сельскую школу с. Бушиха.  Пришлось учиться в разных сельских школах, а 7-й класс она окончила уже в районной школе за 35 км от родной деревни.  

При школе были кружки. Валентина с удовольствием ходила в музыкальный — играла на балалайке. В драматическом – исполняла порой главные роли. В физкультурном кружке с ребятами удавалось ставить разные пирамиды, метко стреляла, имела значок «Ворошиловский стрелок ГТО».

После окончания школы Валентина сдала вступительные экзамены в Ялуторовское педагогическое училище.

В 1940 году, окончив досрочно училище, Валентина Павловна была направлена в Бушуевскую СНШ учителем биологии. Коллектив школы состоял в основном из  мужчин, и директор, и завуч. В те годы молодых мужчин забирали в армию или уходили они добровольцами на фронт, работать стало некому.

Валентина Павловна заочно поступила в Тюменский педагогический институт на факультет «Биолого-географический». Окончив 1 курс института, была назначена завучем школы.

Яков Яковлевич, преподавал немецкий язык. Он понимал и осознавал, что страна в опасности, ни на минуту не оставлял попытки попасть на фронт.

Весной 1942 года его зачислили в очередную партию призывников.

Лучше бы не попадал…

Эшелон с мобилизованными застрял в Свердловске. Здесь НКВД произвело фильтрацию: всех немцев отвели в сторонку и определили в отдельный вагон. Так оказался Яков с другими несостоявшимися бойцами на Северном Урале.

В таёжном посёлке Турьинские рудники им предстояло строить Богословский алюминиевый завод.

Ещё в 1931 году на базе открытого крупного месторождения бокситов «Красная шапочка» близ посёлка Турьинские рудники выбрали площадку для строительства Богословского алюминиевого завода.

Богословлаг был организован по приказу НКВД от 15 ноября 1940 года, а фактически стал формироваться уже в 1941 году (штат лагеря объявлен ГУЛАГом 16 июня 1941г.).

По свидетельствам очевидцев, уже в 1940 году сюда переводят первых политических заключенных из Ивдельлага для организации работ на выбранной стройплощадке. Они же начнут рыть котлован под плотину Богословского пруда.

Осенью и зимой 1941 года на западном берегу Турьи вырос многотысячный лагерь трудоармейцев – отозванных с фронта советских немцев. Вокруг самой стройки, хотя и на значительном от неё расстоянии, сколотили высоченные охранные заборы с колючей проволокой. Лагеря для своих советских заключённых на долгие годы стали страшной приметой того времени.

Богословский ИТЛ стал одним из крупных лагерных образований на территории Свердловской области.

Приблизительный подсчёт учётных карточек заключённых Богословлага показал, что за 1941-1956 гг. через него прошло около 76000 чел. Если сложить эту цифру с количеством трудармейцев, то получается, как минимум около 96700 человек.

Показатели смертности в Богословлаге достигали пика зимой 1941-1942 и 1942-1943 гг., причём у заключённых в абсолютном  значении они были выше, чем у трудармейцев.

Использование принудительного труда в военное время было главной основой строительства БАЗа и всей инфраструктуры города.

Из воспоминаний Коопа Якова Яковлевича:

«…Называлось это трудовой армией, а на деле…

 Сколько костей трудармейцев вокруг него – известно одному Богу.

Бараки за колючей проволокой, часовые с оружием, злобные овчарки, вместо фамилий номера…

 Голод, холод, невыносимые условия делали своё дело.

Корчевали лес, обживали гиблое место. Многие умирали и хоронили без церемоний, прямо в снегу.

Нравы Гулага здесь лежали во всём. Норму не выполнил – лишаешься пайка, стянул картофелину – в штрафной лагерь.

Я испытал всё, будучи бригадиром. Едва «не дал дуба» — цинга, дистрофия, и вес здорового ещё вчера парня скатился до 36 кг. Чудом угодил в санчасть, где мне, можно сказать, повезло.

Врач Беккер оказался лучшим другом моего двоюродного брата Даниила. Он сделал всё, чтобы поставить меня на ноги и освободить от тяжёлых работ.

Как ни странно, обид на Советскую власть трудармейцы не держали. Все понимали: идёт страшная война, на фронте трудней, и они должны приблизить пуск завода, армии нужны самолёты.

Завод пустили раньше намеченного времени, через 2 года, в День Победы. Трудоармия сделала своё дело, и её «бойцы» неожиданно оказались на свободе. Относительной, конечно, просто однажды проснулись, а вокруг – ни колючки, ни вышек с часовыми – растаяли как сон.

Впредь такая свобода именовалась «спецпоселением».

17 июня 1943 года был получен первый гидрат алюминия, который начали поставлять Уральскому алюминиевому заводу в город Каменск-Уральский, 17 апреля 1944 года получен первый глинозем, а 9 мая 1945 г. выдан первый алюминий.

В 1946 году Отдельные лагерные участки были переименованы в Отдельные лагерные пункты – спецпоселение.

Завод строился высокими темпами, поскольку алюминий был остро необходим в самолётостроении.

Только в 1946 году Яков написал письмо Валентине.

Плутало оно по стране, пока отыскало адресата. Жена поверить не могла, что её Яша хватил такой судьбы.

Встретились они через два года в Северском, где Кооп работал переводчиком при спецкомендатуре.  Тогда на его долю выпало сложнейшее дело – «разморозить» души семи тысяч подростков, угнанных фашистами в Германию с целью подготовки их диверсантами. И так «готовили», что многие разучились говорить по-русски.

В 1944 году Валентину Павловну назначают инспектором районо.

Продолжить обучение в институте не смогла, не отпускали с работы. Поэтому она самовольно уехала в Свердловск и поступила на 2 курс Учительского института, по окончании которого в 1944 году была направлена в город Асбест.

Потом Яков переехал в Асбест, там уже обосновалась Валентина.

Работать она начала в семилетней школе № 4, в сером здании (ныне школа № 12), потом школа стала называться средней.

Сначала она вела географию и биологию. Её уроки всегда проходили необычно, интересно, тщательно готовилась к каждому уроку, проговаривала и обдумывала вопросы для учащихся при опросе, сама себе отвечала на них. Совмещать два предмета было трудно, и Валентина Павловна отдала предпочтение биологии, которую знала на «отлично» и умело свои знания и опыт доносила до своих учеников.

Кооп Я.Я. — «спецпоселенца» в школу не допустили. Майор из спецкамендатуры, обматерив и назвав фашистом, «милостливо» разрешил устраиваться на работу самостоятельно.

Работал на ремонтно-механическом заводе – рабочий, мастер, начальник цеха. Письмо в Кремль, и он добивается разрешения сдать экзамены в Свердловский институт иностранных языков, который заканчивает за два с половиной года и получает направление в Ленинградскую аспирантуру.

Яков Яковлевич увлекался живописью, писал пейзажи, которые согревали душу. Много из картин просто дарил друзьям.

Но учиться ему там не пришлось – было непозволительно, как немцу, по решению соответствующих органов. Две анкетные записи – сын врага народа, немец – дамокловым мечом висели над его головой.

Только в 1949 году был принят преподавателем немецкого языка в НСШ № 1, а в 1958 году переведён в школу-интернат.

Десять лет Яков Яковлевич ездил вместо отпуска читать лекции заочникам, но из школы не ушёл, чувствовал, что здесь его призвание. Пытался создать первую в стране школу с преподаванием на немецком языке – сорвалось.

Первым в республике он создал кабинет иностранного языка с лингафонным – примитивным, конечно, по нынешним меркам – оборудованием.

После инициатора лингафонных кабинетов, автора многих педагогических статей Якова Яковлевича представили к званию «Заслуженный учитель РСФСР». Не дали. Опять всё по тем же «причинам».

В партию вступил в 60-е годы с перевесом в один голос на бюро горкома, но голос оказался весомым – принадлежал он уполномоченному КГБ Борису Андрющенко.

В 1964 году Кооп Я.Я. был назначен директором вновь построенной средней школы № 30, вёл уроки немецкого языка. Благодаря директору в школе на протяжении нескольких лет работал молодой, слаженный, коллектив единомышленников.

В 1969 году его, как принципиального, ответственного и требовательного руководителя, переводят на должность директора школы-интерната. Сплочённый коллектив с его традициями, стремлением и упорством к поставленным целям через жизненные тернии шёл вперед. Надо отдать должное за колоссальную работу в тот период Коопу Я.Я., который выискивал и находил правильный путь, порой долгий, но всегда выигрышный для школьников, коллег, школы.

Одним из первых организовал клуб интернациональной дружбы. Понимал, что ребятам нужна переписка с конкретным человеком, а не отвлечённые статьи из журналов и книг. Помог случай. Один из его учеников, Коля Дроздов, служил в ГДР. Побывал в одной из школ, познакомился с преподавателем русского языка Виктором Раденом. Его-то адрес и дал Коопу.

Между двумя школами началась переписка. О том, как помогает она немецким школьникам изучать русский язык, написал статью в «Нойес Дойчланд» В.Раден. Эту статью прочитал Гельмут Брюкнер, и только одно слово «Асбест» привело его в большое волнение. Он написал в этот уральский город письмо, адресовал его в горисполком и просил помочь связаться с человеком, имеющим отношение к интернациональному воспитанию. Письмо передали Коопу, работающим в то время преподавателем немецкого языка и секретарём парторганизации в средней школе № 24.

Завязалась переписка, которая продолжалась долгие годы.

Оба, как и множество людей, чьи судьбы перевернула, перепахала война, пришли к единственно верному пониманию интернационализма как одного из основополагающих жизненных принципов.

Из воспоминаний Гельмута Брюкнера:

«9 мая 1945 года советские солдаты в Берлине салютом чествовали победу над фашистской Германией. Нацистский дракон был уничтожен в своей пещере. И для меня этот день останется незабываемым, так как я пережил его будучи военнопленным, в городе Асбесте. Тогда я ещё с трудом понимал, что наконец эта жуткая человеческая бойня закончилась и наступил мир.

Я не мало размышлял о своём прошлом: в 1942 году семнадцати лет меня призвали в трудовой фронт рейха, в день моего восемнадцатилетия я был вынужден уже грузить бомбы на аэродроме под Белгородом. Год спустя надел форму солдата вермахта, и меня отправили на Восточный фронт.

Между тем мои впечатления, разговоры с советскими людьми советские листовки, а также передачи по громкоговорителям на линии фронта помогли мне кое-что понять. Я стал смотреть на эту войну другими глазами, понял, что боролся за фальшивые идеалы, и летом 1944 года отважился на шаг, который решил всё. Воспользовавшись первой благоприятной возможностью, перешёл линию фронта.

Я был принят корректно, получил возможность несколько недель оставаться в этом советском соединении и добровольно искал миноискателем немецкие мины на железнодорожной насыпи. Когда мы однажды были обстреляны из здания железнодорожной станции, я в качестве парламентёра вёл переговоры о прекращении этого бесполезного сопротивления и был при этом ранен.

Командир советского соединения отправил меня на сборный пункт для военнопленных, откуда я прибыл на Урал. Работал в Асбесте в карьере, на асбестовой фабрике № 2, на новостройках, лесозаготовках и в Сухом Логу на лесопилке. Для того, чтобы учиться, я посещал антифашистские группы в Алапаевске и областную антифашистскую школу в Нижнем Тагиле. Там я познакомился с комиссаром товарищем Раднером. В лагере для военнопленных в Свердловске я работал зимой 1948-1949 годов на Уралмаше и на стройке.

Летом 1949 года я уехал к моим родителям в Тюрингию.

Конечно, пять лет – большой срок, особенно для военнопленного. Но для меня это не были потерянные годы. Именно тогда слова «рабочий класс», «солидарность», «интернационализм» обрели для меня конкретный смысл, определили дальнейшую судьбу. После возвращения домой я стал кандидатом в члены СЕПГ.

Вскоре я стал руководителем кружка партийной учёбы и, таким образом, смог передавать знания, приобретённые в антифашистской школе.  Из «Максхютте» в 1951 году я отправился на строительство нового металлургического комбината сюда, на Одер. Позднее стал депутатом и членом городского Совета.

В 1953 году я стал членом вооружённого рабочего отряда.

Уже 27 лет я командир соединения. Первыми в округе Франкфурт-на-Одере мы заключили договор о дружбе с советским военным гарнизоном.

А 7 октября 1969 года мы были удостоены звания соединения имени германо-советской дружбы. Я не знаю, сумел бы я достичь всего этого, если бы не «мои университеты» на Урале, если бы я не отважился тогда, летом 1944 года, перейти на сторону Советской Армии.

Уже 25 лет меня связывает тесная дружба с советским товарищем Яковом Яковлевичем Коопом, который живёт в городе Асбесте.  Он дважды приезжал ко мне в гости в Айзенхюттенштадт.

А в далёком и таком близком мне Асбесте побывал несколько лет назад первый секретарь окружного комитета СЕПГ Г.Гертвиг, познакомился там с моим другом Коопом.

Я горжусь дружбой с этим человеком, горжусь обретённой в нелёгкие годы дружбой и развивающимся сотрудничеством наших стран».

— Гельмут скупо написал о себе, — вспоминал Яков Яковлевич, о письме друга. – К нашим на фронте он ведь перешёл не один, целую группу привёл. И в части той хотел остаться, чтобы воевать с фашистами. Командование шло навстречу, но ранили его, и поэтому он оказался в Асбесте. А плен, считает Брюкнер, стал настоящей школой перевоспитания, сделал его сознательным и убеждённым антифашистом.

А встретиться довелось друзьям в начале 70-х годов.

1971-1975гг. — Кооп Я.Я. трудился на Рефтинской ГРЭС начальником смены котлотурбинного цеха, где германская фирма «Лурги» монтировала электрофильтры. Все эти годы он работал с немецкими специалистами. Особенно Яков Яковлевич подружился с инженером из ГДР Бернтом Квантом и дружили до последних дней, ездил к нему в гости, вместе путешествовали по Европе.

Вот тогда-то он и побывал у Гельмута Брюкнера в городе Айзенхюттенштадте.

Несколько лет Яков Яковлевич был председателем инициативной группы по делам российских немцев Асбеста, которых после Великой Отечественной войны в городе проживало15000 человек.

В Германии ему предлагали хорошую работу и пенсию, но он отказался. Здесь его семья, а там нет никого. Здесь прожита жизнь, здесь дети и внуки. Здесь его ученики, оставшиеся в живых трудармейцы, — все, кому он в течение многих лет был нужен и помогал, чем мог.

И дела удерживали Якова Яковлевича.

Долгое время отдавшие победе над фашизмом жизнь и здоровье трудармейцы не были приравнены к тем, кто ковал Победу. Как в насмешку, в их документах стояла запись «Служил в НКВД». Ничего себе «служба»…

Только в 1992 году Кооп Яков Яковлевич был реабилитирован.

Поэтому он с Валентиной Павловной имели разные фамилии. Яков Яковлевич переживал, чтобы по какому-нибудь недоразумению её не коснулось его прошлое.

Около 50 лет прожили Яков Яковлевич с женой в неблагоустроенном доме № 9/1 с печным отоплением по улице Калинина.  С годами всё труднее становилось обслуживать дом. Благоустроенную квартиру им никто не предлагал, а сами они никогда бы не попросили. Любимая жена серьёзно болела. Врачи ничем не могли ей помочь.

         В возрасте 75 лет семейная пара выехала в Германию. Уезжали они с двумя чемоданами, в которых были книги, письма и фотографии учеников, и с мандолиной.

Любимой жене в возрасте 80-ти лет в лучшей клинике Европы сделали бесплатные операции. Одну из них на сердце — корональное шунтирование и поменяли митральный клапан, а вторую —  на печени. Да и самому Якову Яковлевичу нужно было серьёзно лечить сердце, но он всю жизнь думал только о Валюше.

Там супруги прожили 10 лет. Все эти годы они тосковали по России, по семье, детям, внукам. Часто вспоминали свою работу, коллег, любимые школы.

В Германии встречались со своими выпускниками, родителями учеников, выехавших за границу и просто с друзьями.

В 2010 году они вернулись на родину лишь с чемоданами, оставив мандолину в Германии.

Последние годы жизни они прожили в кругу близких и родных: у дочери Ларисы Яковлевны Кузьминской в г.Волжский. Наслаждались общением с детьми и внуками.

Дочь, окончив Свердловский государственный педагогический институт, работала учителем физики в школе № 4 г.Асбеста. Сегодня семейную династию педагогов продолжила правнучка – Екатерина Геннадьевна Кузьминская, которая учится в Краснодарском педагогическом колледже по специальности «Учитель начальных классов».

 Историю судеб можно изучать не только по жизненным событиям, но и по воспоминаниям людей.

Ведь каждый человек делает собственную историю, в котором царят свои нормы и традиции, есть свои ценности. Не материальные, а духовные.

/Материал основан на архивных документах семьи Кооп Я.Я. и Ичеткиной В.П., предоставленный музею «История народного образования города Асбеста» Кузьминской Л.Я./

 

Статья представлена на региональной научно-практической конференции «Возрождение родословных традиций», Рефтинский, 10.02.2024