Воробьева Л.Б. Свадебные обряды Вятского леспромхоза середины 20 века. Приданое невесты. Рукоделия домохозяев.

Обратиться к теме свадебных обрядов, к традиции на родной Вятке готовить приданое невесте с детства самой девочки, занятию рукоделием мальчиков под руководством отца, деда привела работа над книгой о малой Родине «История  леспромхоза Плотбище и лесозавода Арпорек». Собранные в книгу фактические, документальные и исторические материалы на данный момент не вместили в себя  важную часть жизни лесных посёлков Вятской глубинки.

Суровая жизнь лесорубов и плотогонов с 20-х годов прошлого века не зачерствела сердца и не огрубила души людей, пришедших из деревень правобережья в левобережные леса Вятки. Народ нёс с собой умения обустраивать жизнь.

Плотники, и печники — построили дома с печами – кормилицами.

Кузнецы и конюхи — кузницу, конюшню.

Охотники и рыбаки добывали пропитание.

Столяры мастерили столы, табуреты, сундуки, прялки, ткацкие станки.

Были мастера лапти плести и туеса из бересты изготавливать.

Портнихи, вышивальщицы, кружевницы,  вязальщицы, валенщики — одевали, обували, обшивали и украшали быт семей.

Коновозчики Симоновского  лесоучастка III кв. 1949г. Воробьёва Клава – учётчик, Нагуманов Володя – вальщик, Филиппов Володя – возчик, Ходяков …  Остальные фамилии не установлены

Так вдали от уездных, губернских мануфактур, магазинов «расцвечивали» свою жизнь, культурно облагораживали семейную и общественную жизнь зачинатели леспромхоза и организаторы лесозавода.

Демонстрация 1 мая 1960 г.

Есть на данный момент причина рассказать о свадебном обряде, о приданом невесты, о рукоделии домохозяев в Вятском леспромхозе! 23 января 1981 года игралась наша свадьба в леспромхозе. Я родом с Плотбища, Иван – с Воробьёв, а приехали мы на свою свадьбу из уральского Рефтинского. Начинали чувствовать себя семьёй энергетиков, но свадьбу играть нам родня решила нашу – Вятскую, леспромхозовскую. Там потому что мы росли, учились, приданое они нам готовили. Спасибо дорогой родне за этот опыт, о котором здесь изложу. Ну а что нас здесь от администрации с юбилейным 40-летием отметить не могут (не в Рефтинский ЗАГС ходили), так это сторицей можно в сей момент организовать, так как по приезду нашему обратно на рабочие места, поздравили и одарили нас дорогие коллеги в денежном эквиваленте на ГРЭС и в  Детском Комбинате № 10 (так в трудовой книжке записано, что при выходе на пенсию пришлось через суд доказывать  педагогическим стажем) набором столовой посуды с супницей, до сих пор присутствующей в дачном пользовании в семье. Конечно, добрыми словами в стихах и песнях! Рады будем сегодня услышать и увидеть свадебные заигрыши,  величальные и обрядовые песни!

В конце 20 века на курсах повышения квалификации написала курсовую работу по книгам Шуклина Владимир Васильевич и сборнику уральских свадебных обрядов с добавлением вятских традиций, но леспромхозовские традиции катания на лошадях, одевание в народные костюмы в перестроечные времена были вычеркнуты на самой защите реферата Быковым Леонидом Петровичем, профессором из УрГУ. Хотя сейчас при встречах на литературных гостиных образный видеоряд, представленный здесь, заговорщически вспоминается под улыбку. Видим, что и у современного  поколения проявляется интерес к народным традициям, рукоделию домохозяев и в свадебные торжества привносят элементы народного творчества, кроме костюмов, традиционных блюд, весело играют свадьбу с разными приметами и плясками – танцами, распевают величальные песни, одаривают жениха и невесту подарками с намёком на счастье, любовь и продолжение рода. Дороги нам свадебные традиции, потому что заложена в них мудрость народная на ведение крепкого домашнего хозяйства и  на чистые, добрые и красивые отношений в семье.

С детских лет знаю, что вязанием, вышиванием, валянием валенок, столярными рукомёслами занимаются в селе зимой. Летом – сенокос, сбор грибов и ягод, поливка, прополка в огороде. Осенью убрали урожай – играют свадьбы, а ещё крепче, ярче свадьбы после Крещения на лошадях под колокольчик, разгоняющий всю нечисть с дороги молодых…

Перемежаются в свадебных традициях на советской Вятке середины 20 века обряды, обычаи и приметы чуть ли не из языческих времён, годового круга природного календаря с крестьянской работой на земле в 16-19 веках. Из прошлых веков пришедшие умения в рукоделии разных народов соединились на Вятке в одно целое. От Вятских Полян до Казани немного более 150 километров, до Ижевска более 300 км., почти так же до сельскохозяйственной Йошкар-Олы. Наш Малмыжский район граничит с Уржумским и Вятскополянским районами Кировской области.  Выходят замуж и женятся татары, удмурты, марийцы между собой. Конечно, с согласия родителей, потому что чтут обычаи предков.

В краеведческом музее Малмыжа выставлен ткацкий станок такой же, что по зимам стоял в доме у моих дедушки Ивана Егоровича и бабушки Екатерины Михайловны Федосимовых. Новины и крашенины, которые там же выставлены, я не ткала, они у бабушек в сундуки от своих бабушек достались, но их прочность и долговечность сейчас в пользовании моей семьи годна. А вот половики, из нарезанных в нитку тряпок и намотанных на челнок, я бывало ткала за вечер целую клетку. И мозоль на ладошке 13-летней девочки была! Это при том, что станок ткацкий из берёзы неслоистой прапрадедом изготовленный в приданое бабушке в избе на зиму установлен, кросна навиты, рисунок нитяными дорожками обозначен. Работа интересная, но трудоёмкая. В каждую зиму разные половики получались в зависимости от исходного материала. Мы с сестрой Ниной мало смогали  наткать, но знали, что в сундуке у бабушки есть для нас накатано половиков на комнату и новин для полотенцев, для рушников. У буфета, у умывальника у мамы, у бабушек висели вышитые и с кружевами полотенца. Вот к этой чистой работе нас с сестрой тоже с детства приучили. Вышивать крестом или гладью на ткани натянутой в пяльцы у каждой получалось по-разному. Мне легче было клетки в канве сосчитать и цвет нитки подобрать в вышивке крестом. Видела что-то в этом символическое, позднее в книжках прочитала, что рисунки на рубашках, передниках, рушниках оберегами являются. Да и растительный орнамент глади тоже символический помимо красоты листиков и цветочков. Немалого душевного и сердечного тепла девушка вкладывает, создавая своё приданое.

Мальчиков в нашей семье не было. Отец погиб на работе в лесу. Дядья поразъехались в города. Но мама рассказывала и показывала, где столяры живут, ложки, прялки, скалки, сундуки делают. До сих пор в чулане у мамы сундук стоит, который купила она у Фёдора Лукича для белья своего, когда пришла из деревни в 1955 году на работу в леспромхоз да поселилась к тёте Клаве Манаковой на квартиру. А когда уж за вторым сундуком побольше пришла, так и определил мастер: «Видно, замуж скоро выйдешь!» Более полувековой давности сундуки, с овальными крышками, на которых и посидеть, и полежать удобно, крепкие и в пользовании до сих пор. С загадочными по бокам ящичками, ловко передвигающимися по желобкам крышечками, хранящими ленты, гребни, шифоновые, атласные лоскутки ткани, напоминают о тех нарядах, которые заказывали в местной швейной мастерской девушки и парни, чтобы прогуляться в выходной, а летом и в будний, день в клуб или на танцплощадку в парке. Плюшевые синие шторы с кистями, малиновый капор от моего детского пальто воспроизводят в памяти образы бабушек на наших свадьбах в пуховых шалях и в плюшевых жакетках, дедов в овечьих тужурках под дублёнками. И тех, и других в валенках или чёсанках на ногах, самокатом изготовленных. 

Вязанию на спицах учились девочки лет с 14. До вязания шалей было далеко, только в замужестве женщины настраивались на такую сложную работу, а девочки в подарок от бабушек получали для зимы белые косынки из кроличьего пуха. Мамы давали дочерям по клубку шерсти, учили начинать вязать лицевыми и изнаночными петлями носки, варежки. Рассказывали, как они за вечер в деревне, собираясь на вечорку у подружки в следующей избе по улице, носок успевали связать. А мы, отыскивая в ж. «Крестьянка», «Работница» или в «численнике» схемы вязания Максимовой вязали себе майки-жилетки, шапочки-беретки. Наряд к школьной форме был шикарным!

Несколько мастеров в посёлке было по валянию катанок. Мои дед с бабушкой тоже себе, сыновьям и внучкам катали валенки и чёсанки. Чёсанки потоньше были, с загнутым верхом и носили их с галошами, чтобы ноги не промокли. Запятники сразу кожаные пришивали. Валенки потолще были, без загнутого верха, нам – ребятам —  гулять и кататься с гор в них удобнее было. Работа тяжёлая: трудоёмкая и грязная. Пока шерсть в бане парили, красили, — к соседям просились по субботам мыться взамен на валенки для них. Колодки для валенок у деда были из деревни привезены, в наследство от отца достались. Эти колодки, где заменные передние и задние части для размера подставлялись, и середина отдельная для растяжки вбивалась, были использованы бабушкой под старость для шитых из сукна бурок – мягких домашних сапожков, а если галоши к ним покупались, то и по улице можно было ходить и в школе, отапливаемой печами, зимой.  Многие ремёсла в сельской жизни выполнимы только при поддержке соседей, родственников.

От отца дед научен тужурки шить. Так жилеты – телогрейки назывались у нас. Выкраивал из выделанных овечьих шкур и сшивал на швейной машине Зингер (бабушкино приданое), бабушке оставалось пуговицы пришить. Сосед тоже в такой «кожаной» тужурке щеголял. А бабушка рубахи мужские кроила только косоворотки. Своего сына и 3-х дедовых (после войны сошлись, в леспромхозе дом поставили) вырастили в таких рубахах.  Овчины выделывать возили в районный центр, не было такого заведения в леспромхозе. Если краской из ольхи овчины красили, то цвет  дублёнки получался знаменитый – «командирский»! В таком тулупе с высоченным воротником дед моего мужа в деревне Воробьи – нашей «фамильной» — разъезжал в розвальнях по полям в лютый мороз, выпив предварительно полсамовара чаю. Не промерзал! Только власть «проморозила» его, отстранив от колхозной должности, хоть и был участником войны…  Но внучкам в приданое успели заготовить овчины для дублёнок. Мама, работая в швейной мастерской, сшила нам их. И зятевья в перестроечные времена успели в таких пощеголять. Так в  леспромхозе на Вятке середины прошлого века семьи готовили приданое будущим жениху и невесте.

Интересно, что на сенокосе летом управлялись тоже семейно и по-соседски дружно! Если на лугах, то можно и в тапочках по пригоркам траву косить и грести. А вот на лесные полянки или островки среди речки Пижанки, которые леспромхоз пенсионерам отдавал, дед предпочитал проходить в лаптях. Ноги не промокали, не потели, и удобнее ему в них с детства было в сенокосную пору. Видывала, как садился он на крыльцо, наматывал онучи портяные  до колена (бабушка свежайшие из сундука доставала), ставил ногу в головашку, заматывал наперекрест ногу верёвками, продетыми в проушины. Две пары их так и висели под лабазом, дожидаясь сенокоса. А на покос на лугах отправлялись всем семейством и с соседями. Белый Сергей Иванович прокосит на «Белорусе», большое татарское семейство Закирзяновых на следующий день и у себя, и у нас, и у Белых гребёт сено. Если погода позволяла, за три дня для всех стога ставили! Сплёл лапти дед сам, когда обзаводились хозяйством, по тем же колодкам, что для валенок предназначены. Лыко для лаптей вымачивал в пруду под горой.

Дом ставили тоже с соседями дружно. Дед после войны в леспромхозе работал в бригаде, срубы ставили крепкие. Тут же при доме баня ставилась, хлев для овец, коров и кур. Всё добротное, крепкое! Что ворота, что наличники на окна красивые у местных столяров заказывались! Как для себя, так и для молодых семей! Столы, табуреты с резными ножками до сих пор вытачивают, хотя уже и леспромхоза как такового нет. Но мастерство домохозяев осталось в приданое от дедов, отцов сыновьям. Кроме скамеек во двор, палок к швабрам вытачивают и выпиливают кухонные гарнитуры лучше фабричных, синтетических. Хлеб и продукты кажется в них ещё свежее, «духмянее» становятся! Конечно, ложки, скалки, весёлки, доски разделочные, под тесто в каждом доме имеются. Сохранились и предпочитаются берестяные туески для сбора ягод и грибов. Помнится, в детстве в берестяных бураках бабушка творог и молоко хранила свежими дольше. А любимые русские матрёшки здесь не изготавливаются, но на свадьбу молодым дарятся! Закупят в областном городе Кирове, бывшей Вятке, кольца, там и из Дымковской слободы куколок найдут… К общей радости и под весёлый смех раскрывают жених с невестой богатырскую красавицу, считают: сколько им детей родить – растить! Кукол разных потом дочкам своим обшивают, обвязывают! В город кто уезжает, — с собой берут. Лучше магазинных с ними можно пообщаться: «Куколка покушай, моего счастья послушай!» Обереги семьи со свадьбы до 40-летних юбилеев и дальше семью укрепляют, душевное равновесие привносят. 

 

Итак, 40 лет назад…

Мы молодые отослали за месяц из Рефтинского письмом заявление в поссовет леспромхоза на Вятке. И пошла подготовка к свадьбе. Мы здесь работаем, а мамы, бабушки свадьбу готовят.  Вышитые полотенца с кружевами хлеб-соль подносить, половики нарядные на скамейки у стола стелить из сундуков достать-освежить на морозце. Свадьба-то после Крещения! Баньку которую молодым по приезду топить? Первый день  на мальчишник – девишник успевайте встретиться до обеда! В-общем, с корабля на бал, а отыграли всё последовательно! Платье невесте и рубашку жениху из гипюра белого одинаковые, зная точнёхонько размеры детей,  мамы в швейной мастерили, само платье из кримплена шили, а костюм у жених искрой проблёскивал.

Тайну платья сейчас уже можно рассказывать, потому что сложило судьбу не только дочерей, но и внучек тоже, сейчас как семейная реликвия представляется. Мне на выпускной из школы мама пошила белое кримпленовое платье с набивными, мною любимыми, ромашками. Да на грудь ромашек сделали счастливую дюжину, на пуговицы вокруг горловины закрепили. На торжестве в школе чувствовала себя как невеста с букетами. И тут к свадьбе готовясь, короткие рукава переделали в длинные, книзу как крылья расклешённые. На подол тоже наложили волнами до полу кружева гипюровые. Королевой чувствовала себя под фатой за плечами, на голове с венком. Долго ли коротко ли,  вторую дочь за второго зятя Ивана мама замуж дочку отдаёт на Урал, времена не денежные, платье снова в применение пошло. Ну а у 4-х внучек платье роль сыграло на подставных невестах при выкупе.

Вот и сговор состоялся, кто, где, когда столы накрывает, дружкой брат играет, одноклассники свидетелями согласные быть, приодеваются, пока жених с невестой моются в бане. Рука об руку бить некому было, отцы посажённые – один дед, другой сосед за руль «москвича» готовы садиться, в ЗАГС молодых везти. Мамы, бабушки, тётушки уху варят, салаты крошат, пироги в печи под чутким поварским глазом свекрови пекутся. Подарки в коробочки заворачиваются, деньги в открытки складываются, горшок монет на тяжесть проверяется. Горшки глиняные, тарелки фарфоровые для битья на счастье готовятся. Сена мешок у крыльца стоит, вёдра с коромыслом за водой к колодцу сходить на скамеечке рядом приготовлены. Дёжка с весёлком под тесто для блинов на кожухе печки утра следующего дня дожидается. 

Пришли ко крыльцу гости званые, да не сразу невесту получает жених. Выкуп давай! Шуток прибауток взрослых наслушались, а тёще в интерес не за дёшево отдать доченьку: «Каждая титя по пятёрочке, да пук волос под пупом четвертной!» Каждый пальчик сосчитали, замок под порог открытый положили, чтобы потом замкнуть да ключ выбросить, когда под руку вместе в дом зайдут, да разомкнуться уже не смогут.

В ЗАГСЕ записывались, шампанское пили, фужеры на счастье били, шоколадными конфетами закусывали из рук «супруга», под бабкины слова «Вот теперь в одной упряжке по судьбе идите!» полотенцем вышитым руки пары завязывались. По посёлку прокатились, вернулись домой, где стол для пира горой, расселись по лавкам, застеленными ткаными для молодых половиками, молодых вперёд под ковёр, вышитой бабушкой, да с наговором на каждый цветок, чтобы «каждый в жизни денёк был красив как лепесток!». Бабушка из-под жакетки икону достаёт, нас крещённых благословляет, молитву нами не знаемую читает, целовать икону заставляет, чтобы с нами была вечно. Икона с нами и сейчас, получивши оклад на Урале не из драгоценных камней, но дорогих сердцу оберегов!

Угощений полон стол, гости рады жениха с невестой одаривать, тосты произносить, «горько!» говорить, дружкой и подружкой закрикиваться «сладко!» Да взять-то нечем! Ложек нет! Вилки, ножи вообще далеко на кухне запрятаны, чтобы никто даже случайно не поранился… Тёща с букетом ложек из нержавейки и парочкой серебряных (оберег молодым от сглазу) из-за занавески показывается, хитро улыбается: «Рубль гостям за штучку, а молодым подарочек!» Выкупали, угощались, одаривали. Матрёшек раскладывали-складывали, детей много желали. Спать в отдельную комнату на чистые простыни укладывали, жениху с краю ложиться наказывали, невесте с вечера несколько раз через жениха вставать нельзя, чтобы «легла как за каменную стену»…

На второй день утром рано тётушка в стену невесте из кухни стучит – «Пора блины заводить! Печку начинаю топить!» Брат жениха под дверями вёдрами с чистой водой побрякивает, дразнит: «Братушка-баранушка устал, набодался за ноченьку, выходи, горло освежи водою ключевою! Одевайся, собирайся! Бе-е-е! А погулять-то тебе одному и нельзя» Парни хохочут, а Ивана «от немочи» полведром воды «лечат». Лида перед печью тесто для блинов на сковородки наливать готовится. Ухватом сковородки поддерживает, кочергой дрова подправляет. Вьюшки открыты, а дым не в трубу, а в избу тянет. Понять не может! И подружка у печи суетиться, вроде всё по порядку. Ох, ты! Дружка негодный! Вчера хорошо следил, никто в доме не курил! А сегодня трубу перекрыл! Лестницу от крыши уронил и смеётся, где у мужа сила найдётся, жене помочь порядок в доме навести! Иван столкнул насмешника с крыши в сугроб, рядом с крыльцом, а он мешок с сеном сгрёб да тащит вперёд… У Лиды блины ладные, румяные перед печью надуваются, только на блюде не прибавляются. Один — другой шлёп, а их уж из-под локтя  кто-то уволок! Несут тётки-бабки на другом блюде блины к столу да показывают дыру: «Ой, что-то у хозяющки блины с дырой! Ну-ка, хозяин, отведай со сметаной, с маслицем! Хороша ли у тебя хозяюшка! Хороша? Ну и ладненько!» Кто блины есть, кто рыбу, кто курицу. Кости–то куда кидать? Поспешай, хозяйка горшок подставлять, а то негде будет плясать, тебя в дом мужа провожать! Горшок глиняный вытаскивают. Хлесь на пол! Деньги дареные вчера разлетаются! Тарелки тут же побили, ладно на кухню целые утащили! Дружка неженатый забавляется, — сеном из мешка черепки засыпал. Тут подружки горстями монеты бросают, в сено топчут: «Ой, кормить козу-корову нечем, им сено хоть и золотое да с мусором не подходит! Мамонька родимая, давай дочери веник! Муж, помогай! Всё отдельно собирай! Деньги в сундук покрепче запирай!» Дочь наказ мамы помнит, веник у дверей, метёлкой вверх стоявший, всю нечисть не пропускавший, берёт да вперёд метёт, не за порог!  Вот и бабки с дедами в ладоши захлопали, ногами не просто в пляске затопали, а помогают умнице-молодушке и мужу-поспешнику прибирать денежки, не давать больше раскидывать, мусор в переднем углу в мешок складывать! «Не выносите ссор из избы за порог, разбирайтесь в семье, не на соседях!»

Вот теперь можно и поезд собирать, невесту в дом мужа провожать!

Сундук с приданым (в нашем случае – мягкие чемоданы) ставят на телегу или сани, впрягают дружку, сватов, и катят  по сельской улице с шутками, прибаутками, усадив туда же и свекровь, чтобы всё приданое довезла, у сватьи не оставила! Вот откуда разные анекдоты про тёщу начинались! Невеста с женихом под ручку идёт, друзья-подружки с гармошкой (магнитофоном) серединой улицы шествуют, у символических мест, памятников фотографируются! У свёкрови на застолье «в ум от гулянки приходят», стол закусками ломится, а чай уже невеста подаёт. Как подаст, так и похвалят! Шутят, конечно! А тёща за дочку горой стоит, чтобы не похабничали! Вот один со двора пришёл, на диване расселся напротив, а ширинку забыл застегнуть. Чтобы такого безобразия дочка не видела, мамонька со стаканом чая в подстаканнике прыг под стол! И ленула ему чайку туда! Быстро выскочил пьяненький обратно во двор, в порядок себя привёл! Дня через три извинялся перед Анастасией Васильевной.

Ладно, богато, достойно угостились – накушались, нашутились – порадовались на  Вятской свадьбе в леспромхозе Плотбище (плоты сбивали) и лесозаводе Арпорек (аркой по реке на берегу стоит). Молодые на Урал уехали, а родители, земляки и одноклассники гулянья свадебные так и устраивали в прошлом веке своим детям.

Можно было бы красивых фотографий и текстов сейчас взять из интернета или из Вятской свадебной кунсткамеры в Кирове. Только здесь изложила как сама от родителей и дедов-бабушек узнала и записала, как нам одноклассникам – Лиде Федосимовой и Ивану Воробьёву – родня свадьбу сыграла, в подарок приданое готовила, соблюдая местные традиции. 

Спасибо за внимание! Можем проиграть некоторые свадебные моменты после официальной части, видимо с привнесением уральских традиций!

 

                                                                               Воробьёва Лидия Борисовна,

сохранившая вятский говор в  данном сообщении.

Статья была представлена в форме доклада на 16-й НПК «Возрождение родословных традиций», п. Рефтинский, 13.02.2021 г.