Сухарев Юрий
Капков К.Г. Духовный мир Императора Николая II и его Семьи. 3. Духовное становление Венценосцев
С каждым днем моя любовь становится сильнее и глубже.
Милый, какой будет конец?97
В этой главе мы осветим различные аспекты духовных устремлений Царской семьи в целом, включая период и после их ареста. При этом особое внимание уделим времени до заключения Семьи под стражу, а позднейшие (царскосельский, тобольский и екатеринбургский) отрезки их земного пути будут детально рассмотрены в соответствующих главах.
Итак, попробуем немного приоткрыть духовный мир Венценосцев.
Прежде скажем об Императрице Александре Федоровне. По рождению она принадлежала к протестантской вере. Переход в православие был для нее едва ли не самым важным из принятых решений, которое далось ей с огромным борением и трудом. Будущая Царица хотела быть «верной христианкой», а, как натура цельная, поначалу воспринимала перемену вероисповедания изменой убеждениям, изменой Богу, сделкой с совестью, конформизмом ради свадьбы.
Она любила Цесаревича, как может любить 18летняя девушка первой любовью, и жаждала брака, но имела твердую уверенность, что «глубочайшая религиозная убежденность и чистая совесть по отношению к Богу выше всех земных желаний»98. Поэтому несколько раз Принцесса Аликс писала суженому, что отказывается от свадьбы, или просила повременить, чтобы лучше разобраться в новой религии. «Чем больше я о ней узнаю, тем больше мира будет в душе. Изза этого не надо торопиться», — писала она жениху99. В иной раз Принцесса корила себя, что, будучи уже «православной в душе», боится перейти в иное исповедание изза возможного раздора с родственниками, а потом опять находила себя «недостаточно подлинно убежденной» в православной вере. В этом не было ни тени кокетства. Цесаревичу приходилось вновь и вновь уговаривать Аликс, учить ее вере (почитанию святых, икон, обоснованию института монастырей и другим особенностям православия) и молиться за нее. Молилась и Аликс. Так они и вымолили свой брак. Это продолжалось в течение пяти лет.
Их любовные письма — по сути религиозная переписка. Ее можно изучать на уроках нравственного богословия.
Многие, если не все, духовнонравственные принципы Государыни были сформированы в девичестве (если не в детстве). В письмах будущей Царицы с ранних лет один из лейтмотивов — необходимость и полезность для души перенесения несчастий. Можно предположить, что мысль о необходимости страданий была примирением Принцессы с ее достаточно болезненным физическим состоянием, обоснование которого она нашла в христианском понимании болезни как воли Божией, с которой надо смириться и по возможности использовать ниспосланные беды в духовном росте (подробнее об этом см. на с. 280–307). «Страдания всегда приближают нас к Богу, верно?» — пишет она жениху100. Второй лейтмотив ее писем — богоискательство: «Настоящий секрет, как найти Бога, — это посвятить Ему всю свою жизнь…»101. И, конечно, молитва: «Любимый мой мальчик, сегодня утром в церкви я горячо молилась за тебя. А ты молился за меня? Я снова буду молиться через час…», «Молитва так облегчает всем тяжесть земного бремени…», «Я знаю, как серьезно ты должен сейчас молиться…», «Скоро будет два месяца, как мы расстались, и я не очень представляю, когда мы сможем встретиться. Это тяжело, но единственный способ преодолеть это — это молиться [подчеркнуто в оригинале. — К.К.] и просить Господа быть к нам милосердным, и да будет Его воля!» — вновь и вновь пишет Аликс «драгоценному Ники» и просит его «благословления на ночь»102.
Император Николай II с Семьей на молебне во время смотра 52-го пехотного Виленского полка. Феодосия. 1911. Обратим внимание, что офицеры и нижние чины, как было положено, стоят на одном колене, священнослужитель, как принято, на двух коленах, а Император с Наследником и женской половиной Семьи по собственному почину — на двух коленах
Из сказанного вытекали две другие черты Государыни: милосердие («Лучший способ перенести наше горе — это утешать другие измученные души») и чувство ответственности («Выполняй свой долг, это самое лучшее, остальное предоставь Богу», — пишет она)103. Принцесса остро и глубоко переживала сознание долга, что видно по всем ее письмам как жениху, так и к другим лицам. Долг Аликс понимала широко: это долг родине, долг вере, долг службе, долг семье и т.д. «Жить и творить для когото другого, делить с ним жизнь, горевать с ним и праздновать, — если он подавлен, поднять ему настроение. Долг жены прекрасен», — писала она к подруге юности104.
Император Николай II на яхте «Штандарт». 1913. На правой стороне груди Государя орден св. Владимира IV степени.
Можно отметить, что все Великие князья при крещении получали высшую награду Российской Империи — орден святого апостола Андрея Первозванного и вместе с ним высшие степени всех российских орденов, кроме двух отличий: орденов святого равноапостольного князя Владимира и святого великомученика и Победоносца Георгия. Этими наградами Император, Великие князья, как и другие чины, могли быть пожалованы за личные отличия, а не по праву рода. Так, Государь Николай II заслужил орден святого Владимира IV степени, согласно статуту ордена, наравне со своими подданными за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах. До ноября 1915 года Император постоянно носил именно орден святого Владимира IV степени, возлагая другие орденские знаки на официальных мероприятиях, согласно принятым церемониалам. В октябре 1915 года Государь был пожалован орденом святого Георгия IV степени и с тех пор носил уже военный орден. Примечательно, что в любимом Императорской семьей пещерном храме Серафима Саровского в Царском Селе закладками в напрестольном Евангелии (см. илл. выше) служили ленты лично заслуженных Государем орденов: святого Владимира и святого Георгия
Все нравственные ориентиры молодости Принцессы Аликс дали свои плоды, укрепились и расцвели в дальнейшем.
Вспоминая прошлое, в письме к Императору от 8 апреля 1916 года Государыня отметила, что «уже в то время [юности] вера и религия играли большую роль в моей жизни. Я не могу относиться к этому просто, и если на что-нибудь решаюсь, то уже навсегда, то же самое в моей любви и привязанностях. Слишком большое сердце — оно пожирает меня»105. Слово «пожирает», как кажется, замечательно характеризует цельность и целеустремленность характера, душевного и духовного склада Императрицы. Интересно отметить, что слово «пожирающий» (по гречески: τρώγων, трогон) четыре раза употребляется Евангелистом Иоанном в следующем контексте слов Господа: «Ядущий [буквальный перевод: Пожирающий. — К.К.] Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я его воскрешу в последний день; <…> Ядущий [Пожирающий] Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем; <…> ядущий [Пожирающий] Меня жить будет Мною; Сейто есть хлеб, сшедший с небес; не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий [Пожирающий] хлеб сей жить будет вовек»106. Пожирать — значит целиком отдаваться процессу, желать его, не обращая внимания ни на что. Известна и фраза из Псалтири: «Ревность по доме Твоем [Божием] снедает меня»107. Ревность по правде и снедала, пожирала Императрицу. Из ревности и жажды правды возникала ее преданность Богу, мужу, семье и являлась одной из ключевых черт ее характера.
При этом учитель Наследника Чарльз Сидней Гиббс свидетельствовал, что Императрица в религиозной жизни, «будучи преданной Православию <…> вела себя без всякого фанатизма и с величайшей умеренностью»108.
Государыня сразу полюбила православный храм. Начальник канцелярии Министерства Императорского двора Александр Александрович Мосолов вспоминал: «Православная обрядность очень понравилась ей, еще когда она была совсем юною принцессой. <…> Я часто имел случай видеть Императрицу на церковных службах. Она обычно стояла как вкопанная, но по выражению ее лица видно было, что она молилась»109.
Ее Величество всей душой старалась изучить и глубоко воспринять православную веру, постоянно совершенствовать себя и учиться молитве, духовному взгляду на вещи. Так в 1900 году она писала Государю: «Случается, что я не предаюсь в достаточной степени молитве. Помоги мне, милый, покажи, как быть доброй с другими и снисходительной к ним, не судить их слишком строго»110.
В 1919 году няня Августейших детей Александра Александровна Теглева свидетельствовала: «Она много молилась и была очень религиозна. Я не видела никогда столь религиозного человека. Она искренно верила, что молитвой можно достичь всего»111.
Государыня в любимом месте Императорской четы – на Нижней даче в местечке Александрия в Петергофе, где у супругов родилось четверо детей: Великие княжны Татьяна, Мария, Анастасия и Цесаревич Алексей
О том же пишет и генерал Дитерихс: «Она была именно величественна, как Царица, величественна в своих чувствах, взглядах и особенно в духовных и религиозных воззрениях. <…> Ея вера в Бога была искренняя и глубокая. Как человек, не терпевший по природе какойлибо лжи, Она, приняв Православие, приняла веру не по форме, не по необходимости, а всем сердцем, всем разумом, всей волей. Иной Она не могла быть. Ея вера, Ея набожность были искренни, глубоки и чисты. Никакого “ханжества” в Ней не было и по натуре не могло быть. На основе христианского учения Она верила всем сердцем и в силу молитвы, верила до конца»112.
Спектр духовных интересов Государыни хорошо просматривается, помимо ее корреспонденции, через собственноручные тетради — сборники выписок из полюбившихся авторов. Она составляла их на протяжении всей жизни. Так, записные книжки конца 1900х годов содержат выдержки из творений преподобных отцов: Ефрема Сирина, Макария Великого, Иоанна Кассиана Римлянина, Пимена Великого, Исаака Сирина, Антония Великого, Арсения Великого, Сисоя Великого, Симеона Нового Богослова, Иоанна Лествичника и Марка Подвижника113.
Много заметок, носящих общехристианский нравственный характер, было выписано Императрицей у протестантских и англиканских писателей. Отметим, что Императрица, в частности, переписывалась с англиканским епископом Уильямом Бойдом Карпентером (William Boyd Carpenter; 1841–1918), доктором богословия, проповедником, одна из работ которого была переведена на русский язык (Сын Человеческий среди сынов людских. CПб., 1913)114.
НОВОЕ ФОТО Императорская чета на водосвятном молебне в память 25-летия взятия крепости Плевна. Молитву читает протопресвитер Иоанн Янышев. Ливадия. 28 ноября 1902
Обратим внимание на тетрадь Государыни, составленную под арестом в 1917–1918 годах. Из святых подвижников наибольшее количество высказываний, переписанных Императрицей, принадлежит преподобному Серафиму Саровскому. Также присутствуют цитаты из трудов Симеона Нового Богослова, Исаака Сирина, Тихона Задонского, Марка Великого, аввы Дорофея, Иоанна Кассиана Римлянина, Иоанна Златоуста и других. Они сделаны вперемежку со стихами российских литераторов, в основном ныне малоизвестных: Надежды Дмитриевны Броницкой (1867 — упоминается 1919) и Михаила Павловича Розенгейма (1820–1887), а также стихами Алексея Степановича Хомякова (1804–1860), Аполлона Николаевича Майкова (1821–1897), Великого князя Константина Константиновича Романова (1858–1915), Веры Ивановны Рудич (1872–1943), Сергея Сергеевича Бехтеева (1879–1954) и других. Стихотворения последнего были посвящены Императорской семье и посланы ей в заточенье (самое известное из них см. на с. 312–315).
Все стихи были религиозного содержания и, за некоторым исключением, довольно просты. Приведем краткие выдержки из заметок Императрицы:
«Мы поднимаемся; конечного предела
Нам не достигнуть здесь!.. и правды свет идет
Путем борьбы и мук, путем труда и дела
В тот край, где Истина нас ждет.
Броницкая
<…> Но в целом — горе то ж горнило…
Светлее дух, как злато в нем;
[без подписи]
<…> Но чтоб металл возник лучистый,
Палить в огне его должно;
Но чтобы хлеб испечь душистый,
Должно быть смолото зерно
Броницкая
<…> Ибо великие награды и воздаяния получаются не только за то, что делаешь добро, но и за то, что терпишь зло.
Св. Иоанн Златоуст
<…> Есть дивная сила в сердечной молитве;
И, ею согретый, иду
Спокойно навстречу я жизненной битве;
И горя бестрепетно жду.
Розенгейм
<…> Оскорбления от других должно переносить равнодушно, как бы они не до нас касались. Если же невозможно, то, по крайней мере, надобно удерживать язык — по глаголу Псалмопевца: “Смятохся и не глаголах”.
Св. Серафим Саровский»115.
Последнее поучение в тетради Великой княжны Татьяны Николаевны за 1917 год приведено полнее: «Надобно всеми мерами стараться, чтобы сохранить душевный мир и не возмущаться оскорблениями от других; для сего нужно всячески сдерживаться от гнева, и посредством внимания оберегать ум и сердце от непристойных колебаний. — Оскорбления от других должно переносить равнодушно и приобучаться к такому расположению, как бы это не до нас касались. Мир душевный приобретается скорбями. — Если же невозможно, чтоб не возмутиться, то по крайней мере надобно удерживать язык по глаголу Псалмопевца: смятохся и не глаголах»116.
Фрагмент записной книжки Великой княжны Татьяны Николаевны: «Постарайся обрести Иисуса Христа в сердце твоем…»
Свое религиозное настроение Государыня передавала детям. Памятование о Боге — мысль, внушаемая им с самого раннего детства. По свидетельству фрейлины графини Анастасии Васильевны Гендриковой, любимой темой для разговоров между Государыней и ее дочерьми была «молитва и различные выражения отношения человека к Богу, отношения, которые должны быть основой всей духовной жизни»117. Так, Императрица писала юной Великой княжне Ольге Николаевне: «Прежде всего, научись любить Бога всеми силами души, и Он всегда будет с тобой. Молись Ему от всего сердца. Помни, что Он все видит и слышит. Он нежно любит своих детей, но они должны научиться исполнять Его волю»118.
Постоянно Императрица учила детей терпению. Показательно, например, что в конфликте 13летней Великой княжны Ольги Николаевны с гувернанткой Государыня дала дочери следующий совет: «Ты должна научиться обуздывать свой язык и, когда чувствуешь, что собираешься сказать чтото нехорошее или грубое, старайся от этого воздерживаться. Быстро помолись, чтобы Бог тебе помог. У меня было столько всяких историй с моей гувернанткой, и я всегда считала, что лучше всего извиниться, даже если я была права, только потому, что я младше и быстрее могла подавить свой гнев. М. такая хорошая и преданная, но сейчас она очень нервничает: она четыре года не была в отпуске, у нее болит нога, она простудилась и очень переживает, когда нездоров Бэби. И целый день находиться с детьми (не всегда послушными) для нее тяжело. Старайся всегда ей сочувствовать и не думай о себе. Тогда, с Божией помощью, тебе будет легче терпеть»119.
Терпение — рефрен писем Императрицы к детям. Вновь и вновь она повторяет сказанное, например, в письме к 10летней Великой княжне Марии Николаевне: «Старайся всегда больше всего любить Его и быть хорошей терпеливой маленькой девочкой»120.
Образцом для Великих княжон стали и материнские сборники цитат духовного содержания, которые они переписывали в свои тетради121. Посмотрим их.
Первой откроем тетрадь старшей Великой княжны Ольги Николаевны. На форзаце брошюры надпись: «Ольга Романова от Мамы — 21 марта 1917 г. Царское Село». Записи сделаны на русском и французском языках на 180 страницах. Сборник начинается цитатой из поучений преподобного Серафима Саровского:
«Надо всегда терпеть, и все, что бы ни случилось, Бога ради с благодарностью. Наша жизнь — одна минута в сравнении с вечностью. В молчании переноси, когда оскорбляет тебя враг, и единому Господу открывай тогда свое сердце. Кто унижает или отнимает твою честь, всеми мерами старайся простить ему. Возлюби смирение. Когда мы отвращаемся от человека или оскорбляем его, тогда на сердце нашем как бы камень ложится. С ближними надо обходиться ласково, не делая даже и вид оскорбления. За обиду, каковой бы она ни была, не должно отмщать, но, напротив, прощать обидчика от сердца, хотя бы что и противилось сему, и склонять его [то есть сердце] убеждением слова Божия: аще не отпущаете человеком согрешения их и Отец ваш Небесный не отпустит вам согрешений ваших, — молитеся за творящих вам [напасти]. <…> Надо всеми мерами стараться, чтобы сохранить душевный мир и не возмущаться оскорблениями от других. Для сего нужно всячески удерживаться от гнева, и посредством внимания оберегать ум и сердце от непристойных колебаний…»122.
Из творений святых отцов в тетради Великой княжны Ольги выписки поучений Георгия Затворника, Серафима Саровского, Иоанна Лествичника, Иоанна Златоуста, а также выдержки из сочинений православных духовных писателей: архиепископа Макария (Миролюбова, 1817–1894)123, архиепископа Анатолия (Мартыновского, 1793–1872)124, святителя митрополита Филарета (Дроздова, 1782–1867)125, архиепископа Евсевия (Орлинского, 1806–1883)126.
Много выписок Великая княжна сделала из популярной в то время книги «Сборник кратких благоговейных чтений на все дни года», авторомсоставителем которой был государственный деятель и писатель граф Петр Александрович Валуев
(1815–1890)127, подписывавшийся псевдонимами: «Грейгауз» и «Клербс»128. Сборник содержит тексты из Священного Писания, выборки из проповедей российских и иностранных богословов, а в особенности из трактата немецкого католического монаха Фомы Кемпийского (ок. 1379–1471) «О подражании Христу». Это сочинение издавалось большими тиражами в переводе самого оберпрокурора Святейшего Синода Константина Петровича Победоносцева129. Трактат «О подражании Христу» считается самым известным богословским сочинением в истории, к настоящему времени выдержавшем свыше 5000 переизданий130.
Великая княжна Татьяна Николаевна в свою тетрадь переписала в основном цитаты, собранные матерью в период
1890–1910 годов на русском, английском и французском языках. Первая фраза в тетради Великой княжны Татьяны:
«Если не узнать, что такое скорбь, то не узнать, и что такое покой», а последняя: «Скорбь Ваша неописуема, скорбь Спасителя в Гефсиманском саду за грехи мира безмернее, присоедините вашу скорбь к Его скорби, в ней найдете утешение» (это текст телеграммы протоиерея Иоанна Кронштадтского, посланной Царю после убиения Великого князя Сергея Александровича в 1905 году)131.
Среди записей Великой княжны Татьяны поучения святых Иоанна Златоуста, Иоанна Лествичника, Георгия Затворника (Задонского), Серафима Саровского. Например, следующие:
«Постарайся обрести Иисуса Христа в сердце твоем: ибо кроме сердца нашего тебе в ином месте найти Его не можно.
Старайся, чадо, всегда быть простосердечным и искренним, и не держи одно на сердце, а другое на устах, потому что ложь от лукавого. Страсть осуждения, [это] то что также есть выражение отсутствия любви к ближним. Она стала столь обычным в наши дни, что не признается почти и грехом. Если же и случается говорить о ней, то почти всегда стараются мотивировать ее горячим пылким сердцем, любовью к ближним и желанием исправить их недостатки, или наконец даже мнимою невинностью этой страсти. Обычно говорят: какая важность в осуждении; но от этого образуется злой навык и человек начинает не радеть о великом. От того, что человек дозволяет себе малое зазрение ближнего, ум его начинает оставлять свои грехи без внимания и замечать грехи ближнего. От этого происходит, что мы осуждаем, злословим, укоряем ближнего и наконец, впадаем в то самое, что осуждаем. <…>
Быть с Христом в особенности, значит исполнять волю Его; а воля Христа не другого чего требует, как только попечения о пользе ближнего. А что приносит пользу ближнему, это суть: милостыня, наставление и любовь. [Подчеркнуто Великой княжной. — К.К.] <…>
Болезнями телесными душе напоминается о грехах и о покаянии; исповеданием же грехов и покаянием душа очищается от грехов Милостью Божиею. Требующие милости Божией должны и сами милость оказывать каждому требующему возможной помощи в какойлибо нужде и нищете. Это вы знаете: хотя бы и мнилось еще более жить, однако и сегодня и завтра нужно быть готовым к оставлению всего и не иметь никакого гневного сердца, чтобы сохранить тихий мир и любовь; по заповеди Господней. Пост и молитва каждому христианину и христианке очень нужны для достижения вечного покоя. Легко можно потерять вечное наслаждение чрез временное наслаждение чувств»132.
Тетрадь юной Марии Николаевны так же, вероятно, 1917 года, на нескольких листах содержит изречения старца Георгия Затворника и святого Иоанна Златоуста. Первая запись в ней: «Земное полюбя нельзя без слез пробыть: так лучше красоты небесные любить!» с подписью «Георгий Затворник (Задонский)», датой — 11 февраля 1909 года, первой буквой имени Великой княжны и крестом: «М+»133.
Как видим, в целом подбор духовных поучений, записанных Великими княжнами, открывает простой душевный склад молодых девушек, полных чистых устремлений, искренне старающихся быть лучше, старающихся стать полезными для других, иметь силу памятовать о Боге и понуждать себя служить ближним, не осуждать, быть скромнее и т.п. Быть «хорошими».
Как мы говорили выше, надежда на Бога — постоянное чувство Государыни с детских лет. Оно не покидало ее ни в имперский период, ни в заключении. Нам кажется это крайне важным. Нередко при тяжелых жизненных катаклизмах человек производит кардинальную ревизию своей предшествующей жизни, ее глубокую переоценку, поиск ошибок, имея инстинктивное желание их исправить, использовать, так сказать, «последний шанс».
Подобного желания у Императрицы не видно. Так, будучи еще всевластной Царицей, Государыня Александра Федоровна в 1915 году писала мужу: «Трудно выразить на бумаге все мысли и чувства, я ощущаю себя как человек, который весь вверил себя лишь попечению Божию, ожидая от него счастья души своей; охватывает благоговейный страх и чувство святости момента — такое тайное можно постичь только там»134. И в феврале 1918 года то же настроение: «Душа тиха, чувствуешь близость Божию», «Вера крепка, дух бодр, чувствую близость Бога»135.
15 марта 1918 года Императрица писала Юлии Александровне Ден: «Я чувствую около себя Его присутствие и чудесная тихая радость заполняет мою душу <…> и трудно это объяснить, потому что все кругом так бесконечно грустно, но это чувство приходит Сверху и не зависит от нас, и знаешь, что Он не оставит, укрепит и защитит»136.
26 марта — Анне Александровне Вырубовой: «Бывает, чувствую близость Бога, непонятная тишина и свет сияет в душе»137.
12 апреля — Александру Владимировичу Сыробоярскому: «Дух бодр, хотя много волнений кругом и предположений, но душа не тронута»138.
Итак, мы видим: с детства и до последних дней в записках Императрицы рефреном звучит мысль: Бог близок, Бог не оставит.
То же касается и Великих княжон. Как мы говорили выше, их тетради, датированные 1917 годом, содержат записи более ранних лет. Из этого можно сделать вывод не только о том, что, переписывая ранние заметки, Великие княжны проговаривали их про себя вновь и вновь, стараясь глубже понять, но, главное — в их сознании не было дискретности: мировоззрение девушек, нравственные ориентиры остались теми же, что были до ареста.
Их внутренняя жизнь — цельная. Перевернулись, кардинально изменились внешние обстоятельства, но это, кажется, не затронуло их души. Как на вершине социального положения они старались вверить себя воле Божией, помня, что без нее ничего не происходит, так и в заключении. Следовательно, по сути для них ничего не поменялось.
Философа Василия Васильевича Розанова поразило, что отрекшийся Государь под арестом «стал в Царском колоть лед»139. Но Император колол лед в Царском и будучи абсолютным монархом, да с дочерьми. «Кололи четверо с Папой лед», «Кололи лед с Папой», «Днем с Папой и матросами кололи лед», «Мы [Великие княжны] кололи с матросами лед», «Кололи остатки льда с матросами» — записи в дневниках сестер Марии и Татьяны Николаевны, сделанные весной 1916 года140. И мимолетом из Ставки в письме «милой Мари» отец замечал: «Сегодня нашел лопату в саду и хорошо поработал в снегу»141. Так и в духовной жизни. Не потрудился вчера — не будет и завтра.
Все поучения из личных рукописных сборников Великие княжны реализовывали на практике: в 1917 году к этому было много поводов, даже слишком много: провокации от солдат охраны, комиссаров, газет… Наставления святых отцов дети воплощали успешно: никаких срывов, капризов, плача, крика, недовольства, уныния у них не видел никто и никогда: ни верные слуги, ни охрана, ни враги. Нет ни одного свидетельства об их жалобах, грубости, желании мстить.
Теперь скажем несколько слов о религиозности Государя. Мягкость и обаяние яркоголубых глаз Царя, его проникновенносердечный взгляд всегда в глаза собеседнику, душевность и простоту признавали все. Такой же была его вера: задушевной, тихой. Никто ни на миг не усомнился в его преданности православию, но при этом мы не знаем обвинений Царя в «ревности не по разуму» или клерикализме. Это был человек золотой середины. Государь не вел записей религиознофилософского характера, в отличие от женской половины своей Семьи, держа переживания внутри себя.
После революции он абсолютно не страдал от потери власти. Единственно, о чем, но с невыразимой мукой жалел Царь в заключении, была Россия.
Страдала о растерзанной Родине и Императрица, но Царь более. Он жалел о случившейся катастрофе после так называемого отречения (подробней о нем далее). Кто знает, как разрывалось его сердце? Как он выдерживал страшное напряжение каждый день? Такие силы мог дать только Бог и вера в Его Провидение.
Сущностная черта, стержень духовной жизни Царя, на наш взгляд, лучше всего характеризуется фразой Чарльза Сиднея Гиббса: «Сердце Его было жалостливо»142, а жалость — сердцевина любви. Или ее вершина. Чтобы понять мотивы тех или иных поступков Царя, надо исходить из его жалостливого сердца.
Отметим и мнение о Царице генерала Дитерихса: «Государыня была бесконечно добра и бесконечно жалостлива»143.
Общее религиозное настроение создавало в Царской семье совершенно особую обстановку взаимной любви и уважения. В это трудно поверить, но ссор между супругами не было. Мы ничего не слышим о них даже из уст недоброжелателей. Императрица старалась во всем поддерживать мужа и никогда «не давила» на него, что вполне соответствует православной парадигме идеальной семьи. Из переписки Венценосцев в последний период царствования видно, что жена часто советовала Императору в политических и управленческих вопросах, желая ему помочь, но всегда принимала его решения. Николай II был для нее не только муж, но и Царь, что Александра Федоровна очень хорошо понимала.
Интересно, что дочери Императора практически не общались с «высшим светом», не имея склонности участвовать в сплетнях, интригах и не давая повода всякого рода искушениям. Это было заложено матерью. Поэтому, например, в мае 1916 года Великая княжна Татьяна Николаевна писала: «Поехали с Мамой в ее уланский лазарет, где были все полковые дамы [то есть жены офицеров. — К.К.]. <…> Очень было странно видеть такое количество дам, когда так от них отвыкли»144. В товарищи юному Цесаревичу Императрица выбрала не отпрысков высшей аристократии, а сыновей дворцовых слуг, воспитателей, сына доктора Владимира Николаевича Деревенко, с кем Наследник дружил и в Тобольске.
При вынужденной разлуке, когда Государь уезжал в Ставку, супруги писали друг другу ежедневно. Причем иногда Царь писал, еще будучи во дворце, с тем расчетом, чтобы, когда он уедет, весточка пришла на следующий день и не было возможного перебоя с ежедневным письмом.
Дети, чтобы не перегружать Царя, писали ему по очереди. Многие письма были подписаны изображением креста, фразами: «Храни Тебя Бог», «Господь с Тобой», «До свидания, мой ангел, Христос с Тобой», обещанием молитвы или просьбы о ней. Или, например, так: «Твоя преданная и верная, любящая Тебя Твоя дочь 13летняя раба Божия Настасья»145.
После принятия Государем должности Главнокомандующего старшая дочь подписала письмо: «Помни и храни Тебя Господь на этом новом и тяжелом, но святом пути. Все наши молитвы и мысли будут около Тебя, Папа, ангел мой любимый», а младшая: «Мы все тут будем молиться за Тебя, чтобы Тебе было легче все это перенести. Будь здоров. Не утомляйся. Бог поможет! Спи хорошо. Да хранит Тебя Господь»146. Все пожелания были едины и шли от сердца.
Изображением креста и подписью «Христос с тобой» нередко подписывался в письмах к детям и Государь. «Он сильно любил Семью и был по натуре редкий семьянин», — констатировала помощница няни Царских детей Елизавета Николаевна Эрсберг147.
Начальник охраны Императорской семьи под арестом в Царском Селе и Тобольске полковник Евгений Степанович Кобылинский свидетельствовал: «Жизнь в своей семье всех их так духовно удовлетворяла, что они иного общения не требовали и не искали. Такой удивительно дружной, любящей семьи я никогда в жизни не встречал и думаю, в своей жизни уже больше никогда не увижу»148.
Чарльз Сидней Гиббс впечатления от близкого знакомства с Императорской четой выразил так: «Для Нее [Императрицы] самое дорогое было — семья, а потом православная церковь. <…> Это была идеальная пара супругов. Они никогда не [хотели] расставаться, и редко встретишь, особенно в России, такую пару супругов, которые бы так скучали друг по друге, когда Им приходилось расставаться. Государь поэтому и брал с собой Алексея Николаевича в Ставку: это было заменой Жены и вообще Семьи. <…> Это была идеальная в отношении друг к другу семья, совершенно редкая. Они не нуждались в других и были довольны быть вместе»149.
Они умерли в один день и час.
Такая любовь не может возникнуть «просто так» и держаться десятилетиями. Она происходит из веры, когда семья трудится, чтобы стать по православному учению «малой церковью», являя внутри себя христианскую любовь, имея желание послужить ради того, что Бог так заповедал. Приведем одну из записей Императрицы: «Мессию в Ветхом Завете много раз называют Слугой Божиим. Служение — это не чтото низменное, это Божественное. Если бы мы только внесли этот закон служения в нашу домашнюю жизнь, это сделало бы нас внимательным ко всем [подчеркнуто Государыней. — К.К.], а дома наши превратило бы в места Божественной любви. Если бы мы научились так служить, как Христос, то стали бы думать не о том, как получить какуюто помощь, внимание и поддержку у других, но о том, как другим принести добро и пользу»150. Эту мысль Царица старалась воплотить в жизнь. И Царская семья действительно стала «малой церковью».
Практическим выражением взаимной семейной любви было милосердие к окружающим. Оно ярко выразилось в период Первой мировой войны. (Хотя еще до ее начала Великие княжны посещали Царскосельскую общину сестер милосердия. Младшие девочки называли Общину «медицинской школой». Великая княжна Анастасия писала отцу в мае 1913 года: «Мы идем в школу сестер, я так рада»151.) В 1914 году Императрица со старшими дочерьми Великими княжнами Ольгой и Татьяной прошли медицинские курсы и, получив звание хирургических сестер милосердия, всю войну прослужили в Дворцовом лазарете (с августа 1916 года получившем наименование Собственный Ея Величества лазарет № 3).
Великие княжны при осмотре раненного воина. 1915
Живой пример детям являла Императрица: она ассистировала при самых трудных операциях: мыла, брила места рядом с намеченным разрезом, подавала инструменты, принимала ампутированные конечности, перевязывала, стирала, убирала, стерилизовала инструменты. Нередко, по просьбе офицеров и солдат, держала их за руку во время операции, гладила по голове. Всему этому есть свидетельства очевидцев и самих страждущих. (Отметим, что родная сестра Государя Великая княгиня Ольга Александровна доброволицей всю войну провела в прифронтовом госпитале, также работая рядовой сестрой милосердия. И она, в частности, писала: «Меня доктор зовет всегда поласкать больного — во время трудных перевязок — ибо во время сильной боли я их обнимаю, глажу и ласкаю»152.)
Государыня присела на постель больного. 1915
Государыня видела агонии, боль, слезы, кровь, нечистоты. Видела страшные раны, кишащие паразитами, вытекшие глаза, изуродованные лица, раздробленные конечности. Видела смерть. Чтобы немного почувствовать ощущения Императрицы при потере раненых, приведем как пример ее письмо Государю от 2 марта 1915 года: «Мой бедный раненый друг скончался. Бог мирно и тихо взял его к себе. Я, как всегда, побыла с ним утром, а также посидела около часу у него днем. Он очень много говорил — лишь шепотом — все о своей службе на Кавказе — такой интересный и светлый, с большими лучистыми глазами. Я отдыхала перед обедом, и меня преследовало предчувствие, что ему внезапно может стать очень худо ночью и что меня не позовут и т.п., так что, когда старшая сестра вызвала одну из девочек к телефону, я им сказала, что знаю, что случилось, и сама подбежала принять печальную весть. <…> Ольга и я отправились в Большой дворец, чтобы взглянуть на него. Он там лежит так спокойно, весь покрытый моими цветами, которые я ежедневно ему приносила, с его милой тихой улыбкой — лоб у него еще совсем теплый. Я не могу успокоиться, <…> вернулась в слезах домой. Старшая сестра также не может этого постигнуть. Он был совершенно спокоен, весел, говорил, что ему чутьчуть не по себе, а когда сестра, вышедшая из комнаты, 10 минут спустя вернулась, то нашла его с остановившимся взглядом, совершенно посиневшего. Он два раза глубоко вздохнул, и все было кончено — в полном спокойствии до самого конца. Он никогда не жаловался, никогда ни о чем не просил, сама кротость, как она говорит — все его любили за его лучезарную улыбку. Ты, любимый мой, можешь понять, каково ежедневно бывать там, постоянно стараться доставлять ему удовольствие, и вдруг все кончено. <…> Еще одна благородная душа ушла из этой жизни, чтобы присоединиться к сияющим звездам там наверху. И вообще сколько горя кругом! Слава Богу за то, что мы, по крайней мере, имеем возможность принести некоторое облегчение страждущим и можем им дать чувство домашнего уюта»153.
Императрица сопереживала несчастным, приучая к этому дочерей. Когда они начали служить в госпитале, Великой княжне Ольге Николаевне было 18, а Татьяне Николаевне 17 лет.
Царские дочери перевязывали и офицеров, и нижних чинов. Можно отметить, что на излечении в их лазарете было много кавказцевмусульман, о ком сестры неизменно хорошо отзывались в своих дневниках.
Великая княжна за обработкой раны. 1915
Как пример приведем типовые записи из дневника старшей сестры Великой княжны Ольги Николаевны: «У меня Куликов 9го Финского стрелкового полка, рана груди и челюсти.
Абдулли 4го стрелкового полка, левое плечо. Пивоваров 4го Кавказского стрелкового полка, ранен в левую голень. Сидела с душкой [Мамед Бек] Иедигаровым на скамейке, К. и другие около. Хорошо, весело. <…>
Перевязывала Ягмина, Потулова, Андреева и Емельянова. После вязала, он клубок держал, другие около.
Была операция Кобылина. Ему вынули осколок из правой ноги и ноготь большого пальца левой руки. Мама инструменты подавала. Перевязывала Сычева, Андреева, Потулова и вновь прибывшего Зеленого, вынут правый глаз. <…>
Чистили инструменты. <…> Перевязала Орлова 2й конной батареи, рана левой голени, Сергеева 31го Алексеевского полка, рана левой стопы, Левицкого <…> 1го гусарского Сумского полка, рана правой лопатки и предплечья. После Шеленкова, Масютина, Купова, МеликАдамова и Гординского. Сидели после в эриванской палате. Они пели и играли, ужасно хорошо. <…>
Поехали на перевязки в лазарет, очень скоро всех перевязали, так как больных было мало, и пошли играть в крокет. Спору и смеха было много, так как более нечестно, как мы играли, я думаю, нельзя играть. Остальные все неходячие раненые сидели в креслах и на скамейках, как в театре, и страшно хохотали. <…>
С Мамой к “Знамению” [то есть в церковь “Знамение”] и в лазарет. Делала что всегда, стелила койки, давала лекарства, кормила Штакельберга и т.д. <…> Вечером в лазарет. Обедаем раньше. Шила подушки, крутила палочки, помогала Валентине Ивановне варить физиологический раствор, а после играли в рубль. Все бинты окончили. <…>
Писала, стелила койки, давала лекарства, помогала Шарейко и Соколову есть. Он как всегда капризничал и есть не хотел»154.
Из дневника Великой княжны Татьяны Николаевны: «Перевязывала Мухамединова 49го Сибирского стрелкового полка. <…> С ШахБаговым простилась, так как он сегодня уезжает в полк. Так жалко его, душку, что ужас, он такой милый. А. З. Ростомов убит. Так грустно, бедный мальчик. <…> Была у [церкви] “Знамения”. Поехали в лазарет. Перевязала Александрова, рана мочевого пузыря, после операции, Кужакова 176го Переволоченского полка, разрыв кисти и предплечья, Высоцкого
289го Коротоякского полка, перелом нижней челюсти, Панькина 310го Шатского полка, рана правого глаза, Артюхова 289го Корот[оякского] полка, перелом черепа, Суржака 12го стрелкового полка, рана левой челюсти. Потом сидела у Седова, была у других. <…> Потом кормила Павлова, потом опять у Седова до 11 часов [вечера]. Вернулась спать»155.
Кроме непосредственно службы в госпитале, Императрица с дочерьми регулярно, порой целыми днями посещали все многочисленные больничные учреждения Царского Села (числом до 70), в том числе лазарет для мусульман, не говоривших порусски. Они делали выезды и в СанктПетербург, а во время поездок по стране навещали лечебные заведения в разных городах и санитарные поезда. Это не были вымученные протокольные официальные визиты. Это была необходимая работа, долг утешения страждущих, и эта работа имела серьезный результат. Многим слова ободрения от Императрицы и Великих княжон помогли в трудный час, а то и спасли жизнь. Это была материнская забота. У нашей страны была Мать, как, впрочем, и Отец.
У охраны частные выезды царственных медсестер вызывали опасения в их безопасности. Но, к счастью, никакого эксцесса не случилось. Регулярные посещения Императрицей с дочерьми разных лечебных заведений поддерживал Григорий Ефимович Распутин, что видно из его телеграммы Венценосцам: «Что вас смущает, не бойтесь, Покров Матери Божией над вами, ездите во славу больницам, враги пугают»156.
Так же регулярно Великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны выезжали в СанктПетербург принимать пожертвования для госпиталей: Царским детям относительно хорошо подавали. (Об уровне собранных сумм может говорить запись из дневника Великой княжны Ольги Николаевны за 28 января 1915 года, где она гордится собранными деньгами: 1400 руб.157 — на самом деле это не так много — примерно годовой доход военного священника.)
Младшие дочери Мария и Анастасия Николаевны (на начало войны им было 15 и 13 лет соответственно) в госпиталях непосредственно не работали, но едва ли не каждый день посещали лазарет, носивший их Имена. Он был устроен для нижних чинов в Русском городке Царского Села (в 1916 году там был оборудован и второй лазарет — для офицеров). Они проводили время с выздоравливающими воинами, беседуя или играя в разные игры. «Я сидела сегодня с нашим солдатом, и я ему помогала читать, это было мне очень приятно», — писала отцу 13летняя Анастасия. И на следующий год при болезни: «Сидеть в постели и в лазарет наш нельзя выходить — это отчаянно скучно»158.
Великая княжна Анастасия за вязанием в возрасте шести ― семи лет. Не позднее 1908
Великая княжна за вязанием в перерыве на работе медсестрой. 1915
Цесаревич Алексей редко навещал больницы, но иногда помогал и он. Например, посещая лазарет, где работали старшие сестры, 11летний Наследник при перевязке раненого «держал таз, куда стекал гной из раны». Своей помощью, как видно из дневниковой записи, он гордился159.
Любопытно отметить следующую деталь: Великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны были титулярными председателями Комитетов по призрению семей лиц, призванных на войну, семей раненых и павших воинов, по оказанию временной помощи пострадавшим от военных бедствий. Их имена давали Комитетам популярность, столь необходимую для сбора пожертвований, фактически же деятельностью Комитетов, конечно, руководили не молодые девушки. Однако Великие княжны периодически присутствовали на заседаниях Комитетов по должности.
Императрица Александра Федоровна за вышивкой в собственном лазарете. 1915
Так вот, в дневниках Великих княжон нет ни малейшего намека о неприятии работы в лазарете (вид пролежней и гниющих ран их не смущал), а председательствовать в Комитете они боялись: «Я в комитет, я уже при одной мысли об этом потею холодным потом», «Я опять буду иметь несчастье председательствовать в комитете <…> Такая скука!»160. Они не смущались быть среди больных, но отцу писали: «Днем были в Большом [Екатерининском] дворце, но там все собирались слушать концерт, так что мы конфузились много и поспешили убраться, и пошли в лазарет к Мари и Настасье»161. Показательна и реакция Великой княжны Марии Николаевны на приветственную речь, обращенную к ней на собрании Комитета. Великая княжна Татьяна так описывает это отцу: «У меня было заседание в Зимнем дворце. <…> Мария тоже была со мной. Так как она была в первый раз на моем заседании, то [председатель Дмитрий Борисович] Нейдгарт решил сказать ей несколько приветственных слов. Причем он и все другие встали и кланялись ей. Она чуть под стол не полезла от ужаса»162.
Сестры милосердия: Императрица, Великие княжны: Татьяна Николаевна, Ольга Николаевна и Анна Вырубова (слева)
Женской половине Царской семьи посещение госпиталей давало радость, о чем Императрица писала мужу: «Мне это помогает морально»163. У Великих княжон с ранеными часто завязывалась дружба (в том числе неоднократно с кавказцами), они трогательно прощались при расставании, иногда впоследствии обменивались открытками. Великие княжны живо интересовались судьбой выхоженных ими воинов, а те при случае старались нанести им визиты. Так продолжалось почти 2,5 года.
Интересно, что в любительских фотоальбомах Царской семьи (принадлежавших Анне Вырубовой) имеются сотни фотографий, сделанных в царскосельском госпитале. Причем часто на них запечатлены раненые чины без присутствия рядом Императрицы или Великих княжон. Это говорит о неподдельном интересе к больным, бывшим на излечении, у женской половины Царской семьи.
Семья Государя Императора Николая II и Великая княгиня Елизавета Федоровна в больнице Солдатенкова (ныне Клиническая больница им. Боткина) в Москве. Август 1914
После ареста царственных медсестер посещать лазарет и даже отправить раненым поздравления на Пасху 1917 года Временное правительство не разрешило. Императрица и дочери регулярно, как могли, справлялись о положении дел в лазарете. «Так странно бывать утром дома, а не на перевязках. Кто теперь перевязывает?» — характерная фраза в их письмах на волю164.
Из далекого Тобольска в январе 1918 года Великая княжна Анастасия писала подруге: «Мы [то есть Великие княжны] провели в госпитале ужасно хорошее время», и беспокоилась: «Я полагаю, что сейчас никто не навещает могилы наших раненых»165.
Можно сказать, что и на поприще милосердия женская половина Царской семьи христианские поучения исполнила и не зря переписывала их в свои тетради.
***
Для уяснения духовных интересов Венценосцев будет не лишним сказать о принадлежащих им иконах, найденных следствием после мученической кончины Семьи в Екатеринбурге. (Были обнаружены также свечи красного и желтого воска, лампадки темнозеленого и малинового стекла, бутылочки изпод святой воды и освященного масла.)
Иконы Царской семьи, найденные в Ипатьевском доме. Снизу вверх слева направо: вторая икона — святого Серафима Саровского, четвертая — святого Сергия Радонежского; второй ряд — пять икон виленских мучеников Антония, Иоанна, Евстафия; третий ряд по центру — шесть икон святителя Иоанна Тобольского, далее — две иконы святого Симеона Верхотурского; стоят слева — четыре иконы Пресвятой Богородицы «Знамение», справа — две иконы святителя Николая Чудотворца; на заднем плане — две большие иконы «Спас Нерукотворный». Фото Н. Введенского
Следствием зафиксировано в описи восемь образов «Спас Нерукотворный». На обороте одной из икон выгравировано: «Страдающий плотью перестает грешить. Как умножаются в нас страдания, умножается Христом и утешение наше для спасения, которое совершается перенесением страданий». На обороте другой иконы надпись на английском языке и дата: «May. 10. 1904», следующая — подарок Григория Распутина с надписью: «1908 г.», еще на одной иконе подпись: «Спаси и Сохрани. 25 Мая 1913 г. Москва. от А[нны]. В[ырубовой].», другой: «1913 г. Спаси и сохрани. От А[нны]» и на следующей: «Ц[арское]. С[ело]. Анастасья. 1914 г. 5 июня».
Были зафиксированы следующие иконографические образы Божией Матери:
— «Знамение», четыре иконы (на обороте одной подпись: «Дорогой нашей Ольге благословение. Папа и Мама. Спала. 3го Ноября, 1912 г.», на другой: «от Ани. 1916. Т[атьяне]. Н[иколаевне].»);
— «Скоропослушница», три иконы (на обороте одной из них: «от Ани. 9 Сент. 1915. Н[асте].»);
— «Абалакская», две иконы (с подписями на обороте: «Т[атьяне]. Спаси и Сохрани. Мама. Елка 1917 г. Тобольск», «А[настасии]. Спаси и Сохрани. Мама.
Елка 1917 г. Тобольск»);
— «Абалакская» с изображением святых Марии Египетской и Николая Чудотворца (с подписью: «Дорогой Татьяне благословение на 12е янв.
Тобольск. Папа и Мама»);
— «Тобольская», две иконы (одна с подписью:
«Спаси и Сохрани. Елка 1917 г. Тобольск. Аликс»);
— «Почаевская»;
— «Коломенская», «Владимирская» (с подписью:
«Тобольск Сент. 3го 1917. от Настеньки»);
— «Всех скорбящих радосте» (с подписью: «Т[атьяне]. Н[иколаевне]. 27го февр. 1913 г. Ц[арское]. С[ело]. от Мама»;
— «Утоли моя печали» (с подписью: «А[лександре]. Ф[едоровне]. Окт. 1908 г.»);
— «Благовещение Пресвятой Богородицы» (подарок Григория Распутина, 1910 год);
— «Достойно есть» (подарок Григория Распутина, 1913 год);
— «Благодатное небо» (с подписью: «от Ани 1916 г.»);
— «Умягчение злых сердец» (с подписью: «От сестры милосердия О. Шевчук»).
Образа святых: Иоанна Тобольского, семь икон (две иконы имеют надпись на обороте: «11го авг. 1917 г.» и три — штемпель: «В благословение от Святителя Иоанна, Митрополита Тобольского и Сибирского» и даты их освящения — одной 23 апреля 1918 года и двух других:
5 мая 1918 года). Судя по датам, две иконы святителя Иоанна Тобольского были приобретены Царской семьей сразу по приезде в Тобольск, а две освящены прямо к отъезду Их Императорских Величеств.
Другие найденные иконы:
— мучеников Антония, Иоанна, Евстафия, пять икон;
— святителя Николая Чудотворца, три иконы (одна со штемпелем: «Сия икона освящена на Мощах
Святого Праведного Симеона Верхотурского Чудотворца. 12 Июня 1914 года» и пометкой: «А[нна] В[ырубова]»);
— преподобного Серафима Саровского, две иконы;
— праведного Симеона Верхотурского, две иконы (одна с надписью: «Дорогой Татьяне от Ани. 1916»);
— великомученика Георгия Победоносца (с надписью: «Х.В. Марии от Папа и Мама. 1913 г.»);
— мученицы Параскевы Пятницы (с надписью: «От старицы Марии Михайловны. Новгород. 11го Декабря 1916 г.»);
— преподобного Сергия Радонежского
(с надписью: «А[лександре] Ф[едоровне] от старицы Марии Михайловны. Новгород. 11.x11.1916 г.»);
— бессребреников Косьмы и Дамиана (с надписью: «22 Мая. 1916 г.»);
— святого пророка Илии (с надписью: «Т. 22го Мая. 1914 г.);
— святого Иоанна Воина (подарок Григория Распутина, без даты)166.
При осмотре рудника, где уничтожали трупы Царской семьи, были найдены три небольшие иконы: святителя Николая Чудотворца, святых Гурия, Самона и Авива и образ Спасителя, «сильно пострадавшие от ударов в самый лик изображений»167. Эти иконы принадлежали Царским детям. Обычно они висели у кроватей, а в дорогу дети надевали эти иконки на себя.
Все вышеописанные образа были различных размеров, выполненные на разных материалах: дереве, гипсе, финифти, жести. Объединяет иконы то обстоятельство, что все они (за исключением одного маленького образка святого Георгия Победоносца) были самого простого письма или печатные, тиражированные без какихлибо изысков и украшений, дешевые по стоимости, доступные любому.
Это не все иконы, бывшие у Царской семьи: древние и в дорогих окладах украли сразу после убийства. Однако мы видим, что Царская семья имела значительное количество простых изображений икон, многие из которых — подарки детям от отца и матери — датированы временами правления абсолютного монарха.
Среди сохранившихся икон, в частности, пять одинаковых образов трех литовских мучеников: Антония, Иоанна, Евстафия, пострадавших за исповедание Христа. СвятоДухов собор города Вильно, где хранились мощи мучеников, Венценосцы посещали в 1914 году. В местной иконной лавке приобрели на память обычные образа и не расставались с ними до конца.
Не стеснялись подносить недорогие по стоимости иконы Императорской семье Анна Вырубова и другие лица. Следовательно, в целом в Царской семье было принято почитать иконы разного исполнения и молиться как у писанных старинных, так и у печатных тиражированных иконописных изображений.
Любовь Императора к старинному письму хорошо известна. Федоровский Государев собор хранил богатейшее собрание древнерусской иконописи. С 1913 года Государь ежегодно отпускал 30 000 руб. из личных средств на пополнение коллекции древнерусской иконописи в Русском музее168, но собственного собрания церковного антиквариата у него не было.
Из всего вышесказанного логично будет определить еще одну религиозную составляющую мировоззрения Императорской семьи — простоту. Она, в частности, проявлялась как непритязательность в быту, трудолюбие, скромность в одежде.
Так, в Царской семье было правилом дарить ближним предметы собственного изготовления. Императрица шила и вязала с ранних лет, еще до замужества. Например, в послании из Вольфсгартена к милому Ники принцесса замечала: не имею времени больше писать, «мне нужно продолжить свое вязание. <…> Здесь есть трое бедняков, которым я отдаю эти вещи, а я еще их не закончила»169.
В поздних письмах Государю Императрица так же упоминает о сшитых для подарка шелковой рубашке и чулках170. После ареста Царица с дочерьми передала теплые вещи, ими связанные, офицерам бывшего Собственного Конвоя Государя перед отправкой Конвоя из Царского Села на Кавказ171.
Из Тобольска Императрица послала в подарок Вырубовой связанные ей чулки172 и вспоминала: «Как зимой прежде вязала, помнишь? Я своим людям [ныне] тоже делаю, все теперь нужно»173. Это подтверждает Пьер Жильяр, отмечавший, что Императрица вязала для сопровождавших ее шерстяные фуфайки174. Свои вышивки Царица также раздавала разным чинам на Рождество175. Много шила Государыня и для церквей как до ареста (см. с. 61, 65), так и в Тобольске (см. с. 187).
В начале войны Императрица специально взяла на себя труд прикреплять маленькие образки к цепочкам, отсылаемым в армию. Как пишет ее биограф, монахиня Нектария (Мак Лиз), Государыня считала важным, чтобы каждый солдат имел чтото, сделанное ее рукой176.
Шили рубашки (и другие вещи) на память раненым также дочери Императрицы, в том числе 16летняя Мария Николаевна177.
Можно заметить, что Императрица регулярно проводила благотворительные базары в Ливадии, иногда в другиx местах, где в своем киоске вместе с дочерьми продавала шитье и вышивки, выполненные собственноручно.
Царские дети одевались очень просто. Если сравнить фотографии Великих княжон до и во время заключения, увидим, что сестры одеты в одном стиле, и без знания даты съемки трудно определить, к какому времени относится та или иная фотография. Пример мы видим на представленных иллюстрациях: сравните фото в Севастополе в 1913 году на пике величия Царственного дома Романовых в год его 300летия, в Могилеве в 1916 году, в Царском Селе в 1917 году и Тобольске в 1918 году (см. с. 107, 108, 117, 118, 147, 148). Причем Великие княжны не придерживались индивидуального стиля, а практически всегда старшие и младшие сестры носили однотипную одежду.
Великие княжны Ольга, Анастасия и Мария Николаевны. Яхта «Штандарт». Севастополь. 1913
Великая княжна Татьяна Николаевна. Яхта «Штандарт». Севастополь. 1913
Прибытие Государя, Наследника и Великих княжон в Севастополь. Великие княжны в одинаковой скромной одежде. 1913
Офицеры штаба приветствуют Великих княжон в Ставке. Могилев. Май 1916
Император Николай II с Семьей прибывают в Ставку. Великие княжны в однотипных пальто и шляпках. Идет дождь. Фотоателье К. Е. фон Ган. 13 ноября 1916
Даже их убийца чекист Юровский заметил детскую простоту Великих княжон, которые и в Ипатьевском доме были веселы и доступны для общения, при Юровском «прибегали на кухню, помогали стряпать, заводили тесто, <…> занимались стиркой платков»178, и что «Алексей и девицы были все время очень просто одеты, девицы почти постоянно что-нибудь чинили, штопали и т.д.»179.
Наследник Цесаревич Алексей, Великие княжны Анастасия Николаевна и Ольга Николаевна (справа). Могилев. 1916. На кофточках Великих княжон от многократного застегивания растянулись петли
Заметим, что в книге духовных наставлений «О терпении скорбей»180, принадлежавшей Царской семье и найденной в Ипатьевском доме после ее убийства, подчеркнуто, в частности, высказывание: «Простота всегда соединена со смирением»181.
Действительное смирение, покорность воле Божией — это высокая ступень в лестнице христианского устройства своей души. Так мы пришли к тому, с чего начиналась эта глава: «И да будет Его воля!» — рефрен девичьих писем Принцессы Аликс. Простота в духовном делании, терпение и реализация Семьи как «малой церкви» выявили эту волю на новом уровне.
Интересно, что в записной книжке Государыни собственноручно записано следующее рассуждение Григория Распутина: «Простота — сила и одежда — не гордится, ничто иное не возвышает — ни злато, ни серебро. Великий философ простоты! Что бы ни было в свете идеального и невозможного — только сделает простота. Дадим ей имя — богатырь и рыцарь»182. В духовном плане, полагаем, что Царская семья была богатырем и рыцарем.
Вы можете оставить заявку на книги: 1) «Духовный мир Императора Николая II и его Семьи»; 2) «Царский выбор: Духовный мир Императора Николая II и его Семьи. Последние священники при Царе. Вольная жертва» по отпускной цене издательства по адресу: kapkov.press@gmail.com или тел.: +7-902-806-34-63
примечания
97 Из письма Принцессы ГессенДармштадтской Аликс своему жениху Цесаревичу Николаю Александровичу. См.: Дивный свет. С. 102.
98 Дивный свет. С. 57.
99 Там же. С. 105, 111.
100 Там же. С. 75.
101 Там же. С. 79.
102 Там же. С. 86, 153, 157, 160.
103 Там же. С. 177, 178.
104 Письма Царицы Александры Федоровны подруге юности Тони БеккерБрахт / сост., предисл., комм. Л. ХоффманнКунт; пер. с нем. Е. А. Копыловой. СПб., 2013. С. 95.
105 Переписка. С. 569.
106 Ин. Гл. 6. Ст. 54, 56–58.
107 Пс. 68. Ст. 10.
108 Учитель Цесаревича Алексея. С. 76. См. также с. 472, 522.
109 Мосолов А. А. При дворе последнего Императора. СПб., 1992. С. 105–106.
110 Дневники Императора. Т. 1. С. 521.
111 Предварительное следствие (полное наименование см. на с. 343). С. 134.
112 Дитерихс М. К. Убийство Царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. Владивосток, 1922. С. 431–433. Курсив М. К. Дитерихса.
113 Дивный свет. С. 16.
114 Заметим, что в конце XIX – начале XX века между инициативной группой англиканских духовных лиц и представителями Русской Православной Церкви велись переговоры богословского и церковноюридического характера о вхождении Англиканской Церкви (разумеется, с переменой определенных догматических положений последней) в юрисдикцию Русской Православной Церкви. Ныне, после введения в англиканстве женского епископата (нетрадиционной ориентации) этот вопрос совершенно потерял актуальность.
115 Дивный свет. С. 617, 624, 631, 637, 638, 647, 649.
116 ГА РФ. Ф. 651. Оп. 1. Д. 320. Л. 9.
117 Дивный свет. С. 358.
118 Там же. С. 365.
119 Там же. С. 369.
120 Там же. С. 385.
121 Всего в Государственном архиве Российской Федерации сохранились три довольно объемные тетради с записями религиозного содержания, принадлежавшие Великой княжне Ольге Николаевне, одна объемная тетрадь Великой княжны Татьяны Николаевны (в архивной описи она ошибочно описана как «Дневник за 1917 год») и одна маленькая брошюра Великой княжны Марии Николаевны (в описи ошибочно обозначена как «Изречения из Закона Божия»). Заметки Великой княжны Анастасии Николаевны не сохранились.
122 ГА РФ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 21. Л. 2–3.
123 См., например, изд.: Макарий (Миролюбов), архиеп. Слова и речи. 2е изд., СПб., 1891.
124 См., например, изд.: Анатолий (Мартыновский), архиеп. Слова и беседы на праздничные, воскресные дни и по разным случаям. В 5 ч. СПб., 1853–1866; Он же. Покаянные воздыхания. 2е изд., Кишинев, 1861; Он же. Вера, надежда и любовь. 5е изд. М., 1867.
125 См., например, изд.: Сочинения Филарета, митрополита Московского и Коломенского. Слова и речи. В 5 т. М., 1873–1885.
126 См., например, изд.: Евсевий (Орлинский), архиеп. Беседы о христианской свободе. СПб., 1864; Он же. Утешение в скорби и болезни. 3е изд. М., 1879.
127 Сборник кратких благоговейных чтений на все дни года / [соч.] гр. П. А. Валуева. СПб., 1884.
128 Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. В 4 т. Т. 1. М., 1956. С. 303; Т. 2. М., 1957. С. 63.
129 О подражании Христу / пер. с лат. К. П. Победоносцева. СПб., 1870.
130 A Journey Through Christian Theology by William P. Anderson and Richard L. Diesslin, 2000. P. 98. Ссылка дается по URL: https://ru.wikipedia.org (дата обращения: 10.04.2013).
131 ГА РФ. Ф. 651. Оп. 1. Д. 320. Л. 1, 35 об.
132 Там же. Л. 5 об., 7 об., 9 об.
133 ГА РФ. Ф. 685. Оп. 1. Д. 17. Л. 1.
134 Цит. по изд.: Дивный свет. С. 365.
135 Письма святых. С. 235, 238.
136 Там же. С. 261.
137 Там же. С. 272.
138 Там же. С. 284.
139 Розанов В. В. Апокалипсис нашего времени // О себе и жизни своей. М., 1990. С. 579.
140 Августейшие сестры милосердия. С. 166, 167, 174.
141 Там же. С. 446.
142 Предварительное следствие. С. 117.
143 Дитерихс М. К. Убийство Царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. Владивосток, 1922. С. 431.
144 Августейшие сестры милосердия. С. 122.
145 Там же. С. 40, 48, 124 и др.
146 Там же. С. 122.
147 Предварительное следствие. С. 148.
148 Росс Г. Н. Гибель (полное наименование см. на с. 343). С. 310.
149 Предварительное следствие. С. 116–117, 118.
150 Дивный свет. С. 400–401.
151 Медицина и Императорская власть (полное наименование см. на с. 343). С. 224; Мейнулас А., Мироненко С. Николай и Александра. М., 1998. С. 371.
152 Дивный свет. С. 255; Августейшие сестры милосердия. С. 259.
153 Августейшие сестры милосердия. С. 86.
154 Там же. С. 46–47, 73, 74, 117, 118, 119, 122, 207, 228.
155 Там же. С. 67, 111, 176–177.
156 ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 309. Л. 64. В публикации этой телеграммы Олегом Платоновым есть ошибка (и оттуда она перекочевала в интернет). Конец телеграммы приведен так: «враги играют». (См.: Платонов О. А. Жизнь за царя. Правда о Григории Распутине. СПб., 1999. С. 540). К сожалению, это одна из многих неточностей в опубликованных текстах Распутина.
157 Августейшие сестры милосердия. С. 76.
158 Там же. С. 47, 155.
159 Там же. С. 61.
160 Там же. С. 42, 53.
161 Там же. С. 91.
162 Там же. С. 146.
163 Дивный свет. С. 269.
164 Письма святых. С. 38.
165 Цит. по изд.: Раппапорт. С. 471, 472.
166 Подробнее см.: Предварительное следствие. С. 397, 398, 405–408.
167 Соколов Н. А. Убийство Царской семьи. Берлин, 1925. С. 206.
168 Светильник. 1914. № 9. С. 29–34. Ссылка дается по изд.: Августейшие сестры милосердия. С. 460.
169 Дивный свет. С. 171.
170 Переписка. С. 426.
171 Письма святых. С. 32.
172 Там же. С. 214.
173 Там же. С. 162.
174 Там же. С. 178.
175 Там же. С. 174.
176 Дивный свет. С. 549.
177 Августейшие сестры милосердия. С. 165, 223.
178 Юровский Я. М. Слишком все было ясно для народа. Исповедь палача // Источник. 1993. Цит. по изд.: Дневники. Т. 2. С. 513.
179 Предварительное следствие. С. 427.
180 О терпении скорбей. Учение святых отцов, собранное епископом Игнатием Брянчаниновым. СП6., 1893.
181 Письма святых. С. 407.
182 Платонов О. А. Жизнь за царя. Правда о Григории Распутине. СПб., 1999. С. 510.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
В БИБЛИОГРАФИИ
Августейшие сестры милосердия. — Августейшие сестры милосердия / сост. Н. К. Зверева. М., 2006.
Буксгевден С. Жизнь и трагедия. — Буксгевден С. К. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России: Воспоминания фрейлины в трех книгах. В 2 т. М., 2012.
Дивный свет. — Государыня Императрица Александра Феодоровна Романова. Дивный свет: дневниковые записи, переписка, жизнеописание / сост., ред. и автор жизнеописания монахиня Нектария (Мак Лиз). Пер. с англ. Л. Васенина, Т. Оводова. М., 2014.
Дневник протоиерея. — Дневник протоиерея А. И. Беляева, настоятеля Федоровского собора в Царском Селе // Августейшие сестры милосердия / сост. Н. К. Зверева. М., 2006. С. 349–376.
Дневники Императора. — Дневники Императора, 1894–1918. В 2 т. М., 2011–2013.
Дневники. — Дневники Николая II и Императрицы Александры Федоровны, 1917–1918. В 2 т. М., 2012.
Медицина и Императорская власть. — Медицина и Императорская власть в России. Здоровье Императорской семьи и медицинское обеспечение первых лиц России в XIX–начале XX века / под ред. Г. Г. Онищенко. М., 2008.
Переписка. — Переписка Николая и Александры, 1914–1917. М., 2013.
Письма святых. — Письма святых Царственных мучеников из заточения. 3е испр. и доп. изд. СПб., 1998.
Предварительное следствие. — Соколов Н. А. Предварительное следствие 1919–1922 гг.: [Сб. материалов] /Сост. Л. А. Лыкова. М., 1998. (Российский Архив; История отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.; [Т.] VIII).
Раппапорт. — Раппапорт Хелен. Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни / пер. с анл. А. Мовчан. М., 2016.
Росс Г. Н. Гибель. — Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (август 1918–февраль 1920) / сост. Г. Н. Росс. ФранкфуртнаМайне, 1987.
Триумф и трагедии. — Хрусталев В. М. Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых. М., 2014.
Учитель Цесаревича Алексея. — Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова [Чарльз Сидней Гиббс]: дневники и воспоминания. М., 2013.
Царский выбор. — Капков К. Г. Царский выбор: Духовный мир Императора Николая II и его Семьи. Последние священники при Царе. Вольная жертва. К 100летию великомученического подвига Царственных страстотерпцев. Село Белянка; М.; Ташкент; Вятка, 2016.
Капков К.Г. Духовный мир Императора Николая II и его Семьи. Ливадия — М., 2017. — 352 с.
