Копырин А.Л. Гуси

Двадцатые числа октября. Третий день идет сырой мокрый снег. Наша охотничья компания бездействует.
На неделе мы с Дмитриевым работаем, а третий наш товарищ Михайлов сидит дома, он в отпуске. Настроение не боевое. Даже вечером не разу не созванивались.

В пятницу, в конце рабочего дня поехал встречать жену. На улице слякоть и на дороге сырая снежная каша. В салоне машины тепло и уютно. Медленно тащимся в хвосте вереницы машин.
Проезжаю мимо серой пятиэтажки, где живет Михайлов и справа у подъезда, вижу его зеленую «шестерку». И он сам, в охотничьей одежде, достает из багажника туго набитый рюкзак, из него торчит ружейный чехол, значит был на охоте.
Вечером, прослушав прогноз погоды, звоню Дмитриеву и предлагаю завтра в выходной съездить в лес. Рассказываю, что видел из окна Михайлова. Оказывается, они уже переговорили по телефону и Дмитриев морально готов к завтрашней охоте. Он тут же соглашается и на завтра мы намечаем выезд на охоту. Едем вдвоем, Михайлов сегодня весь промок и за день натоптался до сыта.
Утром в половине восьмого еще темно. Я подъехал к дому товарища. Пришлось подождать его еще минут пятнадцать. Дмитриев не любил в лес приезжать рано.
Я же, напротив, считал, что в лесу надо быть еще затемно. Чем раньше мы договаривались выехать, тем больше проволочек выдумывал напарник, что бы оттянуть время и в том числе, опоздания при выходе из подъезда. Которые, он всегда оправдывал, отсутствием освещения в подъезде, скользкими ступеньками, куда-то делись ключи от квартиры и т.д.
— Ну вот зайцы уже улеглись, пока мы доедем они облежатся и мы с подхода тут как тут! – энергично начал мой напарник, что бы как то оправдать свою задержку.
— Вечно у тебя отговорки, скажи прямо — проспал.
— Да я в шесть, на ногах уже был – агрессивно отбивался мой товарищ.
— Вся дичь уже разбежалась и попряталась. Пока ты у теплой батареи грелся. И охотники уже в лесу с собаками, все прошарили…
Такая шутливая перепалка у нас бывала каждое утро, как мы ехали на охоту. Но, не смотря ни на что, на Дмитриева это не действовало. Даже давний урок не смог оказать влияния на моего товарища.
Несколько лет назад в начале сентября, я все-таки смог вытащить Дмитриева в лес затемно.
Оставили машину в лесу у будки сторожа, охранявшего лесорубную технику. Я торопливо собирал ружье и подгонял товарища. Он же, напротив, тянул время и старался не торопиться. Вышедший сторож активно включился в разговор и это позволило Дмитриеву выиграть еще минут двадцать.

Мы все еще стояли у машины, на востоке небо было уже светлым, и до леса идти минут десять. В это время вдоль просеки, прямо над нашими головами на фоне светлого неба, неторопливо пролетел огромный глухарь. Первым его увидел сторож.
— Смотри-ка летит – радостно сообщил он – уже наелся.
У меня ружье собрано, но не заряжено, у Дмитриева еще в чехле. Глухарь пролетел мимо и даже посмотрел на нас, повернув голову.
— Эх, проспали – я в сердцах отдал ключи от машины Дмитриеву и сам «ломанулся» в лес.
Но не смотря ни на что, Дмитриев в лес любил приезжать по свету. Был у него еще один большой недостаток: любил утром в машине включать радио погромче.
В этот раз на охоту поехали на моей «девятке». Зная пристрастие моего товарища к радио, магнитолу я вытащил из гнезда и оставил дома.
Только сев в машину, Дмитриев глянул на пустое гнездо, невинно осведомился:
— А где радио?
— Вытащил, что б не уперли.
— Жаль, сейчас бы новости послушать.
Местность мы знали отлично и поэтому, подъехав к территории коллективных садов, расположенных вдоль трассы, мы с ходу (а сырого снега в полколеса «девятки») заскочили в сугроб и «по газам». Машина, с воем мотаясь из стороны в сторону, медленно ползла по снегу. Дорога немного под гору, и это помогало движению.
Дмитриев молча смотрел за моими действиями и когда машина встала у кромки леса, задал вопрос:
— А обратно как? По такому снегу, в гору не вытянуть.
— Я лопату взял.
— Одну? – удивился Дмитриев.
— Конечно, ты идешь впереди и чистишь дорогу, я сзади спокойно еду до асфальта.
Покинув машину, мы первым делом ногами, откидали снег под колесами. Когда придем, что б хотя бы с места тронуться.
— Вот жаль, нет у тебя радио…
Я сделал вид, что не расслышал и быстро собирал ружье, поглядывая по сторонам. Над головами низко висели темные свинцовые тучи. В небе еще пролетал мокрый снег. Но скоро он должен был прекратиться и тогда, по свежему снегу, мы обязательно найдем «печатный» след зайца, и…
— Не торопись – Дмитриев как, всегда не спеша, топтался у машины. Вытащил рюкзак, ружье в чехле положил на капот, руки в карманы – куда же я дел ключи от квартиры? Не торопись, дай зайцам облежаться.
— Давай быстрее – подгонял я его.
— Жаль, нет у тебя радио…
— Радио дома будешь слушать.
— Да, жаль нет радио – Дмитриев опять тянет время и как бы не замечает моей реплики — сейчас бы новости послушать. Интересно ведь, что там в мире творится.
Я уже вставлял патроны в стволы. В верхний, нулевку и в нижний тройку и в это время поднял голову.
Вдалеке, две какие-то темные точки. Они быстро приближаются и растут в размерах, да еще и машут крыльями.
Утки. Две утки. Что-то слишком большие, да это же гуси! По направлению моего взгляда Дмитриев повернул голову и только смог выдавить один звук:
— О!
Я внимательно смотрел на приближающихся гусей. Один летел впереди. Второй немного отстал. Когда до них осталось метров тридцать, я быстро поднял ружье и прицелился.
« …Промажу, на штык. Летят быстро. Да они на груди еще бронированные, тройка не возьмет, надо нулевкой. А второго? Стреляй в одного, с обоих стволов, пожадничаешь, обоих упустишь… » – такие мысли пролетали в голове, пока я держал на мушке клюв правого гуся.
Кажется гуси уже совсем рядом. Тот, в которого целился, близко, в него стрелять поздно. Перевожу ружье на второго дальнего и плавно нажимаю на спуск.
После выстрела, гусь перестал махать крыльями и стремительно снижается. Смотреть, что будет дальше некогда, поворачиваюсь на 180 градусов, не опуская ружья. Вот второй, он уже удаляется.
В это время, справа от меня, раздается треск кустов и через мгновение удар о землю, чего то тяжелого и внушительного.
Гусь который летел первым, пролетел уже над нашими головами и я вижу его в угон. Вижу его оранжевые лапы прижатые плашмя. Даже слышу, как туго шумит ветер в крыльях гуся.
Прицел в угон и немного вправо, нажимаю курок. Выстрел, и гусь теряя высоту планирует к лесу, но не удержавшись, переворачивается через крыло и беспорядочно кувыркаясь валится вниз.
Дмитриев без ружья бегом с громкими криками, несется по сугробам к упавшему гусю.
— Стоять! – радостно и громогласно орет он.
Я поворачиваюсь и вижу, рядом на снегу, большую серую птицу. Гусь лежит широко раскинув крылья, наполовину скрытый сугробом. Через минуту приходит Дмитриев, со вторым трофеем в руках.
— Видал? – радостно кричит он.
— Я то видал – с чувством полководца выигравшего битву, я медленно перезаряжаю ружье – а тебе все радио, радио…