Рубцов Н.Ф. Из охотничьих дневников. «В снегу». (Рассказ о двух ослах и одной избушке)

27 апреля 1941 г. Благородно пропустив охоту 20 апреля в виду того, что снег тогда и не начинал таять и, накопив, таким образом, ярую злость на глухарей, мы с Романом 26-го после работы ринулись в лес.
 У Романа (Роман Фёдорович Ошурков – В. Р.) давно была заарендована заветная избушка за Пышмой против Совхоза (пос. Белокаменный – В. Р.), вот туда-то и поволок он меня.

 Кто хаживал по колено в снегу, перемешанным с водой и грязью, тот, конечно, знает, что это за удовольствие. А нам это удовольствие знакомо ещё по позапрошлому году, когда мы возвращались с Чебаковского озера (озеро Беткулово – В. Р.). Пройти по такой каше 12 километров далеко не шуточное дело, но в нас было столько дури, что хватило бы и на 20-ть. Главное то, что нас поддерживало – это надежда чокнуться в натопленной избушке, закусить и сладко, сладко уснуть там до самого выхода на ток.
 От Гортоповского барака, что за Совхозом, начались испытания наших охотничьих способностей не бояться трудностей, нашего терпения, проба наших нервов и мускулов, выматывание души и выламывание ног. У этого барака окончилась дорога, а вместе с ней и дневное освещение. Дальше нам пришлось идти в темноте и по целому снегу, глубиной от 300 до 800 мм. Попутно нужно сказать о снеге. Нынче снежный покров зимой доходил до 1 метра. На наше счастье он за неделю несколько подтаял (нам, правда, в городе казалось, что осталось его самая малость).
 Да, так вот мы и начали пробираться по снегу. Делается это так: сначала нужно вытащить из снега одну ногу, занести её над снегом, сколько возможно дальше и переваливать груз всего тела на неё, вытаскивая при этом из снега вторую. Это даётся не легко. Бывает, что задняя нога упорно не желает из снега вылезать, тогда начинается раскачивание вперёд и обратно до тех пор, пока нога не будет вытащена, что даёт возможность снова занести её над снегом. Каждый шаг давался с боем. Но мы не тужили: впереди ведь заслуженный отдых в очаровательной избушке, которая, по словам Романа, была просто райским уголком, чудом попавшим за Пышму. Если бы кто посмотрел на нас, как мы перебирались через речку Топкую – он бы, вероятно, подох бы от смеха. Только мы да ночь знает, что и как там было.… И опять мы подогревали себя надеждой на избушку. Слово «избушка» произносилось нами тепло и многократно.

 Долго мы блуждали по лесу, пока, наконец, добрались до предмета наших вожделений. Добрались и онемели. Роман даже заикаться стал. Избушка, наша желанная избушка приказала долго жить. Её раздавил безжалостный снег. Роману было явно неудобно передо мной. Ещё бы: привести человека за 15 километров, всю дорогу рассказывать ему о блаженных удобствах избушки, а потом показать ему груду трухлявых брёвен – это ли не вероломство! Я не хотел убивать его своими рекламациями, т. к. видел, что он и без того убит. Если бы у него был хвост, то он то вилял бы им, то поджимал бы его между ног.
 Что нам было делать в нашем положении? Ясно, нужно было устраивать ночлег. Так мы и сделали. Найдя валежину, начали около неё сооружать стан, названный нами потом «Весенняя прелюдия» (или иначе: «Приют одного идиота и одного обманутого товарища»).

 Выпив и закусив, сколько полагается по положению, мы уселись у огонька поудобнее и начали сидя дремать. Лечь совершенно было  нельзя – земля сырая. В довершение нашего несчастья повалил снег, потом начался ветер, и получилась пурга («люблю пургу в начале мая»).
 Утром были на току. Глухари оказались умнее своих преследователей и просто-напросто сочли не уместным играть в такое утро. Потом мы барахтались несколько километров в глубоком снегу и, наконец, мокрые до самого ворота прибыли на Воронобродский кордон, где были обласканы Гаврилой Егоровичем и уложены спать – я на полати, а Роман на печь. Вечером прибрели домой.

                                                                     Н. Рубцов
                                           (Редактировал В.Н. Рубцов – июнь 2016 г.)