Бархатова Н.А. Отблеск истории

В 9-й день со дня кончины Н.А.Бархатовой публикуем главу из ее книги «Память Бичурской земли».

                                                    «На каждом человеке лежит отблеск истории»

                                                             Юрий Трифанов, писатель.

  Светлой памяти моего деда АрхипаМихайловича

                                                    Козлова посвящается.

Поколение русских крестьян, родившихся в конце  19 века испытало на себе всю жесточайшую трагедию России. Поразительный тому пример жизнь и судьба моего деда , маминого отца , крестьянина Архипа Михайловича Козлова из села Бичур, Ирбитского уезда,

родившегося в 1880 году, великоросса, православного патриота, участника Первой мировой войны, участника  Гражданской войны в составе Белой дружины, одного из организаторов которой он был сам в  1918 году, раскулаченного в 1930 году, как очень зажиточного крестьянина и контрреволюционера, посаженного в тюрьму в Нижнюю Туру, из которой он бежал и скрывался до 1936 года, когда Сталинская Конституция уравняла в правах кулаков с гражданами СССР, наконец, ставшего духовной опорой для бичурских солдаток и стариков в годы  Великой Отечественной войны. Оборвалась многострадальная жизнь моего деда на 72 году жизни от порока сердца, приобретённого им в трёхлетнем возрасте от испуга.     

                .

   Лев Николаевич Толстой утверждал: «Каждый из нас, , так называемый рядовой человек , на самом деле, есть лицо историческое. Осознаёт он это или нет, а его,казалось бы., совершенно частные решения и поступки  воздействуют не только на течение его собственной       судьбы, не только на судьбы близких ему людей, но и  на судьбы мира.»

Утверждение Льва Николаевича о рядовом  человеке как лице историческом перекликается с мыслями нашего современника, поэта, прозаика, литературоведа Александра Суворова: «Ведь «индивидуум» по-латыни значит «атом» такой же неделимый и неприкаянный, одновременно такой же встроенный намертво в роковую решётку необходимости, данную как система общественных отношений, рабом которых в той или иной мере является каждый.»

  И, наконец, великий Н.В.Гоголь говорил:  «Человек стоит того, чтобы рассматривать его с большим любопытством, нежели фабрику или развалину».

  Вот под этим углом зрения я и поведу рассказ о жизни и судьбе моего деда Архипа Михайловича Козлова .История эта записана мной  по воспоминаниям самого деда, моей мамы  Любови Архиповны, родственников ,архивных документов и других источников ( см. в конце). Да и мне выпало счастье быть с дедом с самых младенческих лет, а его не стало, когда мне было 16 лет. Уважаемый не только в семье. но и в миру, Архип Михайлович был высок ростом, осанистый, благообразный, косая сажень в плечах, большие крепкие крестьянские руки, хорош лицом- во всём его облике было достоинство большого, доброго, мудрого человека. Он окончил три класса церковно-приходской школы в  Бичуре и всю жизнь занимался самообразованием, но главной его книгой была Библия. С детства Архип носил прозвище Церковник. Ссориться, ругаться и прочее грех. Единственное ругательное слово было у деда «хламина» (хлам-мусор), да и его он редко употреблял, так как  обладал непременной тактичностью, что теперь редко встречается в людях.  Духовным наставником в семье Козловых был пра-пра- дед Архипа Зеновей, долгожитель (родился, как Пушкин, в 1799 году ) и прожил 105 лет! Доживал свой век Зеновей в своём родном доме в Козловском Углу в семье своего пра-пра- внука Архипа и передал ему (и не только ему ! ) вековую крестьянскую мудрость жизни в миру, в семье, в работе, в заботах, в Вере Православной, отношении к земле. Помнил Архип поучения Зеновея, что у человека три матери: родная, крёстная и Мать-Сыра-Земля. Земля- лоно предков, надо помнить и поминать всех предков; любить Землю- наш последний здесь приют. Матерная брань- тяжкий грех: ругающийся «матерными»  словами бранит собственную мать, общую для всех Мать Пресвятую Богородицу и ,наконец, Мать –Сыру-Землю. Великий грех плевать на землю. Курить- служить дьяволу, поэтому в семье никто не курил. А чтобы узнать поспела ли земля к весеннему севу, надо снять портки и голым задом сесть на родную землю,. чтобы ощутить тепла ли она для сева.

      Все мужчины в семье играли на гармонях и балалайках, особенно Архип, его как лучшего гармониста,  священник Бичурской церкви пригласил на свадьбу сына Сергея. Зимними вечерами любили братья Архипа петь под его гармонь песни без вина и водки .

    Женился Архип  3.02(ст.ст.)1903 году в 23-летнем возрасте на Серафиме Кондратьевне Лебёдкиной (21года) из бедной большой семьи. Невеста была баская, высокая, прямая ;  волосы пышные, золотистые, вьющиеся;  лицо чистое, белое; глаза зеленоватые с золотым отливом. Свадьба была шумная ,большая, с  родными из Режа, д.Молоковой и своими бичурскими. Набралось около двадцати троек лошадей. Звон бубенцов, переливы гармоний, смех, песни, частушки, шутки! Ленты и полотенца на дугах развевались на ветру, когда тройки летели по селу!

   Серафима, работящая, кроткая, добрая, беззаветно любящая Архипа вошла в его семью, как будто всегда была их родной дочерью. Архип в то время жил с родителями Михаилом и Аксиньей, с братьями   Фомой и Никитой и пра-пра-дедом Зеновеем (р.1799г.) в «большущем и баскущем»     пятистенном доме , шесть окон которого выходили на улицу, три окна в ограду и одно- в огород.

  К началу Первой Мировой войны, Великой Войны, семья Архипа ( ему 34 года)- из 9 человек : его родители Михаил( 67 лет), Аксинья, жена Серафима (32 лет), дети: Иван ( 9 лет), Елизавета (5 лет), Николай (4лет),Любовь(2 года) и только что родившийся  Василий. Усадьба вместе с братом  Сергеем занимала целый гектар по площади,  много места занимали кладовые, амбары, места хранения саней, телег и прочего. Скот содержался в другом месте,  на улице Барабе. Надел пахотной земли  у семьи Архипа был 16 десятин на четырёх полях: в Колках за болотом, на Угоре, на Медвежьей Елани и на Дальних Лугах, рядом с полями брата Сергея Михайловича , поля были огорожены. Одно поле было под паром (4 десятины), весной оно хорошо унаваживалось, навоз возили на четырёх лошадях, за лето это поле три раза перепахивалось и боронилось. Урожай пшеницы после этого был от 50 до 70 пудов с десятины. Землю пахали плугами. У Архипа было два плуга семерика. Один плуг тащили три лошади, запряжённые цугом, то есть одна за другой в ряд. На лошадях сидели погоняльщики – дети, начиная с шестилетнего возраста (мальчики и девочки), песни пели, чтобы было весело и не надоедало погонять лошадей.

  Достаток в семье Архипа был такой, что он уже не сеял рожь , как другие, а выращивал несколько сортов пшеницы, в том числе новую безостую с крупными семенами. Кроме того,  выращивали ячмень, овёс, коноплю, лён. Вся семья жила в вечной крестьянской страде. Нанимали работников только на уборку урожая да нянек малым детям. Вспоминали, что к ним  шли люди работать с удовольствием, так как хорошо кормили и честно платили. Но, главное, сама семья Архипа была примером трудолюбия для временных работников: они видели у хозяев привычку к напряжению всех своих сил в короткое великорусское лето, которое часто укорачивается безвременным нежданным ненастьем – надо много сделать и впору убраться с поля. Семья работала лихорадочно и споро. И что удивительно теперь, не было злости в труде, казалось напряжённый труд не напрягал.

  Писатель Василий Белов, страдалец о русском крестьянине, писал, что настоящий хлебопашец трудился не только напряжённо, но и красиво: «Работать красиво не только легче, но и приятнее. Талант и труд неразрывны. Тяжесть труда непреодолима для бездарного труженика, она легко порождает отвращение к труду… Истинная красота и польза также  взаимосвязаны: кто умеет красиво косить, само собой, накосит больше, так же как и тот, кто умеет красиво плотничать, построит больше и лучше, причём вовсе не в погоне за длинным рублём …»

   Моя мама вспоминала: «Дедушко Зеновей (пра-пра-дед Архипа) радел о труде в семье, считал, что тот крестьянин беден, кто ленив, и потому — бестолков. Когда Архип женился на Серафиме из бедной семьи, Зеновей с сомнением смотрел на невестку: будет ли она робить, как мы. В сенокос Аксинья позвала Зеновия посмотреть, как Серафима косит. Статная, сильная, красивая Серафима размашисто, легко валила литовкой покорную густую траву широкой полосой. Зеновей был не просто поражён, а очарован, с какой лёгкостью и красотой робила Серафима, и  после, прищёлкивая  языком, всем рассказывал о работящей невестке, а когда Серафима родила первенца Ивана, мальчика, на которого община давала 4 десятины   земли, то счастью Зеновия не было предела.»

   В доме жил дух привечания, душевного тепла и благодатной тишины, несмотря на постоянное многолюдие.  Жили по веками установленному порядку под присмотром мудрого старого Зеновия, внушавшего домочадцам: «Леность – мать всех пороков.»

    Лошадей держали от 6 до 10 голов. Рогатый скот старались держать такой, который кроме хороших удоев молока давал бы много мяса. Коров было 5-6 голов, телят и быков по разному. Свиней стали разводить скороспелых 3-5 маток. А кур было столько, что их и не считали. Улучшению пород скота содействовала деятельность премьер-министра П.А.Столыпина: начался ввоз из-за границы улучшенных пород племенного скота и птицы.

   Время взросления Архипа, возмужания, женитьбы, рождения пятерых детей приходилось на отрезок времени с 1894 по 1914 год( 20 лет),который историки описывают как бурно развивающейся России:

 -прирост населения составлял 40%

-урожай зерна увеличился на 78%

-количества лошадей на 37%

-рогатого скота на 64%

-добыча угля на 325%

-марганцевой руды на 364%

-меди на 375%(почти в 4 раза)

-железной руды на 250%

-нефти на 65%

-добыча золота на 43%

-свёкольного сахара на 245%

-хлопка на 388% (почти в 4 раза!)

-железных дорог на 103%

-телеграфных сетей на 68%

-торгового флота на 59%

 

Бюджет народного образования увеличился на 628%, число школ – на 96%, женских гимназий – на 420%, высших школ -на 180%. В отношении народных школ Россия стояла на пороге осуществления всеобщего народного образования с сетью школ в радиусе одного километра. Немало важный факт истории семьи Козловых: родной брат Архипа Аркадий (1886 года рождения) окончил Ирбитскую учительскую семинарию и служил учителем в г.Ирбите. И.Бунаков, видный публицист, народник, пишет в журнале «Завет» в июне 1914 года: «…Да, подъём крестьянского благосостояния, в связи с ростом земледельческой культуры и  развития кооперативной организации – вот те глубокие социальные сдвиги русской деревни, которые так обидно почти не заметила наша городская интеллигенция. Именно за эти годы так называемой «реакции» и «застоя» — в русской деревне происходили сдвиги, значение которых для будущего страны должно быть громадным.»

  Лидер фракции трудовиков в 1-й Думе И.Жилкин писал в «Вестнике Европы» (1913.9): «…совершается громадный факт – Россия из безграмотной становится грамотной…»

  В конце 1913 года редактор «Economiste Europien» Эдмон Тэри произвёл по поручению двух французских министров обследование русского хозяйства. Отмечая поразительные успехи во всех областях, Тэри заключил: «Если дела европейских наций будут с 1912 по 1950 г. Идти также, как они шли с 1900 по 1912 г., Россия в середине текущего века будет господствовать над Европой, как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении».

  Морис Бэринг, известный английский писатель, проведший несколько лет в России и хорошо её знавший, писал в своей книге «Основы России» (весной 1914г.): «Не было, пожалуй, ещё никогда такого периода, когда Россия более процветала материально, чем в настоящий момент, или когда  огромное большинство народа имело, казалось бы , меньше оснований для недовольства.» Добросовестно изложив точку зрения интеллигентских кругов, Бэринг отмечает, что недовольство распространено, главным образом, в высших классах, тогда как «широкая масса, крестьянство, в лучшем экономическом положении, чем когда- либо… оно в настоящий момент процветает, и причины его недовольства не настолько остры и сильны, не настолько обильны, чтобы температура  этого недовольства поднялась до точки кипения.»

   «Перед Великой войной 1914 года,- вспоминал Архип,- мы жили так счастливо и в достатке, как никогда уже после…за последние годы мы купили сеялку, веялку, ещё один плуг-семерик, лошадей прибавилось, скота тоже…я уже начал собирать деньги, чтобы купить жатку, Машины и орудия можно было купить в кредит на несколько лет. Появились прокатные пункты, правда нам далековато, но можно было взять зерноочистительную машину или произвести бесплатную сортировку зерна на семена, а при сортировке зерна на продажу взималась плата полкопейки за  пуд».

   1августа 1914 года оборвался самый благополучный период в истории нашего Отечества и началось разрушение того, что было создано в России в сфере производительных сил, но ещё важнее в сфере социально-экономических отношений, загубивших основу государства, народ.

  Уже 31 июля 1914 года в Екатеринбург и Ирбит стали приходить срочные телеграммы  военного ведомства. В них от высочайшего имени повелевалось перевести армию и флот на военное положение, призвать чинов запаса и поставить лошадей согласно мобилизационному плану. В начале августа 1914 года эшелоны с войсками стали отправляться на фронт. Воинские эшелоны пропускались вне очереди и останавливались только для заправки паровозов водой и топливом. В конце августа в одном из эшелонов мчался на фронт пехотинец Архип Михайлович Козлов в составе 49-й пехотной дивизии.

  Из воспоминаний самого Архипа: «Сердце моё болело от мысли о семье: родители старые, а дети малые, кто из них работник? Всё свалится на родную мою Серафимушку, любимую жену, такую ласковую да безответную. Вот горе-то моё! Молился: Господи, не оставь нас! Пресвятая Богородица, моли Господа Бога о нас! Нельзя не идти на войну, надо защищать Отечество и Веру  православную. Отстою Родину, отстою семью, может не убьют, дак вернусь домой. Вот горе-то моё!»  Серафима со слезами сшила маленький мешочек, положила  в него   иконку Пресвятой  Богородицы да зашила в тряпочку щепоть земли из-под печки, чтобы не забыл Архипушко , родной мой, тепло и добро своей избы;  взяла щепоть земли из-под приворотной вереи, чтобы помнил ход на своё подворье; щепоть с росстаней дорог, чтоб не заблудил на жизненных путях и перепутьях и не забыл домой дорогу. Повесила на шею Архипушке ладанку да припала со слезами к его груди.     «Что ты, что ты, Серафимушка, родная моя матушка, не пугай детей, молись за меня. Может вернусь ещё! Вот и сам сейчас разрыдаюсь!-вспоминал Архип,- смахивал свою слезу, стыдясь, а когда повисли на мне мои дети-несмышлёныши , и я  разрыдался, и мать с отцом слёзы утирали. На другой день засветло встали мои родители, тяжело опустились на колени перед образами, горячо молились: Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!  Господи Иисусе Сыне Божий, будь милостив к нам грешным! Как мы будем без Архипушки? Мы с Серафимой тихо встали рядом с родителями. Молились  со слезами: война кого пощадит, а кого и нет.» Архип мучился, что отрывается от семьи в самый разгар крестьянских работ и забот.

  Перед выходом из дома вся семья расселась на лавках, Лизунька с Любонькой прижались к матери, а Иванко с Николкой – к отцу. Аксинья взяла икону Пресвятой Богородицы, трижды перекрестила Архипа иконой со словами: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, благослови, освяти, сохрани сие чадо моё силою животворящего Креста Твоего.» Отец Михаил благословил сына иконой Спасителя и добавил: «Без Георгиевского Креста не приезжай с войны – то». Как ни горько, как ни больно Михаилу расставаться с сыном, хотел, чтобы Архип был героем, не посрамил Россию – матушку.

  Провожали солдатушек всей деревней. Священник отец Михаил (Борков) осенил всех Крестом, прочитал благословение Божье, окропил святой водой путь Господен, и пошли защитники России со своими многочисленными семьями да подводами коней до околицы. Заиграла гармошка, встрепенулось русское сердце, вскрикнула частушка, и загомонили люди: кто плакал, кто шутил, кто рисовался и куражился: «Героями вернёмся!» Бабы, будущие солдатки, с малыми детьми  уселись на телеги, подъехали немного, до деревенского кладбища – последнее расставание,  горючие слёзы, низкие поклоны в сторону родной деревни и кладбища. Прощались, кто на время, кто навечно – один Господь знал их пути. Солдаты стали на колени, поцеловали родную землю,, опустив головы, скрывая брызнувшую слезу,  пошли, не оглядываясь, за подводами.

  Тяжело упряжи без коренника. Первые дни всё валилось из рук и у баб, и у стариков, но скотина, поле  не убрано, ребятишки оставляли мало времени для тоски, для тоски оставалась ночь. Серафима горько плакала, молилась – с тем и засыпала. Усиленно молилась Аксинья о сын ,гнала прочь мысли худые и безвременные: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистая Твоея Матерее, услыши мя, недостойную рабу Аксинью. Господи, в милостивой власти Твоей чадо моё, раб Твой Архип. Помилуй и спаси его  Имени  Твоего ради. Господи, прости ему вся согрешения вольные и невольные совершенные им пред Тобою. Господи, настави его на истинный путь Твоих заповедий и разум просвети светом Христовым  во спасения души и исцеление тела.»

  Серафима дала обет поститься не только по средам и пятницам, но и по понедельникам, чтобы только Архипушка вернулся домой с фронта, постилась усердно и неотступно.

 Мне пока не удалось собрать во всех подробностях  участия деда Архипа в боях  Первой мировой войны, но известно, что он воевал в Восточной Пруссии. Интересна беседа императора Николая  Второго с французским послом Палеологом 28 сентября 1915 года, в которой Государь  сказал: «…Жизнь, которую я веду во главе моих войск,  такая здоровая и бодрящая. Как чудесен русский солдат. Я не знаю,  чего через него нельзя было бы достигнуть. И у него желание победы, такая вера в победу…» В письмах с фронта Архип уверял домочадцев, что победа не за горами, а совсем скоро.        Но всё было не так просто: продолжалась однообразная позиционная война, что способствовало падению морального духа войск. Ещё с осени 1916 года в русской армии резко усилились антивоенные настроения. Солдаты устали от войны. Почти всё кадровое офицерство оказалось к тому времени выведено из строя. Офицеры же, призванные из запаса, и выпускники школ прапорщиков зачастую не имели необходимого командирского опыта, авторитета у подчинённых. Вследствие больших потерь в кампании 1916 года пришлось призвать 1,9 миллиона человек.

Росло недовольство войной и властями. В сводке настроений в армиях Западного и Северного фронтов, представленной в начале 1917 года правительству отмечалось: «Возможность того, что войска будут на стороне переворота и свержения династии, допустима…» 27 февраля 1917 года в России произошла революция, но Временное правительство подтвердило лозунг: «Война до последнего конца!» 14марта 1917года император Николай Второй отрёкся от престола. Эти ошеломляющие события посеяли в армии семена жуткого разложения: солдаты самовольно покидали позиции. Приказы командиров обсуждались на митингах и чаще всего не выполнялись. 9(22) июля исполнительные комитеты  Юго – Западного фронта известили правительство: «…Некоторые части самовольно уходят с позиций, даже не дожидаясь подхода противника…На протяжении сотен  вёрст в тыл тянутся вереницы беглецов с ружьями и без них, здоровых, бодрых, потерявших всякий стыд, чувствующих себя совершенно безнаказанными.»

 Революция отменяет понятие греха, поэтому первым своим принципом провозглашает свободу, свободу от обязательств, а ведь солдат присягал Царю и Отечеству верно служить до конца. Отречение Царя от престола  солдат воспринимал как отречение Царя от народа в самую тяжкую годину смертоносной войны. В сломанном государстве, потерявшем своё нравственное начало – Царя, утрачиваются все гражданские добродетели, в том числе патриотизм, самопожертвование для государства. Архип, как и все на фронте, был в полной растерянности: с кем идти, на чью сторону стать. Однако, склонился в сторону агитаторов – большевиков. Я не раз слышала от мамы: «Тятя пришёл с фронта с красным бантом.» Мама говорила об этом с великой грустью, и мне было понятно, что она жалеет отца так жестоко сбитого с толку большевиками. Помолчав, она горестно добавляла: « С этого времени и до конца жизни тятя жил в горе и страданиях.»  Архип пришёл с фронта в августе – сентябре 1917 года. Ему 37 лет, практически здоров.

 Моя мама Любовь Архиповна так объясняла возвращение отца с фронта невредимым: «Жизнь воину Господь Бог сохраняет по молитвам его детей. Когда тятя был на Германской, к нам часто приезжала моя крёстная- тётка Елена из Верховья и говорила мне: «Люба, помолись за тятю – конфетку дам!» Мне было 4 – 5 лет, мы и так молились, но за конфетку я старалась изо всех сил! Ещё было поверье: если найдёшь где на дороге старую подкову, неси её домой: тятя с войны вернётся. Мы ,дети, по всей деревне собирали старые подковы – вот наш тятя и вернулся живой»

  От станции Егоршино до Бичура почти 40 километров Архип шёл пешком, у самого Бичура по левой стороне дороги кладбище, там лежат все его родные, начиная с Исаака Козлова – родоначальника Козловых в селе Бичур. Архип низко поклонился своим  дедам и прадедам лежащим здесь, осенил себя крестным знамением и поспешил к селу. Глазу радостны были и поля родные, и речка Бичурка, и луга, и уже видневшаяся церковь, и дышалось легко и свободно, знакомые ароматы веселили его. Ребятня, узнав кто идёт к деревне, уже летела доложить в дом Козловых великую радость: солдат домой идёт! Высыпали за ворота дети Архипа во главе с бабушкой Аксиньей, а дед Михаил с Серафимой были в поле, но и туда уже летела деревенская босоногая гвардия: Архип вернулся!

  Аксинья упала на грудь Архипа с радостным рыданием, дети скромно стояли вокруг и не узнавали отца: солдатская одежда, фуражка – всё какое-то чужое, не наше. Первым обнял отца Иван: «Тятя, родной, здравствуй!» Архип тоже с удивлением разглядывал ребят, как они выросли за три года! Разом обнял всех и сам чуть не зарыдал .Пригнали на лошадях с поля Серафима с отцом Михаилом. Сколько радости да ликования истосковавшимся за три года душам! Ребята побежали баню топить да воду носить. Аксинья с Серафимой – на стол собирать, Михаил – скотину загонять, коней распрягать. В бане Серафима напарила родного долгожданного любимого Архипушку , спину мочалом тёрла, ноги мыла, да  сбивчиво рассказывала, что на ум  приходило: как жили, как дети росли, как с работами управлялись, как тосковала да молилась!

  Наконец, все собрались за столом. Под образами на почётном  месте сидел Архип. Встали, усердную молитву творил глава семьи Михаил: благодарил Господа Бога за возвращение сына Архипа целым и невредимым. Дети забрались на полати и оттуда наблюдали да слушали рассказы Архипа о страшной войне, о газовых атаках, о какой – то  новой жизни, которая грядёт. Архип не был большевиком, не состоял в партии, но на фронте уверовал в программу преобразования России В.И.Ленина и жил после с мыслью, что Россия пошла не по тому пути. Долго хранил у себя цитату: «Нет ничего глупее, как самая мысль о насилии в области хозяйственных отношений среднего крестьянства. Задача здесь сводится  …чтобы учиться у крестьян способам перехода к лучшему строю и не сметь командовать! Вот правило, которое мы себе поставили.» (Ленин В.И.,ПСС,т.38,с.201)

  Однако, всё случилось не так, как мечтал мой дед Архип. И хотя 25 октября(ст.ст.) 1917года большевики пришли к власти, и у Архипа появились новые планы, новые надежды, но …об этом после. Забеременила жена Серафима. Казалось, семейное счастье жить с любимой, любящей женой, с ласковыми детьми, с мудрым отцом и заботливой матерью будет теперь – то уж будет вечным.

 

  22января 1918 года  большевистским правительством был издан Декрет о свободе совести и отделении церкви от государства. Служители Православной Церкви лишались гражданских прав. Священник Бичурской Модестовской церкви Михаил Иванович Борков(57 лет), « зажиточный  священник, как лицо духовного звания», его жена Екатерина Александровна(54 года), псаломщик Александр Павлович Чащин(34 года) «середняк», его жена Александра Дмитриевна(32 года).

   Архип был человеком глубоко верующим, воцерковлённым, как сейчас говорят, и вся его семья постоянно была в церкви: дочь Елизавета пела в церковном хоре вместе с двоюродными сёстрами и братом Архипа Сергеем. В долгих беседах Архипа со священником Михаилом они оба видели в политике большевисткой партии начало разрушения всей церкви, и их пророчества сбылись.

  В начале марта 1918 года , реализуя Декрет о мире, Россия заключила Брестский договор с Германией. Все знают, что это был за договор. Война перешла в страшную братоубийственную Гражданскую, продолжавшуюся до 1920 года. Прокатилась Гражданская война и по Бичуру, но об этом немного позже.

 С апреля 1918 года у Архипа начались страшные несчастья: сначала утонула в топком болоте только что купленная высокоудойная корова; в конце мая, когда Архип пахал землю в огороде у дома, случилась невероятная гроза: налетел ураганный ветер с крупным градом и дождём, в полисаднике переломал всю черёмуху, влетел в дом вместе с окном, разбитыми на мелкие кусочки стёклами и крупными ледяными градинами! Молнии, казалось, сыпались голубым сиянием на землю, не переставая громами  трещало и сотрясалось небо, трещали стены дома! Аксинья на кухне варила уху, от страха бросила всё и завопила: «Ой, воссият! Ой, убьёт!» А в это время Серафима рожала шестого ребёнка Алёшеньку, испуг у неё был такой, что с ней случилась «горячка». Не успела Аксинья уху доварить, как не стало родимой Серафимушки. Все дети были в доме, сидели около матери, видели, как у ней выступил пот на лице, как она навечно закрыла свои добрые глаза. Архип стоял рядом с какой-то накидкой в руках. Все окаменели, а через мгновение упали на Серафиму с горькими  слезами и долго безутешно рыдали.

  После похорон Серафимы в доме стояла тягостная тишина. Жена брата Сергея Мария варила еду на две семьи, вспоминала как беременная Серафима с тоской говорила ей , что скоро умрёт и чтобы Мария не оставляла её детей, ухаживала за ними .Наверное, каждый человек чувствует свою смерть. Моя мама тоже почувствовала свою кончину: за день до этого печального часа она, сидя на кровати, тихо-тихо с каким-то безучастием сказала: «Ну, вот и всё .» Ничего не наказывала, ничего не просила.

  Архип уходил на кладбище, падал на могилу  родимой Серафимушки, рыдал и молился. Через месяц похоронили и младенца Алёшеньку рядом с Серафимой. Деревенская страда впрягла Архипа в работу: надо было пахать поля, сеять, косить сено, ухаживать за скотом и многое другое, но он без конца мучил себя вопросом: « За что мне такое горе? За какие грехи я наказан?»

  Беды, однако, не кончались. На Урале бушевала Гражданская война, вот она-то и докатилась до Бичура. На Успенье Пресвятой Богородицы кто-то из жителей ,будучи в поле, заметил продвижение войск и поскакал на коне предупредить сельчан. Началась паника, по селу  побежали люди с криками: «Уезжайте! Уезжайте! Кострома горит!» В деревне Костроме, что находилась в трёх верстах от Бичура, уже горели дома и слышна была перестрелка, Люди  пошли в «бега», на телегах увозили в лес детей, стариков, другие просто бежали рядом. Дети Архипа Иван, Николай, Елизавета, Мария и Василий ушли с бабушкой Василисой, матерью Серафимы, в лес. Любовь, мою мать, тогда в пятилетнем возрасте взял с собой  брат Архипа Сергей. Архип ушёл в лес отдельно от семьи, боялся, что мобилизуют красные, а с кем останется семья? Да ещё без матери. И надо ли воевать против своих?!

  В лесу была погоня за беженцами, красные стреляли, пули визжали, как рассказывала моя мама. И Архип говорил, что пуля пролетела у его бороды, он в тот миг подумал: «Для детей Господь Бог мне жизнь оставил»

  Для Архипа опять встал вопрос с кем ему быть: с белыми или с красными. Смею утверждать, что очень тесное общение его со священником отцом Михаилом (Борковым) предопределило выбор. Архип познакомился  в лесу с диверсионной группой белой армии во главе с прапорщиком Петром Владимировичем Яковенко (ему было в то время 25 лет) из Омского партизанского отряда, пробравшегося в тыл красных. «Пробравшись в тыл красных, в с. Бичур, разведчики связались с местными крестьянами, недовольными политикой большевиков и готовыми помогать.» (Н.И.Дмитриев, О.А.Немытов «Белый Алапаевск», с. 63). Не раздумывая долго, Архип стал одним из организаторов «Белой дружины» из сельчан Бичура ,тоже находившихся в лесу, и таких же беглецов из деревни Костромы. По архивным данным, в дружине было не менее 30 человек (есть список дружинников), они арестовывали большевиков,  красноармейцев, привозили оружие и с оружием в руках выступали на стороне белых, взрывали железную дорогу в районе  станции Самоцвет, чтобы препятствовать отступлению красных, вели агитацию среди крестьян против красных .Когда отряд красных стоял в Бичуре, дружинники донимали их днём и ночью. В это время бичурские беженцы уходили всё дальше в сторону села Скородумского. Малые дети и старики ехали на телегах, остальные шли пешком. Николаю тогда было 7 лет, он бегал смотреть на солдат, красные подарили ему котелок. Отец Архипа Михаил жил в это время в лесу недалеко от своего села. Однажды ночью он наведался в свой дом и увидел, что всё добро вывезено, украдено. Собрал Михаил, что осталось: сепаратор, кросна, навои, пришву, ниченки, и спрятал под овин. Потом только это и сохранилось. Когда убегали от красных, Архип ничего не взял из дома, рассуждая, что солдату не надо крестьянское добро на войне, сам недавно с фронта пришёл и знал это не понаслышке. Брат Сергей оказался более проницательным, отвёз на двух телегах сундуки с добром в лес.

  В конце сентября 1918 года красные войска стали отступать под натиском Белой армии. Когда отряд красноармейцев уходил из Бичура, то они подожгли дома. Было огромное зарево, сгорело три улицы: Верхняя, Нижняя и Бараба. Церковь осталась цела и три дома возле неё. Архип искал свою семью, вроде шёл по пятам, но куда не придёт, её там уж нет. В деревне Неустроевой, наконец, встретились. Михаил поймал в лесу свою бродячую лошадь Игренюху, и все потянулись в Бичур. Около деревни молодой Воронко соржал, Игренюха его узнала, тоже соржала. Воронко подошёл к Игренюхе и пошёл рядом. Воронко «шибко большой был»!

  Дома братьев Архипа и Сергея сгорели до тла, как и весь древний Козловский Угол  На месте усадеб стал жуткий пустырь, на котором чудом уцелела пихта, увешенная белыми и пёстрыми комочками, которые оказались курами непостижимо как взлетевшими на пихту во время пожара. Вот и всё! Архип долго ходил по пепелищу, стучал палкой по углям и выстукал спёкшийся комок соли.

  Осень. Где жить? Во что одеть семью? Чем кормить? Где скот? Часть скота красные съели, часть разбрелась по лесам, а там зверьё. Хлеб в полях ещё не весь был убран, надо убирать. «За какие грехи мне, Господи?»- мучился Архип.

  Попросились жить у Григория Кондратьевича, брата Серафимы, но его жена Елизавета, родом из Ирбита, не долго терпела пришельцев, выгнала. Переехали к матери Серафимы Василисе. Страдал Архип, страдало всё разорённое село в зимнюю стужу. Архип с братом Сергеем решили строить дома. Совет, где строить, им дал их отец Михаил: « На старом месте строиться не надо – быки будаться будут» Есть поверье: нельзя строить дом на месте, где произошло несчастье .Стали строиться на улице Барабе. Весной 1919 года Архип перевёз семью в вольшущий  дом из нового леса радость была великая, да длилась недолго: умирает мать Аксинья Игнатьевна, верой и правдой отслужившая свой срок мужу, детям и внукам, была всеми любима, но изработалась. После похорон отец Архипа ушёл жить к старшему сыну Сергею, через три года не стало и родного отца Михаила(в 1921 году).

  Как жить дальше? У Архипа нет жены, нет матери детям, нет женского глаза в доме — надо жениться. Приглядел дважды вдову Агнию Лукичну Антонову. Агния была родом из села Антоново и девичья её фамилия была Антонова. Выдали её замуж в Бичур в 17 летнем возрасте за Тимофея Ефремовича Малыгина в 1900 году. Родила она в этом браке четверых детей, из них Симеон, Ольга и Иоанн умерли во младенчестве, осталась дочь Мария, родившаяся в 1907 году. Муж Тимофей умирает в 1906 году от тифа в 26-летнем возрасте, оставив Агнию вдовой на 8-м месяце беременности Марией. В 1909 году Агнию (27 лет) выдали замуж за 25-летнего Всеволода Алексеевича Антонова (бичурского), отслужившего в армии. У них в 1910 году родилась дочь Лидия, но в младенчестве умерла. В 1914 году Всеволод уходит на войну вместе с Архипом и другими. Всю войну не было от него никаких вестей. Наконец, кто-то из солдат, вернувшихся с фронта, подтвердил, что Всеволод погиб и по запросу церкви было получено подтверждение, что он пропал без вести. В 1919 году Архипу(39 лет) и Агнии(37 лет) разрешили повенчаться. Агния привела в дом Архипа свою дочь Марию(12 лет), и детей стало шестеро. Агния, маленькая ростом, хорошенькая, работящая (25 суслонов в день нажинала, суслон из шести снопов состоял) горячо полюбила Архипа и всех его детей. Все дети  Архипа  тоже её приняли как родную и сразу стали называть её мамой, даже старший Иван, которому было 14 лет.

  В доме стало светлее, радостнее, все были при деле в постоянной деревенской страде. В 1921 году был неурожай, в августе ещё не созрел колос у зерновых, как ударили морозы. И хотя у Архипа было 23 гектара земли, кормиться было нечем.

  11 января 1919 года Декретом Совнаркома по всей территории советской России была введена продовольственная развёрстка, по которой у крестьянина изымались все так называемые «излишки» хлеба и зернофуража для нужд советского государства, вскоре она распространилась на картофель и мясо, а к концу 1920 года охватила практически все сельскохозяйственные продукты. Налагалась развёрстка по принципу классового подхода, то есть в основном на зажиточные дворы. Проводились обыски по анонимным доносам. Список подлежащего сдаче говорит сам за себя: хлеб, сено, солома, говядина, свинина, мясо птицы, масло скоромное, яйца, шерсть, овчины, кожи коровьи, шкуры конские, шкуры козьи, пух козий, щетина, сало, лён, кудель, конопля, пакля, капуста, картофель, лук, масличные семена, мёд, табак.

  В 1920 году состоялся 10-й  съезд РКП(б), принявший решение о переходе от продразвёрстки к натуральному налогу, но продразвёрстка продолжалась. 21 июля 1921 г. Екатеринбургский продкомитет  в связи с обострением продовольственного кризиса предписал усилить вывозку хлеба. Ирбитский упродком приказал волостным комитетам немедленно «приступить к вывозу всего имеющегося наличия хлеба едового и зернофуража местных фондов, также оставшегося семенного материала…». Разрешалось оставить только по 20 пудов при запасном фонде для выдачи работникам волостных исполкомов, сельских советов и партийных ячеек! Все уклонившиеся надлежали немедленному аресту и отправке в Екатеринбург для предания суду революционного трибунала «За злостное пособничество голоду и разрухе.» 5 августа был установлен налог на древесное сено (веники). 21 сентября 1921 года Упродком запретил крестьянам производить размол зерна без ордеров волисполкома, а ордера выдавались только тем хозяевам, которые уплатили все налоги. В этот страшно неурожайный год налоги платить было нечем.

  «Отношение сельского населения к советской власти изначально было негативным. Из 42-х волостей Ирбитского уезда только в 6-ти крестьяне сочувственно отнеслись к советской власти, а в 23-х волостях было острое неприятие..»- писал А.С. Ерёмин в книге «От развёрстки к налогу». Архип был в числе тех, кто не принял советскую власть, но что делать? Семья большая, всех надо как-то сберечь. Ещё с большим напряжением он отдавался своему хозяйству: заводил новые сорта пшеницы, разводил высоко удойных коров, сильных больших лошадей, опять копил деньги на покупку жатки и на многое другое. Выдал замуж Марию, она была уже не Тимофеевна, а Архиповна; женил старшего сына Ивана на Ольге Трофимовне Кувалдиной. Вспоминали после, что при их венчании, когда они шли вокруг аналоя, у Ивана погасла свеча, а это плохая примета. Так после и случилось: рано не стало Ивана. Архип в 20-е годы терпеливо сносил все притеснения новой власти ради своих детей, ради семьи. Но его пророческое чутьё говорило ему: надо бросить всё и уезжать, и он стал убеждать жену Агнию: «Давай уедем на своих конях и со своим нажитым добром туда, где нс не знают, а работать мы умеем».

  Условия сельхозналога с каждым годом ужесточались, к 1930-му году он увеличился в три раза , к тому же на местах власть использовала налог, произвольно его увеличивая.

  В апреле 1923-го года состоялся 12-й съезд партии большевиков. Ленин в нём не участвовал, но писал съезду: «…осторожная линия, учитывающая действительно платёжеспособность крестьянства при взимании налогов- вот коренные практические вопросы, стоящие перед партией на ближайший период».

  Архип был грамотным, читающим, собирал сведения о новых веяниях в политике партии по отношению к крестьянству, ходил на собрания приезжающих из города агитаторов за новую жизнь, делал для себя печальные выводы и продолжал сдавать хлеб государству. В 1928 году семья Архипа намолотила 200 пудов хлеба, всё сдала государству, а ему выдали 30 пудов пшеницы с охвостьем. Именно в конце 20-х годов была объявлена настоящая война трудовому крестьянству, его тысячелетней культуре. Уничтожались духовно-нравственные ценности с особой жестокостью.

  11июля 1924 г. Бичурский сельский совет получает циркуляр №2077 по отчётности, в котором говорится: «…население разделить в процентном отношении на бедняков, середняков и зажиточных. Под бедняками нужно подразумевать безлошадных, инвалидов, семей красноармейцев не имеющих трудоспособных членов семьи и плохое состояние домашнего инвентаря…» Политика внесения вражды между людьми деревенской общины готовилась ещё в 1918 году: на заседании ВЦИК 20 мая 1918 года Свердлов-председатель ВЦИК в своей речи откровенно сказал, что «если в городах нам уже удалось практически убить нашу крупную буржуазию, то этого мы пока не можем сказать о деревне…только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря, если мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, которая не так давно была в городах, если нам удастся восстановить деревенскую бедноту против деревенской «буржуазии» — только в том случае мы можем сказать, что мы  по отношению к деревне сделали то, что смогли сделать для городов.» Вот он подлый закон, прокатанный на русском народе: разделяй и властвуй! Читайте «Протоколы сионских мудрецов»-законы, принципы уничтожения народов и государств! Чтобы не погибнуть!

  В то время в Уральской области издавалась газета «Беднота», авторами статей в которой были В.М.Молотов, Л.М.Каганович, Я.А.Яковлев(настоящая фамилия Эпштейн), А.С.Киселёв, А.Г.Белобородов, в газете напечатан лозунг: «Чем больше «Бедноты» в деревне, тем скорее хозяйство пойдёт по новым рельсам…» Имеющий уши да услышит о чём идёт речь.

  Архип, побывавший на войне , ясно понимал, что значит разделить деревенский мир на враждующие группы (в селе в это время было 186 дворов, 1088 человек жителей, из них 530 мужчин и 558 женщин). Разделить мир, в котором со дня основания села (более 200-т лет назад) все были не только родственниками, но кровными родственниками, означало погубить мир жизни  в дружбе, братстве, добрососедстве, взаимопонимании и взаимовыручки! На сельских сходах он горячо призывал: «Опомнитесь! Разделившись, мы станем врагами друг к другу! Мы погубим себя и своих детей!» Но село катилось к своему трагическому финалу, уничтожению друг друга: сын убивает отца (Малыгины), брат сестру(Антоновы) и другие умопомрачительные события. Большевики знали, как сделать народ слабым и беззащитным, чтобы после безумно жестоко расправиться с ним. По переписи населения 2006 г. в Бичуре осталось всего 126 человек. По демографическим законам, население при отсутствии катастроф удваивается каждые  50 лет. К 2006 году в Бичуре должно быть не 126 человек, а 2700!  Целенапрвленно уничтожен здоровый, сильный, выносливый, преданный Отечеству кормилец и защитник русский крестьянин.

  6 ноября 1921 года на заседании Бичурского сельского совета был оглашён список не имеющих права избирать и быть избранными в советы: священник Борков М.И.(57 лет),его жена, псаломщик Чащин А.П.(34года) и его жена, в 1928 году к этому списку ещё добавились:Чехомов В.Г.- бывший когда-то псаломщиком, душевнобольной Чепурин И.А., бывшие торговцы, давно не торгующие, Трифанов И.К. и Малыгин К.М. В 1930-м году к этому списку добавили ещё 21 человек, наконец, 26 марта 1930 года был рассмотрен список из 73-х человек, лишённых быть гражданами СССР. В этом списке стояли семьи моих будущих дедов: Архипа Михайловича Козлова и Поликарпа Перфильевича Малыгина, они именовались кулаками.

  В декабре 1927 года Сталин, глава государства взялся за крестьян: «Кулака» надо взять мерами экономического порядка и на основе советской законности…Пока существуют кулаки, будет существовать и саботаж хлебозаготовок…нужны другие меры…развёртывание строительства колхозов и совхозов.» На Пленуме ЦК в 1928 году, который длился 9 дней, троцкисты отстаивали свою линию: ускорение индустриализации страны за счёт сверх налога с деревни. Личность крестьянина, называемого «кулаком» или «подкулачником», превращалась троцкистской пропагандой в сплошного злодея, грабящего, убивающего, насилующего, не гнушающегося никакими средствами. Пропагандой был создан образ, усиленно насаждаемый всеми средствами массовой информации, что «кулак»- это и есть страшный злодей и враг. «Кулаком и «подкулачником» назывался любой самостоятельный крестьянин, и люди стали сторониться крестьян – единоличников. Крестьянину некуда было жаловаться, не на кого опереться, он был поставлен, фактически, вне закона. Ему было запрещено самостоятельное переселение и распродажа собственного имущества. На многих дорогах, станциях, вокзалах были организованы специальные заградительные посты и отряды, состоящие из регулярных войск и репрессивных органов. Объявлена настоящая война всему трудовому крестьянству.

  Крестьяне начали уничтожать своё хозяйство, продавать землю общине: зачем земля, если плоды тяжёлого крестьянского труда бессовестно присваиваются?! В декабре 1928 – январе 1929 гг. было зарегистрировано в России около 6000 кулацких выступлений, направленных на внедрение «своих» в советы, до 1300 мятежей, а в январе – марте 1930 года – свыше 2000 антисоветских вооружённых выступлений, и был массовый выход крестьян из колхозов. Бичуре из только что насильственно созданных колхозов «Переворот» и «Буксир» ушло две трети их членов, а через некоторое время совсем распался колхоз «Буксир».Архип ни в какие колхозы не вступал.

   3 февраля 1930 года на заседании Президиума Зайковского районного исполнительного комитета Ирбитского округа Уральской области обсуждались списки подлежащих раскулачиванию крестьян, представленные 12-ю сёлами. Бичурский сельский совет представил список 28 хозяйств, предлагаемых раскулачиванию и выселению, — это был самый большой список из всех 12-ти. В этом списке были оба моих деда. Но они не знали всей своей участи.

  Все кулаки, для их ликвидации, были разделены на три категории, в каждой из которых была своя «мера наказания». К первой категории относился так называемый «контрреволюционный кулацкий актив». Это те кулаки, которые были участниками контрреволюционных организаций. Они подлежали аресту, и их дело проходило по линии ОГПУ.(Архип в 1918 г. был одним из организаторов и участников Белой дружины).

  Вторую категорию составляли наиболее зажиточные и влиятельные кулаки и полукулаки. (Архип был одним из них). Они подлежали принудительной высылке в отдалённые районы страны.

  Остальные кулаки составляли третью категорию, они переселялись в пределах своего района или округа на худшие земли.

  26 марта1930 года на заседании Бичурского сельского совета список кулаков, подлежащих принудительному  раскулачиванию, был утверждён и принят к действию. В этом списке: «Козлов Архип Михайлович, 50 лет, «организатор белой дружины, отбирал имущество у красноармейцев (награбленное у бичурских крестьян, Н.Б.), сопротивление советской власти, влияние на бедноту, агитация против советской власти.» . Власть, в лице тогдашнего председателя сельского совета Козлова Протакена Романовича, Чепурина Ивана Павловича(по прозвищу Шикарный) и других, конфисковала весь имевшийся хлеб у Архипа ,как и у других кулаков в списке, потом отобрала весь скот, наконец, разорила весь дом: отобрала инвентарь, одежду, обувь, посуду. Некоторое время оставалась одна лошадь Воронко, на ней всё и вывозили из дома. От всех этих потрясений у Агнии отнялись ноги. Архип был заботливым мужем, потрясающим отцом для детей и главным лекарем в семье. Он знал множество народных средств для излечения от чирьев, бородавок, травм, лихорадок, испуга и многих других болезней. Сам готовил разные мази, рецепт одной из них успешно используется у нас в семье. И Агнию успел  поставить на ноги до своего ареста очень просто: напаривал в кадке ветки пихты, садил Агнию в кадку на какое-то время, после  чего  натирал её ноги мазями. Агния стала ходить, и в ту же ночь арестовали всех  деревенских контрреволюционеров. Это была страшная ночь: вооружённые чужие люди, вятские, вместе с бичурскими большевиками выволакивали из домов арестованных и небольшими группами отправляли в разные места, в тюрьмы. Вместе с Архипом были отправлены в тюрьму в Нижнюю Туру «ярые белобандиты»: « Малыгин Матвей Акинфович,57 лет ,был церковным старостой до 1913 года, в июле 1918 года уезжал за белыми, принимал участие в организации белой дружины,  участвовал  в аресте большевиков,  участник арестов сочувствующих большевикам( при белых)» и «Костромин Михаил Александрович, 23 года, как и отец его , активный участник в белой дружине, ярый белобандит, участвовал с оружием в руках на стороне белых, проводил (пойманного) комиссара, который был расстрелян, ходил сообщать белым, что делается в селе, проводил белых в село». В том же документе о жене Михаила Костромина: «Анастасия Митрофановна, 23 года, жена Михаила, тоже была белобандитом». Её судьба неизвестна.

  Из тюрьмы Архип с товарищами бежал 10 июля 1931 года, как им это удалось неизвестно. Архип где-то добыл компас, и они по компасу шли домой лесами, избегая населённые пункты и большие дороги. Рискнул Архип зайти в Нижний Тагил к своему брату Сергею, который с семьёй сбежал из Бичура. Дочь Сергея Александра дала Архипу обувь, рубаху, пиджак, денег .И опять  рискнул Архип идти домой не пешком, а ехать на поезде, хотя у него не было документов. Он много раз говорил: «Господь Бог не любит боязливых! Ничего не бойся. Молись». Вышел с поезда на станции Самоцвет, а там недалеко до Бичура. Дал как-то знать семье, что он пришёл и находится в лесу. Агния стала ходить к нему, вымыла его, кормила и лечила. Кто-то из деревенских прознал, что Архип скрывается в лесу, доложили власти. Из сельсовета «исполнитель» предупредила семью, что если Архип пришёл, то пусть уходит, а то его снова арестуют. Моя мама рассказывала: «Я с мамой ходила один раз в лес к тяте повидаться, тятя был очень худой, больной, его рвало.»

  Председателем сельского совета в то время в Бичуре стал Сергей Анисимович Козлов. Судьба бывшего председателя Протакена Козлова плачевна: после всего того, что он натворил  в селе ему пришлось уехать в Екатеринбург вместе с семьёй, его там убил зять. Иван Шикарный тоже погиб: он лютовал не только в деревне, но и выискивал сбежавших крестьян- «кулаков» в Нижнем Тагиле, «летал на лошади по всему Тагилу», где его неизвестно кто убил.

  Моя мама Любовь Архиповна вспоминала: «Наш тятя был уважаемым человеком в селе, его все любили за доброту к людям, за заботу не только о своей семье , а о всей деревне в общих делах. Сергей Анисимович ходил к тяте в лес, они много говорили там о жизни. Сергей Анисимович дал справки с печатями тяте, маме и всем нам, детям, что мы не кулаки, без этих справок невозможно было на работу устроиться и выжить. Такие справки Сергей Анисимович давал всем своим деревенским. Он говорил: «Хочу народ спасти» .Где же теперь та власть, которая спасала бы народ? Мы уже двадцать лет вымираем по миллиону в год! Судьба самого Козлова С.А трагична: в голод 1932-33гг. кто-то донёс, что он собирал в поле колоски. Доносительство поощрялось и процветало. Слаб человек, как легко его можно испортить, когда он изгнал Бога из своего сердца! Сергея Анисимовича посадили на 10 лет, так и сгинул заступник народный, навечно осиротела его семья, осиротел бичурский народ.

   Справка с печатью, данная моей маме Козловым С.А., долго хранилась у нас под клеёнкой на столе, я помню этот пожелтевший, бесценный документ, сохранивший жизнь моей маме.

  Прожив неделю в лесу, до Прокопьего дня, Архип со справкой и небольшой суммой денег ушёл на станцию Самоцвет и уехал в Нижний Тагил. Следом за ним 23 июля уехала Агния с сыном Василием (16 лет). Николай жил на хуторе ,Ивана давно уже не было, Елизавета и Мария были замужем. На следующий день стало известно, что будут выселять, дом отбирать. Такие дела власть делала только ночью. В доме оставалась одна Любовь (18 лет). Она вспоминала: «У нас уже ничего не было, ни скотины, ни добра .Ночью поднялся страшный шум в деревне: собаки лают, гуси гагакают, люди  кричат, коровы мычат, лошади ржут и храпят, бабы воют, гром стоит, как будто рушится всё вокруг. В ту ночь выселяли 14 семей. Я закрыла дом на замок и убежала в коноплю, всю ночь просидела в конопле. Ночью во двор зашли чужие люди, поднялись на крыльцо, покачали замок на двери, постояли и ушли. Страху натерпелась за ночь, не приведи, Господи! Как только начало светать, я схватила узелок с одёжой, деньги на дорогу мне мама оставила, и побежала на станцию Егоршино (40 км), там уже было много бичурских. В «телячьих» вагонах поехали в Нижний Тагил. Люди боялись новой власти, в колхоз не всех принимали, а единоличникам житья не давали: давили налогами и поборами.

  У Любови был адрес Анны Фёдоровны Зайцевой (близкая родня, тоже сбежали из Бичура), у которой остановились Архип с Агнией и Василием.

  В Тагиле Архип с Василием устроились работать на тарной базе, ящики сколачивать из досок. Архип из себя видный, высокий, осанистый, благообразный, одним словом, достойный, и работал уж очень добросовестно, что заметил заведующий базой Путягин, и стал к Архипу прискребаться: «Ты кулак! Кулак! Сразу вижу – кулак!». И хоть была у Архипа справка, что он не кулак и что отпущен из деревни на заработки, Путятин не унимался: «Засажу, кулацкое отродье!» Видно, Путятина тревожила днём и ночью силушка Архипа, как внешняя, так и внутренняя, да и пропаганда, что кулак – сущий зверь не давала покоя. Архип и сам стал побаиваться, что Путятин заявит в милицию для выяснения, кто он такой шибко видный да работящий. Архип решает: надо бежать, и они с Агнией и Василием уезжают в Вятку. Любовь и Елизавета куда не устроятся работать, их сразу распознают: « Вы кулацкие дочери!» Боясь ареста, бегали с места на место, пока совсем не уехали из Тагила в разные стороны. О них отдельный разговор.

  В Вятке Архип напоролся на то же самое, что было в Тагиле: кулака видно из далека, и они уезжают в Новосибирскую область, в деревню. Жили на квартире, Агния была отменной стряпухой, стряпала хозяйке еду на всю семью, Архип работал на лесозаготовках: лес рубил А что такое лесозаготовки в то время :топор, пила ручная, конечно, да лошади. Работа зимой и летом, в холод и жару. Всё, что зарабатывал Архип, проедали. Уповали только на Бога, усердно молились за детей, которые разбрелись по свету, за то, чтобы всё перетерпеть.

  5 декабря 1936 года была принята Конституция СССР, законодательно установившая всеобщность выборов для всех граждан страны, достигших 18 лет независимо от их социальных различий, в том числе имущественного положения в прошлой деятельности. Преследование кулаков вроде кончилось. Кулаки, оставшиеся в живых от расстрелов, не умершие от горя и болезней в болотистых местах, стали возвращаться в Бичур. Архип с Агнией вернулись в 1938 году. Моя мама Любовь Архиповна вспоминала: «Приехали тятя с мамой в Бичур – одежда на них истлевшая, а переодеться не во что. Я была уже замужем за Алексеем Малыгиным. Мы с ним кулацкие дети набегались от арестов, наездились, наробились в чужих краях: у татар хлеб жали, сено косили, на прииске золото мыли  Мы раньше приехали в Бичур. Я сразу сшила тяте и маме одёжу: рубахи, штаны, бельё. На золотых приисках мы кое – что заработали…»

  В это время в Бичуре был колхоз «Переворот». Церковь в 1935 году окончательно закрыли. Священник Михаил Борков был выселен, но во время Великой Отечественной войны вернулся в Бичур, старый, больной, без дома (его давно отобрали), без семьи, ходил по домам просил милостыню, ночевал, где ночь застанет.

  Архип в колхоз не вступил, ему было 58 лет, его « красный бант» давно был выброшен и забыт, как временное помрачение ума. Он не нанёс никакого ущерба государству, людям, родным, миру, в котором жил, честно добывал свой хлеб, не потерял человеческое достоинство, но был обобран новой властью, унижен до невыносимости..

  Повидавшись со всеми своими живыми детьми: Николаем, Елизаветой, Марией и Любовью, надышавшись родным бичурским воздухом, стал решать: где жить, на что жить (пенсии у них не было). Дом, который он построил в 1919 году, колхоз продал в Красногвардейск, там из этого большущего дома построили школу. Я ездила специально посмотреть на дом деда, но та школа сгорела Жильё Архип нашёл: маленький домик на три окна, построенный до революции, усадьба 14,5 соток. Стал выращивать картофель, овощи, табак (для продажи, Архип никогда не курил). Работа находилась постоянно: нанимался работать в колхозе, ремонтировал машины, занимался охотой, делал чучела птиц, рыбу ловил, лыко драл, мочало делал, изредка торговал в городе по мелочам. Сначала приобрёл козу, потом корову. Внешне Архип , несмотря на больное сердце, был всё таким же прямым, широким в плечах, степенным, с окладистой бородой, за которой тщательно ухаживал при помощи двух расчёсок, красиво делил бороду на две половины. Он всё так же был уважаем в селе.

  Время шло, число внуков у Архипа прибавлялось, было уже 16 внуков и внучек. Он горячо любил всех своих внуков, но, пусть не обижаются мои родные и двоюродные братья и сёстры , он больше всех любил меня. Ещё недавно было живо то кольцо в доме деда, прибитое к потолочной балке, на котором качалась зыбка со мной. Благодаря ходункам, изобретённым дедом, я быстро научилась не только ходить, но и бегать вместе с ходунками! Это меня брал дед на руки и разрешал расчёсывать его замечательную бороду! Это мне он купил букварь в селе Шогриш задолго до того , как я пошла в школу. В тот день мы шли с ним из Бичура в город Артёмовский к моей маме, зашли в магазин погреться, а там продавался необыкновенный глобус! Мне очень был нужен никогда не виданный мной глобус, но дед купил мне букварь, правда, пообещав, что когда я подрасту, он мне именно этот глобус и купит. Я до сих  пор мечтаю о глобусе из моего детства с дедом. Благодаря деду, я до школы читала и знала много стихов. Дед любил, поставив меня на табуретку, слушать, как я декламировала:

«Дедушко, голубчик, сделай мне свисток.

 Дедушко, найди мне беленький грибок…»

Или:  «Поздняя осень,

грачи улетели,

 Лес обнажился,

поля опустели.                                                                                                           Только не сжата полоска одна,

 Грустную думу наводит она….

Тут уж вся семья готова была рыдать. Я любила деда Архипа не меньше, чем родителей, а иногда и больше. Когда я подросла, он любил со мной побеседовать о Боге, в которого я не верила и его убеждала, что Бога нет – так  говорила учительница, а она всё знает. Хорошо помню, что дед сказал тогда маме: «Пусть думает так, как учат в школе.». Ненавязчиво рассказывал житие Симеона Верхотурского, о звёздах на небе, о многом, что должно случиться в будущем. Мне запомнились его рассказы, которые поразили моё воображение: о том, что вся земля будет опутана проводами очень плотно, и людям будет очень плохо; что будет великая война, после которой людей на земле останется так мало, что им не надо будет золота – оно будет валяться на земле,  человек   будет равнодушно проходить мимо, человек будет искать другого человека. Страшно представить, как в пустом, сожжённом войной мире, человек ищет любого другого человека! Человеку нужен человек! Предсказаний у деда было много, помнили их и сельчане.

  22 июня 1941 года  фашистская Германия напала на Советский Союз. Архипу 61 год, Агнии 59 лет. Почти всё мужское население Бичура ушло на фронт. Архип, внешне большой и по виду сильный, был стар для боёв на войне. В колхозе работали одни женщины и подростки, надо было всё отдавать фронту, всё, что вырастили и собрали. От непосильной работы люди болели. Архип многих лечил своими снадобьями: мазями, припарками, настоями трав. Один состав мази сохранился у его внучатой племянницы медсестры Капитолины, этой мазью она вылечивала травмы солдат, когда вместе с мужем служила в армии, даже спасала солдат от ампутации конечностей.

  Когда началась Великая Отечественная война, в этот день Русская Православная церковь праздновала день всех святых, в земле Российской просиявших. Митрополит Сергий (Страгородский) обратился к верующим со словами послания: «Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своём долге перед Родиной и верой и выходили победителями. Не посрамим же и мы их славного имени… Господь нам дарует победу.» И хотя церковь святого Модеста в Бичуре была закрыта в 1935 году и семья священника Михаила Боркова была выселена, но воззвание разошлось по всем приходам и между верующими людьми. Жители Бичура активно участвовали в повсеместном сборе денежных средств и различных предметов для сражающихся бойцов. В условиях сурового военного времени, особенно когда начали приходить похоронки, обострились религиозные чувства, люди молились за своих близких, ушедших на фронт, и поминали погибших. Архип всеми силами старался оказывать духовную помощь отчаявшимся в горе людям. У него одного в селе была Библия. Он крепко помнил повеление апостолов: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12,13). Молился Архип и плакал вместе с теми, кто приходил к нему, чтобы найти утешение в молитве Богу. Власть смотрела сквозь пальцы на такие явления, так как отношение государства к Церкви с началом войны изменилось. Почему? Оказывается, основанием для этого служила боязнь потерять помощь союзников в войне, а союзникам требовались доказательства, что  религиозная свобода в стране существует. Правительство СССР подписало Декларацию ООН, в которой особо оговаривались религиозные права личности.            В 2008 году я встретилась в п.Красногвардейском с Анной Дмитриевной Козловой ( в девичестве Абрамовой, р.1928 г.) работавшей в Бичуре в 40-е годы избачом (зав. Клубом), а после председателем сельского совета,( она была членом партии). Анна Дмитриевна подтвердила, что, действительно, ходили сельчане к Архипу Михайловичу «читать Библию и молиться, так как время было тяжёлое, я не ходила, мне было нельзя, у меня иконы тоже были» Ещё подтвердила, что священник Бичурской церкви Михаил Борков вернулся во время войны в Бичур, старый, больной, ходил, просил  милостыню по домам, ночевал, где придётся, в 1943 году он умер.    Моего деда не стало на 72 году жизни. Мама, вспоминая своего отца, повторяла: «Наш тятя сколько жил, столько и страдал, никогда ни у кого ничего не просил, даже у своих детей , жалел Лизавету ,ей давал от своих скудных денег, терпел, всё перетерпел, тятя у нас святой!»

Когда не стало моего деда Архипа, я заказала его портрет артёмовскому художнику Н Крылову. Этот портрет живёт у моей двоюродной сестры Людмилы. Однажды, к ней зашёл молодой человек, друг сына, увидев портрет, спрашивает: «Кто этот святой?» Сестра была ошеломлена: «Как это я сама не догадалась? Наш дед Архип безоговорочно святой!  Святой!» Он не роптал, не раздражался, не жаловался на судьбу, не озлобился от всех жестокостей жизни , не впадал в отчаяние, ни у кого ничего не просил, выживал, трудясь и уповая на Бога. Как есть святой!

Источники

1.Ирбитский государственный архив

Ф.Р-4. Оп.1. е.х.21(1920г.)

Ф.Р-4 Оп.1. е.х.29. Л.4( об.)

Ф.270.Оп.3. Д.11. Л.66-68,73,81,171

2  .ж. «Уральский следопыт» №9(651), сентябрь, 2011,с.34,43

А.В.Шлемов «Дело» о настоящем кавалере»

3  .Н.И.Дмитриев, О.А.Немытов «Белый Алапаевск», с.63

4  «Неизвестная Россия»(1825-1917)

5.Николай Тальберг «Очерки истории Императорской России от Николая 1 до Царя-Мученика». Ж.Литературная учёба, Москва, 1995, с.212,219

6.Александр Суворов «Горизонты киберреальности», Ж. Москва, №10,2012,с.179

7.Александр Кручинин «Через Карпаты», Ж. «Веси» №2,2010,с.76

8.Б.В.Соколов «Сто великих войн»,Ж.Москва, «Вече»,2002, с.382,387

9.Михаил Смолин «Любовь к Отечеству»,Ж.Москва №12, 2013, с.145

10.Владимир Смык «Обретение цели», Ж. Москва, №12.2013, с.201

11.Раскулаченные спецпереселенцы на Урале (1930-1936 гг.Сборник документов) Екатеринбург, 1993,с.10

12.ГАСО. Ф.6.Оп.9.Д.1629(1903г.)

13.Ирбитский государственный архив

Ф.4-р.Оп.1. е.х.20(1920г.). 

 Ф.4-р.Оп.1. е.х.14 (1914г.)

14.А.С.Еремин «От развёрстки к налогу», Екатеринбург, 1997, с.79

15.Ирбитский государственный архив

   Ф.р-4.Оп.1. е.х.18

   Ф.270.Оп.1. е.х.57.Л.1

   Ф.270.Оп.3. е.х.11Л.66-68 (с 3.02.1930-30.12.1930)

16..Артёмовский государственный архив

 Ф.23.Оп.2. е.х.9-30,31-41  Похозяйственные книги села Бичур

17.Белов В.И. «Лад. Очерки о народной эстетике» М.1982, с.31,193

18.«Екатеринбургская епархия. События. Люди. Храмы.» Екатеринбург,2001,с.75

19.Артёмовский государственный архив

Ф.23.Оп.1. е.х.1,6 (1946-1947гг.)

20.Олег Платонов «В двух шагах от обрыва», Ж. «Наш современник» №1,1989 г.,с.3-17