Сухарев Ю.М. К ранней истории Карачельского форпоста. Миасская оборонительная линия

История основания Карачельского форпоста на Миассе достаточно известна. В 1743 году была создана Нижне-Уйская оборонительная линия с крепостями: Усть-Уйской, Крутоярской, Каракульской и Троицкой. Укреплялась и Миасская оборонительная линия, которая в контурном виде сформировалась еще в начале XVII века[1]. Большим недостатком ее было редкое расположение крепостей. Между Чумлякским острогом и острогом с. Воскресенского расстояние около 75 вёрст. Эта прореха успешно использовалась кочевниками для нападения на русские слободы в т.ч. 1704, 1709 и 1736 г.

Так 31 июня 1736 г «воры башкирцы человек 500 Воскресенского села прибежали в поскотину и лошадей и скота отогнали не малое количество. Из того села, стоящие тут на форпосте драгуны и крестьяне с человек 60 ходили за ними ворами в погоню и, догнав, был бой, причем воров несколько побило и ранено, и воры убили крестьян 24, ранили 2-х»^[2].

Во устранение этого недостатка в том же 1743 г году началось заселение Карачельского форпоста и строительство там укреплений.

Год этот также был неспокойным. 24.05.1743 по крепостям разослан приказ премьер-майора Александра Михайловича Языкова о мерах предосторожности в связи с возможностью нападения неприятелей. «По силе полученных мною секретных обстоятелных известей якоже для самых пограничных лежащих мест по крепостям и на учрежденных фарпостах надлежит командированным в табуне для прикрытия в розезды и на отежия караулы иметь всегда ружье заряжено, а на учрежденных фарпостах должно всем ружье как днем, так и ночью для лутчей от неприятелских людей безопасности иметь заряжено»[3].

10.07.1743 вышел Указ Исетской провинциальной канцелярии о мерах предосторожности на дорогах в связи с возможностью нападения разбойников. В нем сообщалось, что «отпущенные из оной [Эткульской] крепости на прежние жилища в Барневскую слободу для забрания хлеба казаки Михайло Кунгин с протчими сего июля 8 числа найдены послаными ис тое крепости казаками от озера Треустанского где имеетца фарпост в двенатцати верстах убиты[ми до с]мерти и знатно де неприятелскими [л]юдьми которых признатно не более десяти члвк было а с ними ж де ехавших Ивана Пшенишникова да умершаго попа жены и казаков Алексея Бушковского внука и означенного Кунгина племянницы итого четырех члвк не сыскали а ехали они по возврате с прежних жилищ во оную Еткулскую крепость чрез Чюмлятцкую слободу по фарпостам». Определено: « во все крепости, где имеются поселенные казаки подтвердить Ея Императорского Величества указами дабы отпущаемые на прежние жилища и едущие обратно казаки чрез розезды не ездили а ездили б по крепостям прежними ст[ар]ыми дорогами и не в малолюдстве осторожно и руже б [и]мели исправное в готовности при себе а на телеги не клали также и на поля ездили б всегда с ружьем же и лошадиные табуны и рогатой скот иметь за безопасным караулом дабы паче чаяния впред какого вреда от воровского неприятелского подбега учинитца не могло»[4].       

Указом Исетской провинцальной канцелярии от 15.07.1743 о мерах предосторожности в связи с возможным набегом Абулмамет хана и Барак салтана извещалось, что «де в писме от Яарали салтана к его превосходителству тайному советнику и ковалеру Неплюеву обявлено аки б Абулмамет хан и Барак салтан с немалым числом людей поехали приступать к Верхояицкой пристани», «по прежним известиям состоянии оных хана и салтана сумнителны и верность их к Ея Императорскому Величеству неблагонадежно». В связи с этим надлежало «крепости во оборонительное и самое безопасное состояние привести» дабы «оные злодеи не покусились никакой удачи и способа к нападению на российския крепости и жила не возымели», а «чтоб подполковник Бахметев сам хотя в Чюмляцкую или Воскресенское село приступил и из Екатеринбургского ведомства в случае нужды и по ведомостям крестьян вооруженных нарядил исецких когда нужда востребует»[5].

На таком новостном фоне началось заселение форпоста в устье речки Карачелки. Между тем место это было известно казакам и крестьянам окрестных слобод и крепостей.

Это следует из Ландкарты Исетской провинции 1742 года. Из изъяснения узнаем, что она «сочинена из журналов геодезии прапорщика Ивана Куроэдова…1742 году»[6]. Сочинял геодезии прапорщик Иван Алябьев Масштаб: 10 верст в 1 английском дюйме Физические размеры: 69×50 см.

На Ландкарте показаны по Миассу крепости Челябинская, Миясская, слобода Чумлякская, село Воскресенское. Ниже села Воскресенского город (!) Окуневск, слобода Усть-Мияская и много деревень, перечислять которые не будем. Между Чумляцкой слободой и с. Воскресенским, на левом берегу Миасса, показаны два маяка. Маяки разбивают дистанцию Чумляк-Воскресенское на три участка. Один маяк – примерно в районе нынешнего села Горшково. Второй – в устье речки Карачелки, на «стрелке», образованной этой речкой и Миассом, справа от устья.

В этом месте и будет основан Карачельский форпост. Речка, правда, на карте названа Караболкой, это одно из искажений ее имени (Рычков в «Топографии Оренбургской…» назвал речушку Карачевкой).

Маяки –это вышки, с которых можно было наблюдать за местностью и подать сигнал тревоги в случае опасности. При этих вышках дежурили караулы (пикеты). Маяки устанавливались на высоких холмах, доминирующих над местностью. Территория между крепостями контролировалась разъездами (наподобие современного пограничного наряда)[7].

Особенности и заведенный порядок несения службы на линии на форпостах и маяках самым подробным образом описаны Я. П. Гавердовским в «Примечаниях о рассмотрении Оренбургского края»[8]: «Между сими-то для связи всей линии и бдительного наблюдения протягивается от одного поста к другому цепь, маяками называемая, оные состоят из трех и четырех человек иррегулярных, кои между собою в виду на расстоянии от 2-х до 5-ти верст на возвышениях речного берега в открытых местах составляют караулы, и часовые оных для лучшего обозрения линии становятся на нарочито сделанную из четырех нетолстых столбов наподобие отрезного конуса высоту, от земли в 2-х и 3-х саженях, на сих-то часовые беспрерывно находятся, замечают окрестности мест, вне границы и за оною лежащие, и разъезды с главных караулов от 6-ти до 10-ти человек иррегулярных объезжают сии маяки три раза в день, при сих маяках еще бывают и другие зажигательные, или столп, обверченной сухим сеном и соломою, при подозрении или увидя переход киргизов, зажигают оной, от коего производят сие же и последующие за оным с обеих сторон к главным постам, дабы чрез оное наискорее приготовиться к вспомоществованию и обороне, часовые же с маяков удаляются тогда к своим постам»[9].

Расстояние между маяками, приведенное Гавердовским, очевидно, справедливо для первой оборонительной линии, на границе со степью кочующих кайсаков. По Миассу расстояние между маяками не меньше 15 верст. Поэтому сомнительна сигнальная роль маяков, разве только извещать разъезды об угрозе. То есть, главным образом, думается, они служили для наблюдения и размещения около них пикетов.

Бекет (пикет) это сторожевой пост. «Казачьи пикеты обыкновенно расположены верстах в 30 или 40 друг от друга, смотря по удобству сенокосов и воды. Каждый пикет окружён самым лёгким укреплением, состоящим из невысокого земляного вала или рогаток. Число казаков, живущих в нём, изменяется от 10 до 20». Тем не менее, служба на пикетах сопряжена и с трудностями и с опасностями. «Лошади продовольствуются большую часть года подножным кормом и для этого иногда должно пасти их в значительном расстоянии от укрепления. При малейшей неосторожности со стороны казаков, самая ничтожная шайка барантовщиков может угнать целый табун. Достаточно, чтоб один какой-нибудь батырь, на лихом бегуне, подскакал к лошадям и гаркнул: весь табун тотчас же понесется за ним и чрез несколько мгновений и самый след простынет. Прежде такие случаи повторялись очень часто; теперь, при более бдительном надсмотре казачьих офицеров, почти и не слыхать об этих угонах»[10].

Некоторые пикеты имели вид небольшого гарнизона. Но это описание пикетов на юге России. ««Все пикеты построены по одному плану и представляют длинное здание, разделённое воротами, по обеим сторонам которых, во дворе, находятся два крыльца. Одно ведёт в казарму, где находятся койки казаков и почтовых ямщиков; другое — в довольно большую комнату для проезжающих. Рядом, под одной крышей комнатка для офицера. На задней стороне двора выстроены конюшня и хозяйственные постройки. Вне пикета расположены колодцы, если в них была надобность, и иногда небольшой огород»[11].

Следующий документ достойный нашего внимания – Ландкарта Исецкой провинции 1743 г. Несмотря на то, что год этот является годом основания Карачельского форпоста, он в виде поселения на карте не показан. Видимо, в период работы над картой он себя вполне еще не проявил и обозначен также, как на предыдущей, знаком маяка.

В изъяснении написано витиевато: «Да во оной же ландкарте назначено ведомства Исецкой провинции построенные крепости и между фарпостов и крепостей также и от оных фарпостов с неприятельскую сторону где развезд бывает между построенных маяков по трактом назначено краскою желтою»[12].

Смысл, очевидно, нужно понимать так, что на данной карте показаны Исецкой провинции крепости, форпосты, маяки между ними и тракты, которые охраняются разъездами (такие тракты обозначены желтой краскою).

По сравнению с предыдущей ландкартой, объекты охранной инфроструктуры здесь показаны гораздо полнее. Обратим внимание на два тракта. Они соединяются в точке, названной «Назначено место под крепость». Действительно, при впадении реки Коелги в Увельку в 1747 г была заложена Коельская крепость. До этого там имелся деташамент (форт)[13].

Из этой точки тракт проложен до крепости Мияцкой и дальше шел вдоль левого берега реки Миасс до села Воскресенского. На этой дистанции элементами оборонительной линии являлись село Чумляцкое, маяк в устье р. Карачелки (название ее на карту не нанесено), еще один маяк в районе д. Большая Субботина (сама деревня появилась позже), село Воскресенское. Здесь тракт переходил на правую сторону Миасса и соединялся с трактом южной линии.

Этот тракт от Коельского форта шел на восток на расстоянии нескольких верст от правого берега реки Миасс. Имел на своем протяжении следующие маяки: у озера Сарыкуль; у озера Холмовинское; посреди участка между оным и озером Треустан; у озера Каясан; южнее озера Аллакуль; по правому берегу речки Чумляк у озера Орино(?) севернее озера Щучье; у южного берега озера Колганное (оз.Курган) (ныне вблизи село Березово); севернее оз. Сажино; южнее озера Чесноково (район современного села Бутырского); севернее озера Горького. В верховьях речки Юргамыш этот тракт соединялся с северным. Несколько восточнее на карте показан дом, с указанием, что это «съезд разъездов». Дальше дорога идет через Клепиковскую крепость и еще один маяк к Утяцкому форпосту на Тоболе.

Название «тракт», примененное в изъяснении к карте, не должно смущать. В то время это была обыкновенная грунтовка. В апреле 1771 г по ней проехала экспедиция академика П.С.Палласа. От Челябинска до Миасской крепости она перемещалась по северной ветке («по Чумляцкой дороге»), затем повернула на южную и двигались по ней до села Птичьего, относящегося к Карачельскому форпосту. Дорога, как писал Паллас, «под черноземом совершенно глиниста и пещана».

Поменяв подводы в деревне Березовой, экспедиция двинулась к селу Птичьему, а «за версту до деревни Птичей есть еще в правой стороне озеро Сажино, подле которого прежде положения границы Уйскою линиею ставлен был бекет и маяк»[14].

Из сообщения академика следует, что 1) сажинский пикет и маяк существовали и до 1743 г; 2) к 1771 г (можно понять из контекста) этих охранных сооружений уже не существовало, либо они не использовались.

Надо сказать и то, что из текста указов 1743 г, приведенных выше, следует, что объекты, называемые здесь маяками, называли и форпостами[15].

Представляет интерес вопрос: какими силами обеспечивалась караульная служба по миасской оборонительной линии? Ведь ее протяженность превышала 150 верст. Известно, что в начале XVIII века небольшая рота драгун дислоцировалась в Чумлятской слободе. В 1736 г какое-то количество драгун стояло в с. Воскресенском. Но регулярные силы привлекались, как правило, при обострении ситуации. Постоянную пограничную службу в тот период несли казаки. Однако в известных документах начиная с середины XVIII века ни в Воскресенском селе, ни в Карачельсеком форпосте служивых казаков не зафиксировано.

Ответ (возможно, не полный) дает П.И.Рычков в «Топографии Оренбурской губернии» (сочинение 1762 г). Он пишет, что служивые казаки поселены в крепостях. В Челябинской крепости служивых казаков 354 человека. Здесь же войсковой атаман для всех не регулярных служивых Исетской провинции, а также 8 старшин. В Миасской крепости служивых казаков 143 человека, в Эткульской – 309, в Коельской – 94.[16] Видимо, они и обеспечивали несение караульной службы по Миасской оборонительной линии.

Е.Морозов в книге «Шумихинский край в прошлом и настоящем» пишет, что жители Карачельского форпоста обязывались пашни пахать и нести элементы казачьей сторожевой службы[17]. Между тем в известных документах ни о каких обязанностях крестьян форпоста, кроме подушного оклада и обычных тягл, не упоминается. Конечно, при нападениях, «когда нужда востребует», поселенцы давали отпор, постоянно проявляли бдительность. Но это они делали, так сказать, «от души», а не по формализованной обязанности.

Удаленность маяков от крепостей требовала обеспечения условий для отдыха наряда, приготовления пищи. Явно наряды были не суточные, так как от крепости до маяка даже верхового конного хода часто было больше суток. Рядом с маяками ставились полноценные пикеты («бекеты», как их называл Паллас) с конюшнями, источниками питьевой воды. Эти мало-мальски обжитые казаками места становились позднее площадками деревень – например, Березово, Сажино, да и Карачельский форпост возник на месте маяка.

Таким образом, по состоянию на 1743 г существовала довольно развитая Миасская оборонительная линия, включающая в себя крепости, остроги, маяки с пикетами и соединяющие их тракты, которые контролировались казачьими разъездами.

---

[1] В.Д. Пузанов в работе «Строительство вооруженных сил на юге Зауралья» сообщает, что после1701 г. «Линия русской обороны в период казахского натиска на Зауралье проходила: Ялуторовская слобода – Суерская слобода – Емуртлинская слобода – Царево городище – Утятская слобода – Воскресенский городок – Чумлякская слобода».

[2] РГАДА, ф. 199, оп. 2, портф. 481, ч. 1, д. 6 (3), л. 204 об.–205

[3] РГАДА Фонд: 248 Опись: 3 Дело: 134

[4] ОГАЧО Фонд: И-63 Опись: 1 Дело: 1

[5] ОГАЧО Фонд: И-63 Опись: 1 Дело: 1

[6] РГИА Фонд: 1399 Опись: 1 Дело: 129

[7]Самигулов Гаяз Начало Верхнеуральска http://kp74.ru/nachalo-verxneuralska.html Дата обращения: 25.12.2025

[8] Гавердовский, Яков Петрович (1770/1773-1812). Примечания о рассмотрении Оренбургского края [Рукопись] : [писарской список] / соч. поручика по квартирмейстерcкой части Якова Гавердовского. — [Б. м.], начало XIX в

[9] Цитируется по: Стромов П.А. Форпосты Оренбургской пограничной линии //Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. Электронный научный журнал. 2024. № 2 (50). С. 281

[10] Четыре месяца в киргизской степи. (Из записок офицера участвовавшего в экспедиции против киргизских мятежников) // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 78. № 310. 1849

[11] https://belovodskoe muh.ucoz.ru/publ/moi_ocherki/osnovanie_belovodskogo_i_dorevoljucionnaja_istorija_sela_chast_1_aja/2-1-0-325   Дата обращения: 25.12.2025

[12] РГАДА Фонд: 192 Опись: 1 Дело: 1

[13] Форт (от французского le fort — крепкий, укрепленный) — относительно небольшое, часто временное укрепление с чисто воинским гарнизоном. Построенное для контроля над какой-либо важной стратегической точкой. Например, моста, дороги, переправы, горного перевала, участка побережья.

[14] Паллас П.С. Путешествие по разным местам Российского государства… Ч.2.Кн.2.1770 г.:-С.-П., 1786. С.19-29

[15] Например, Указ Исетской провинциальной канцелярии от 10.07.1743 г (ОГАЧО Фонд: И-63 Опись: 1 Дело: 1)

[16] Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. Сочинение 1762 г: — Оренбург, 1887 С.345-370

[17] Морозов Е.Г. Шумихинский край в прошлом и настоящем:-Шумиха, 1999 С.21