Копырин А.Л. Заяц умеет читать?

Начало декабря. Два охотника медленно бредут по лесу, один впереди, другой сзади. Снег в этом году выпал поздно, а самое главное его количество. Даже в три приема, и то снег только-только закрыл сучки в лесу.

   Пока можно ходить без лыж. Конечно, тяжеловато, но как говорит мой товарищ, организм надо тренировать. И охотники уже часа три меряют лесное пространство своими ногами.

   В высокоствольном лесу снега поменьше, идти легче. Как только выходят на открытое место или пересекают свежий выруб, тут приходится попотеть.

   Собака носится где то большими кругами. Изредка подбегает к охотникам, показавшись, вновь исчезает в лесу. 

   С утра еще не видели даже вчерашнего заячьего следа, не то что свежего. Успокаивает одно — и человеческих следов нет. Так что вероятность найти зайца есть. Если конечно к декабрю месяцу, в этом районе не выбили всех зайцев.

   Время подошло к обеду. До высоковольтной, которая является границей с соседним районом, десять минут хода. Но главное не в этом.

   Путевки в соседний район у нас есть, но там прямо за высоковольтной, висят аншлаги — «Заказник. Охота запрещена».

   С утра в наших планах было дойти до высоковольтной, с поворотом влево, по кромкам большого болота, выйти к свежезаросшим вырубам и вернуться к машине.

   Где то на этом пути, мы рассчитывали найти заячий след и погонять косого. Но вот дошли до границы нашего района, а результат отрицательный.

   Останавливаясь на обед, нашли толстую сваленную ветром сосну, расчистили снег, наломали сучьев и развели большой костер. Собака должна прийти к костру по следам или по запаху дыма, что она проделывала уже не раз.

   Только мы разлили по кружкам чай и откусили бутерброды, как где то слева, на нашей территории, послышался собачий гон.

   — Ну вот – разочарованно сказал Дмитриев – как всегда вовремя. Ну как так можно, что за собака, пришла бы с нами пообедала, и потом со спокойной душой иди гоняй зайца.

   Он всегда с особым удовольствием комментировал действия собаки, своих товарищей и конечно свои, так же.

   Но если действия напарников и собаки он оценивал критически, «…не туда пошли, где стоишь, а собака зачем так громка лает, могла бы и в полголоса…», то свои действия он всегда отмечал как эталон: «…Вот видел, как я болото перешел. Я вот прицелился бах и все готово, а вы палите, патроны зря жжете…»

   Конечно к его шутливым комментариям, мы уже привыкли и без них у костра сидеть скучно, а уж утром в машине ехать и подавно.

   Заяц, соскочив от собаки, ни куда не сворачивая, ушел прямо в заказник. Мы, запивая бутерброды горячим чаем, слышали как собака по прямой ушла в глубь заказника.

   — По прямой, наверно за козлом или лиса — предположил Дмитриев – через полчаса вернется — уверенно прокомментировал он.

   Но через десять минут, собака с гоном пришла в нашу сторону, затем опять удалилась и стала крутить зайца в заказнике.

   Заяц бегал широко, то уходил со слуха, то приходил к самой высоковольтной. Наши надежды, что заяц перейдет высоковольтную на нашу сторону, не оправдались.

   Через полчаса стало ясно, что собака от зайца не отстанет и нужно идти ее ловить. Дмитриев погудев в охотничий рог, еще некоторое время прислушивался, но тщетно. Собачий голос раздавался далеко.

   Собрав рюкзаки мы закинули ружья за плечи и пошли снимать собаку с гона. От разгоревшегося костра уходить не хотелось, но до вечера сидеть, перспектива тоже не из приятных.

   Перейдя высоковольтную, мы прошли по территории заказника буквально метров пятьдесят. Дмитриев остановился:

  — Слушай, давай ружья хоть разберем, и в рюкзак, а то приедет какой-нибудь член-корреспондент на снегоходе, а мы с тобой с оружием. Потом ведь не докажешь что мы пошли собаку ловить.

   С егерями соседнего охотхозяйства, он уже сталкивался и поэтому у него было стойкое отвращение к проверяющим и конечно для каждого припасено большое количество замысловатых эпитетов, которые на бумаге и не напишешь.

   Остановившись, сняли рюкзаки и начали разбирать ружья. Дмитриев положив рюкзак на снег, открыл клапан, и, нагнувшись, складывал разобранное ружье во внутрь.

   Я так же положил рюкзак на снег развязал веревку и вынув патроны разобрал ружье. Цевье в кармане, стволы в одной руке, приклад в другой.

   В это время, прямо перед нами в десяти метрах, выскочил заяц, увидев людей он сел и слегка пошевеливая ушами, смотрел на нас.

   Дмитриев, молча заталкивающий ружье в рюкзак, стоял слева от меня в метре и, нагнувшись в садово-огородной позе,  его не видел. У меня в левой руке стволы, глядя на зайца, легонько ткнул Дмитриева стволами в зад.

   Он не разгибаюсь, повернул голову ко мне и недоуменно смотрел на меня. Я молча кивнул и показал глазами в направлении зайца. Дмитриев, увидев зайца, азартно зашептал: Стреляй! Стреляй!

   Глядя на зайца, я стал медленно собирать ружье. Вставил стволы в коробку, повернул. Ружье приняло правильное положение, достал из кармана цевье, прикрепил его. На щелчок цевья заяц не прореагировал.

   Он сидел и, как мне показалось, с интересом наблюдал за моими действиями, лишь изредка слегка шевелил ушами.

   Я так же медленно переломил ружье, хрустнули взводимые пружины, заяц сидит. Теперь спокойно на ощупь, достать патроны и вставить в стволы. Так, осталось закрыть стволы и там одно мгновение. Одновременно снимаем предохранитель и нажимаем на спуск.  Но…

  Только я закрыл стволы, они слегка щелкнули, и в этот же миг, заяц метнулся в сторону. А за мгновение до этого, мне даже показалось, как он неодобрительно качнул головой.

   Ружье у плеча, предохранитель снят, а зайца не видно.

   Голос собаки приближался и Дмитриев, оставив рюкзак, пошел ловить собаку. Я снова разобрал ружье и сложил его в рюкзак.

   Через полчаса, выйдя из заказника с собакой на поводке, мы остановились на высоковольтной, под аншлагом.

   — Ты видел, заяц даже головой покачал. Когда побежал.

   — Скажи еще, он тебе лапой погрозил, что закон нарушаешь – Дмитриев улыбался – вот откуда он знает, что там стрелять нельзя. Смотри, пес сидит, смотрит на нас и улыбается.

   — Наверно, читать умеет.