Интервью З.А.Милявского Радио Урала

Имя Зиновия Абрамовича Милявского знакомо рефтинцам старше 60-ти. Первый директор нашего Дворца культуры, привезший сюда группу «Рефтяне», имя которой осталось в истории нашего поселка, и не только. Сейчас Зиновий Абрамович, долгое время руководивший ДК Уралмаш, председатель профсоюза работников культуры Свердловской области. В следующем году исполнится 50 лет нашему ДК и воспоминания З.А.Милявского о том периоде, о группе «Рефтяне», о солисте группы Касыме Камалове весьма ценны и интересны.

Слушайте интервью З.А.Милявского по этой ссылке.

Текстовая версия беседы.

Здравствуйте!

От всей души вас приветствует программа Надежда Радио Урал. Звукорежиссер и ведущий Эдуард Бародулин и журналист Ольга Дерябина.

Мы рады нашей новой встрече. И встречи с людьми творческими, во все времена хранящими в душе весенний молодой разбег, мы рады особенно. Они хранят традиции, они хранят духовность, они хранят знание и они верят, что культура поможет нам остаться людьми.

Хранители.

Круг надежды.

В нашей студии легендарный человек, Зиновий Абрамович Милявский. Лауреат многочисленных премий и конкурсов. А сейчас Зиновий Абрамович председатель Свердловского областного союза работников культуры.

— Зиновый Абрамович, здравствуйте.

— Здравствуйте.

И с нами, как всегда, журналист, музыкант, Алексей Молчанов.

— Зиновый Абрамович. Давайте знакомиться заново, наверное, потому что мы пока шли в студию, выяснили, что вы пол века здесь у нас не были. Рассказывайте о себе. Как получилось, что вы пришли в искусство в культуру? Как вы стали чтецом и музыкантом тоже? Я даже не знаю, вы такой разноплановый.

— Ой, было это очень давно. Учился в городе Асбесте в школе интернате. И там в школу интернет пришел замечательный, ныне ушедший человек, возглавил духовой оркестр. В этот оркестр взяли меня в том числе. Это был Борисов, Михаил Михайлович. Да, потом он был руководителем  духового в Асбесте во Дворце, да, заслуженный работник культуры.

Ну и он нас приучил к такому виду спорта — баскетбол, о котором мы не знали. Я играл в Баскетбол, потом играл почти профессионально, я кандидат  в мастера, уже в горном институте.  Ну и там при оркестре были вынуждены для того, чтобы как-то разбавлять музыкальные номера, делать что-то, сценки какие-то. И в этих сценках я принимал участие.

Потом меня сделали конферансье в этом оркестре. Потом мы поехали как бы на гастроли, но оркестр наш за успехи отправили на юг к Черному морю.

-Отдыхать или с концертами?

— Отдыхать с инструментами, и мы там давали концерты, и в этом санатории играли танцы. Вот таким образом. Потом КВН и на городской КВН, где мы, по-моему, с Верхней Пышмой во Дворце, сражались, приехал наш асбестовец, который учился во ВГИКе, со своим мастером. Они готовили к съемке  фильм «Кто вы, доктор Зорге?».

И приехали к нему, и пошли во Дворец и попали на этот КВН. Но вероятно, как-то я им поглянулся, и они встретились с моими родителями. И сказали, что вот Зорику, это мое детское имя, Зорику, нужно идти в искусство в культуру, у него есть способность и то и то.

Но, в общем, короче говоря, я тогда уже немного писал стихи.

— Вы еще и поэт?

-Ну да, это я молодой.

— Вы показываете книгу, да?

-Да, это я молодой. Я написал поэму 17-ти летний,и отправил ее на творческий конкурс. Прошел творческий конкурс. Я наверняка бы поступил, потому что школу закончил с медалью, и творческий конкурс был пройден, но случилось непредвиденное.  Я попал в автокатастрофу.

У меня был, так называемой врачами, сдвиг речевого центра. Я почти ничего не говорил, заикался жутко. В общем, с этим пришлось расстаться.

И я, как все асбестовские парни, подал заявление в Горный институт, поступил в институт, речь вернулась постепенно, через  баскетбол. И я пошел в художественную самодеятельность. Горного уже института. И мне очень приятно, что в этот момент,ну, Горный институт славился самодеятельностью.

Мы были первыми, и в годы моей учебы, мы трижды подряд заняли первое место среди студенческой самодеятельности, и на сцене тогда нового Космоса.

У меня есть фотография. Я получаю на вечное хранение приз самодеятельного студенческого искусства.

-Я надеюсь, что этот приз еще хранится.

— Думаю, да … Да, это огромная ваза… Я её едва донес в Совет ректоров…

После того был ансамбль «17 молодых». Это был довольно известный коллектив. Там все, Валера Топорков и Валя Василевский, и Касым Камалов, и (неразб.)…

Мы ездили на гастроли, даже заграницу. Но хотя заграница нам не поглянулась, и мы с ней… нас чуть не расформировали. Ну, дорвались, жвачку увидели, не туда прилепляли. Но очень дикими немного были.

После окончания института  за заслуги в самодеятельности, ни в коем случае не в учёбе, учился не очень хорошо, оставили преподавать на кафедре, которую я окончил.

— Ну, преподавали, надо полагать, не самодеятельность?

— Выемочно- погрузочные работы. Я диплом делал по асбесту. Я был распределён в Асбест, мне зачли диплом. И я уехал на гастроли, с ансамблем  «17 молодых», обозначив себя на военных сборах, приняв присягу в форме и вместо чести отдав пионерский салют, потому что совершенно растерялся .

Мы дали концерт для всех, выехали в Узбекистан на гастроли. Приехав с этих гастролей, я узнал, что меня из Асбеста перераспределили по просьбе института и с согласия моих родителей. В институте работать на кафедре. Вот три года я отработал на кафедре, возглавляя  там «17 молодых». И после этого пошёл работать во Дворец культуры ВИЗа, художественным руководителем, оркестр  «Белый соболь». Мы его создавали вместе с Николай Сергеевичем Барановым.

— Давайте напомним, Зеновий Абрамович, что из ансамбля  «17 молодых», о которым вы только что сказали, вышел в том числе и Валентин Васильевский, памяти которого была посвящена одна из наших недавних программ.

— Мне ее переслали, и я слушал. Мы очень близки были, некоторые время даже жили в одной квартире вместе.  Такие были времена, коммуналки.

Потом поработав в  «Белом соболе», мы его сделали из дух оркестров, из «17 молодых», которые пришли со мной из Горного института и оркестра Коли Баранова  ДК Эльмаша.

Соединились, и был вот этот «Белый соболь».

— А вы там тоже конферировали, стихи читали? Может быть, что то прочитайте.

(читает  «У нас сегодня ярмарка, весёлый каламбур»).

Вот это кусочек с программы   «Ярмарка». Весёлые были времена. Да, такие патриотичные были. Во всех программах, даже в развлекательных, конечно же. Но мы и я, в том числе, верил в это абсолютно, был таким прогрессивным комсомольцем.

— Вы не раскаиваетесь в той вере?

— Нет… молодой… нет. У меня сохранён партбилет. Я студенческие взносы по четыре копейки…откладываю себе мысленно…  шутим на эту тему. Но партбилет и учётная карточка члена КПСС у меня хранится. Я под этим знаменем многое в жизни делал. Думаю, у меня получалось.

— А как вы полагаете Зиновий Абрамович, вот сейчас, по прошествии большого достаточно количества времени и разных самых событий, те времена они были какие?

— Для меня они были счастливы. Как и любое явление, имеет две стороны. Там было для меня и то, что видел в своих родителях. Достаточно хорошего и даже замечательного. Мы приехали из Киева. Я родился в Киеве. Мои родители там закончили институты. И папа по распределению попал в Асбест. А потом уже со мной, два с половиной года мне было, мама меня привезла.

Папа был и мама были третий – четвертый  человек с высшим образованием нашем городе…Они его подымали, строили, делали, выросли в нем.

И то, что сейчас назвается антисемикизмом … и то, что я потом приезжая к дедушке и бабушки в Киев уже в возрасте, в инстутские годы, последние годы обучения в школе, ощущал на себе постоянно, здесь на  Урале…. Я и не знал, что я еврей, вообще. Поэтому здесь было все хорошо. И мама моя заслуженный учитель и папа очень уважаемый человек. Ну и моя жизнь сложилась. И поэтому до мозга гостей я  уралец.

И поэтому в это время мы были наполнены желанием сделать. И слово Родина было не пустым. Сейчас уже я прошел весь этот переходный период. Мне по роду деятельности, будучи двадцать пять лет директором Дворца Уралмаша, и, естественно, многих высокопоставленных людей, партийных, руководителей государств, которые приезжали на Уралмаш… И, конечно, их привозили во Дворец. Я с ними там виделся, с некоторыми общался.

И я вам должен сказать, что они, ну многие из них, говорили: “Как это здорово, что у вас вот такое может быть».

У нас был оркестр, потом, когда уже я стал директором Дворца… Коля Баранов создал оркестр. У нас в дворце.  И с этим оркестром перешел в Театр Этрады. И нынешний эстрадный оркестр Театра Эстрады, государственный, это тот оркестр, который мы сделали еще во Дворце  Уралмаша… Посмотрите, ребята.

— А вот вы знаете, сразу, вы сказали «директор» я сразу вспомнил фильм «Карнавальная ночь», классический персонаж, который (неразб.) создал.

— Да-да-да, активный дурак, который лезет во все щели.

— А вот Вы, какой ваш стиль был руководства?

— Вы знаете, может быть, поэтому у меня и были трения с моими руководителями. Я считал, что я, как директор, директор — представитель министерства культуры в этом коллективе, либо руководитель коллектива, представляющий коллектив в министерстве культуры. Вот второе, это был я. И поэтому, защищая права своего коллектива, я позволял себе не сходиться во мнениях с руководителями. Ну а уже в конце своей деятельности, понимая некоторую весомость своей фигуры, я позволял себе не соглашаться.

— Говорят, нельзя было в то время-то.

— Да,  ну, поэтому я закончил свою деятельность не директором Дворца Уралмаша. Потом он стал Дворцом народного творчества, и вот уже есть Дворец народного творчества  я вынужден был уйти. Это другой разговор.

-А как то просто в одном разговоре рассказали, вы были знакомы с Беллой  Дижур?  И она Вам даже книжку подписала.

— Ну, мама учитель литературы, меня маленького ставили, как положено, на табуретку, и я читал стишки. Поэтому к поэзии был уже тогда несколько приближен.

И где-то был среди школьников конкурс чтецов, в 7-ом-6-том классе. Я на этом конкурсе тоже был, и в жюри была Белла Дежур. И тогда, разговаривая с нами, выбрала там человек десять, говорила с нами о поэзии, и подарила мне книгу Лермонтова, на которой написала  «Зорик, люби хорошие стихи».

Белла Дижур. С тех пор я, как сейчас можно говорить, запал на Лермонтова. У меня дома две полки книг стихов Лермонтова и все о Лермонтове. Во всех вариантах,  у меня есть книги 1880 года, начиная вот оттуда издания. И все, что о Лермонтове  есть, открытки, бюстики, значки.

Я все собираю, очень люблю Лермонтова.

На одном из конкурсов, уже в конце школы, здесь в Свердловске, Я читал «Мцыри», я знаю «Мцыри» на память.

— Можете прочитать?

Можем. (читает)

Вот как видел Михаил Юрьевич историю вхождения Грузии и роль российского государства в истории грузинского народа.

— Зиновий Абрамович, времена ведь, вообще, накладывают очень большой отпечаток на все, на нас и на творчество в том числе.

Зиновия Абрамович, вот вы читали, насколько мне известно, стихи и наших уральских поэтов, мало того, вы еще знакомы, допустим, с Любовью Ладейщиковой и расскажите, пожалуйста, немножко об этом. Как вы с ней познакомились и какие-то стихи, может быть, прочитаете?

— Я могу прочитать стихотворение… Вот Любина книжка. Посвещение мне. «Зиновий Абрамович, Зорик, товарищ по бамовской романтике и песням юности, с благодарностью и любовь…  Люба».

Вот, а та вторая в этой книге есть все стихотворения  посвященные, а познакомились мы так, мы по путевке  комсомола… Неоднократно мы, вот, все Узбекистан, Казахстан, Туркменистан,БАМ, Салехард, все по путевке комсомола, у нас  «17 молодых», а тут уже с «Рефтянами»… нас направили на БАМ, западный БАМ, и в нашу бригаду от союза писателей была командирована поэтесса  Любовь Ладейщикова.

И мы вместе поехали на БАМ, она давала творческий вечер, мы давали концерты, когда вместе, когда раздельно, она в своем выступлении, у нас в другом месте свое, Уликан, Кунерма, Звездный, Магистральный.

Вот все эти… мы шли поездом, то есть поезд приходит на станцию, которую сегодня открывают, пускают, там всю ветку пускали, Кунерма, например. Мы там даем концерт, это уникальное зрелище, у них же там сухой закон, да, по сути, и в день, когда пустили, этот ларчик открывался, и все получили доступ, и это были такие празднования, такие празднования, что среди этих огромных сосен, удивительной природы, знаете, я просто потрясен. И там мы с Любой познакомились, и после этого так поддерживали связь, встречались на поэтических каких-то вечерах.

— Прочтите, что то, пожалуйста.

(читает « Жаждой истиной»)

Вот, меня она такими увидела. Мы много разговаривали, мы очень дружили с ее мужем Юрой Конецким, они оба академики поэзии. Вот книга, которую делал Юра, в которой я тоже есть.

А с Юрой Канецким мы, вообще, 25-майя 47-мого года, в один день родились. И как-то в кафе дома писателей или  где-то, я своей компании там был, я знал, что это поэт Конецкий. И мы там пересекнулись. Ты что здесь? А мне сегодня день рождения. Так у меня сегодня тоже день рождения… Слушай, ты с какого года, 47-мого? И оказалась, что вот…

— Зиновий, а, правда, а ваши собственные стихотворения, прочтите, пожалуйста, вы же поэт?

— Ну, поэт… я, так сказать, сочинитель, но есть последнее, но оно такое, как бы, философское,

если это можно… Ну, давайте я попробую. Называется оно «Возможно». (читает)

— По-моему, очень мудрое стихотворение, Зиновий Абрамович.

Скажите, пожалуйста, ансамбль «Рефтяне», он был основан и создан новыми людьми, новыми исполнителями, или есть те, кто с вами шел, что называется, сначала с самого, от истоков.

 — Да, несомненно, такие люди есть, еще с горного  факультета Горного института, самого первого ансамбля, к которому я имел отношение, был ансамбль «Альтаир, и вот с него…

— Это еще до «17 молодых».

— До «17 молодых». На базе его создал «17 молодых», а уже потом, когда закончилась эпопея «17 молодых», я уехал на Рефтинскую ГРЭС, появился ансамбль «Рефтяне»,но и в первом, втором и третьем случае, со мной, как говорится, по жизни, шел мой друг, солист всех этих коллективов, Касым Камалов. Я считаю, что наша дружба, это показатель того, как творческое начало создает и укрепляет человеческую дружбу.

Мы и по сей день, встречаемся  с Касымом, постоянно, звоним друг другу, дружат наши дети, наши жены, в общем, братья.

— Ну давайте немножко окунемся в то время, которое и создавало такую дружбу, такие творческие, такие человеческие отношения. Какую песню  в исполнении Вашего друга, Касыма Камалова, мы сейчас можем послушать, Зиновий Абрамович?

— Я думаю, песня, с которой он стал лауреатом Свердловского областного  конкурса молодых исполнителей, комсомольской песни, это «Прощание с Братском».

(Звучит песня)

— Зиновий Абрамович, а вот нынешняя ситуация, как вы ее ощущаете?

— Значит, что могу сказать? Сейчас моя работа, моя деятельность – я председатель регионального отделения Свердловской области общероссийского союза работников культуры. Свердловское отделение оно небольшое. Мы занимаемся продвижением всего, что я считаю, мы считаем, наша организация… Нас немного. Я очень благодарен, мне помогает мой сын Максим

и два моих заместителя Татьяна Борисовна Чеснокова и Казенного Екатерина Владимировна.

Мы много делаем, чтобы продвинуть сегодня идею того, что то, что сейчас происходит, это беда большая беда. Но, как написано в стихах Любы Ладейщиковой —  не мы это начали и только победа может закончить, нельзя отступать. В 14-м году в мае месяце нас собрали  в Государственной Думе, руководителей региональных отделений. И мы полетели в Крым и это было практически первое такое большое, целый самолет работников культуры. Мы крымчан, крымскую культуру принимали в свой Союз, Евпатория, Алушта… 12 городов, в каждом побывали.

-И главное, что главное вынесли из этого?

—  Dообще, они ждали нас. Это были такие объятия, такие неподдельные слезы, что мы, приехавшие туда, радовались как дети, как они, не знаю, чужие люди… мы обнимались, это был праздник души…

— И Вам хочется таких же объятий в Киеве, как я понимаю?

Моя двоюродная сестра, киевлянка тоже,  она в Америке живет… К сожалению, моя внучка живет во Франции. Еще  сестра и дядя живут в Израиле. У нас совершенно разные взгляды на эту ситуацию.Некоторые совсем враждебно, говорят, давай не будем об этом говорить, чтобы не поссориться…Меня поддерживают в моем понимании этой ситуации. И говорят, надо что-то сделать, чтобы… Да, было так, как ты говоришь, но чтобы было не столько крови, не столько погибших.

Вот я сегодня свое мнение, как киевлянин, как человек, который…  Культура, в моем понимании, я даже где-то это, по-моему, слышал или читал, это совокупность духовных и материальных ценностей к рассматриваемому периоду.

Мы говорим, культура земледелия, культура торговли, культура… Мы говорим культурный слой этого периода, культурный слой. Туда входит все. И машиностроение и литература…

Поэтому все это перевариваю внутри. Я считаю, что это нужно, как можно скорее, заканчивать.

Я думаю, что полоса южная, это до Одессы. Я так считаю, это Россия, У меня в Одессе родственники тоже. И искать пути и снова становиться… Это время… Это через боль, это, вероятно, поколение может быть не одно. Но оно так будет, значит, просто не может быть. Иначе не должно быть.

— Ваша надежда в чем?

— Моя надежда в том, что главная задача, конечно же, не территория. С территориями, но не получилось миром, как мы хотели. Как я понимаю, мы хотели с Донбасом  миром. Не получилось, ну теперь они уже здесь, всегда. Территории нам, я думаю, не надо. А вот нашу культуру зачеркивать, свастики воспроизводить… У меня два дяди, дедушка на войне остались. Этого тоже нельзя допустить и нельзя, чтобы оно существовало. Для этого надо сделать все. Сменить режим, на нормальный, нейтральный режим страны, а люди мы одной и крови. Поэтому мы найдем через годы, найдем друг друга, и найдем наше родство. Вот все.

— В этом и есть Ваша надежда, Зиновий  Абрамович.

Март месяц праздничный, как мы с вами прекрасно знаем.

Какой подарок вы можете преподнести нашим женщинам, опираясь на творческое ваше и прошлое и, верю я, настоящее?

Ну, музыкальным подарком, я думаю, будет Касым Камалов с песней «Фиалки».

Главное будет любовь, которая всегда должна быть в человеке и рядом с сердцем, правда?

— Несомненно.

Зиновий Абрамович Милявский, председатель регионального союза работников культуры. Легендарный человек был в нашей студии сегодня. И с нами был журналист музыкант Алексей Молчанов.

Спасибо и до новых встреч!