Капков К.Г. Духовный мир Императора Николая II и его Семьи.9. Здоровье Императрицы 10. Послесловие

– ЗДОРОВЬЕ ИМПЕРАТРИЦЫ –

Сила Божия в немощи совершается…⁴⁶⁴

С начала XX века и вплоть до настоящего времени здоровье Императрицы Александры Федоровны нередко служит темой многочисленных спекуляций, и именно в связи здоровья Царицы с ее религиозностью. Поэтому полагаем нелишним рассмотреть этот вопрос особо.

(В целом тема религиозности Императрицы рассмотрена нами выше в главах «Духовное становление Венценосцев» и «В заключении».)

Государыню упрекают в том, что она болела. Во время пребывания Императорской четы под арестом в Царском Селе, охрану «особенно раздражали ее [инвалидное] кресло и ее печальное выражение лица, и они громко ругали ее за то, что ее не заставили ходить»⁴⁶⁵. В Тобольске подтрунивал над инвалидным креслом Государыни комиссар Временного правительства Василий Панкратов⁴⁶⁶.

Но в болезненности упрекали Царицу не только революционные солдаты и «старые» большевики. Точнее, не они первыми стали это делать. Как акцентирует внимание коллектив авторов исследования «Медицина и Императорская власть в России»: «Слухи о физическом и психическом нездоровье императрицы целенаправленно использовались либеральными кругами для дискредитации императорской семьи. Начало [им] <…> было положено в аристократических гостиных еще накануне <…> 1905 г. <…>

С весны 1915 г. <…> начинает все активнее муссироваться в обществе тема психического нездоровья царицы. <…> Вбрасывая компромат в общественное сознание, <…> в эту <…> точку <…> либеральная оппозиция без устали била на протяжении почти двух лет. Слухи из великосветских гостиных плавно перетекали в думские кулуары, а уже затем, как абсолютная истина, распространялись по всей стране, подрывая престиж императорской семьи. <…> Принимать репрессивные меры или опровергать слухи царская семья считала ниже своего достоинства. Поэтому она, как ни странно, оказалась беззащитна перед ними»⁴⁶⁷.

Венценосная чета на горе Ай-Петри (святой Петр) в Крыму. 1910

В массовом сознании известная набожность Царицы (что в другой раз было бы «в ее пользу») превращалась в результат психического отклонения и становилась поводом для критики. Это отметил еще генерал Дитерихс: «Почвой для особого распространения лжи о Царской Семье была избрана именно ее религиозность. Здесь в этой области ложь была доведена до чудовищных размеров и совершенно непостижимо воспринята громадной массой <…> русского <…> общества»⁴⁶⁸.

Отказывают Императрице «в праве» на болезнь и многие современные историки, полагая, что она была «запрограммирована на страдание», то есть сама их провоцировала, следовательно, сама и виновата⁴⁶⁹.

Что же было на самом деле?

Прежде чем ответить на этот вопрос, кажется необходимым сказать несколько слов о православном понимании болезни.

Болезнь — бич рода человеческого, в православной онтологии — следствие греха, как человечества в целом, так и в некоторых случаях, греха конкретных личностей, получивших это несчастье.

В идеале болезнь должна приниматься, как воля Божия, данная промыслительно для смирения и повода к покаянию, что на практике исполнить бывает крайне сложно.

Однако иногда болезнь или иные испытания посылаются подвижнику, как награда, которую он готов воспринять смиренно и обратить к духовному самосовершенствованию. Так широко известно изречение святого XX столетия, врача, архиепископа Луки (Войно­Ясенецкого): «Я полюбил страдание, так удивительно очищающее душу»⁴⁷⁰.

Более того, некоторые святые просили у Бога болезнь плоти или провоцировали ее, имея в виду туже цель духовного роста. «Киево­Печерский патерик», приводит пример святого Иоанна Затворника, который, борясь с похотливыми мыслями, на длительное время зарыл себя по шею в сырую землю в пещере. (Вряд ли это способствовало оздоровлению организма отшельника, если брать во внимание сугубо физиологический аспект.)

Так святой описывает свое борение: «И не знаю, чего только не делал я для своего спасения; по два, по три дня оставался без пищи, и так три года провел, часто и по целой неделе ничего не ел, и без сна проводил все ночи, и жаждою многою морил себя, и тяжкие вериги на себе носил, <…> которые с тех пор и доныне остаются на теле моем, и сушит меня холод и железо. Наконец прибег я к тому, в чем и нашел пользу. Вырыл я яму, глубиною до плеч, и, когда пришли дни святого поста, вошел я в яму и своими руками засыпал себя землей, так что свободны были только руки и голова, и так, под этим тяжким гнетом, пробыл я весь пост, не в силах шевельнуть ни одним суставом, но и тут не утихли желания плоти моей. К тому же враг­дьявол страхи разные наводил на меня, чтобы выгнать меня из пещеры, и ощутил я его злодейство. Ноги мои, засыпанные землей, начали снизу гореть, так что жилы скорчились и кости затрещали, потом пламень достиг до утробы, и загорелись члены мои, я же забыл лютую ту боль и порадовался душою, что она очистит меня от такой скверны, и желал лучше весь сгореть в огне том, Господа ради, нежели выйти из ямы той»⁴⁷¹.

Прошение болезни встречается и в наши дни. Так, близкая ученица известного реставратора и иконописца тайной монахини Иулиании (Марии Николаевны Соколовой; 1899–1981) свидетельствует, что Мария Николаевна «как­то поделилась <…> своим внутренним желанием, что ей хотелось бы перед смертью поболеть такой болезнью, чтобы особо себя приготовить к переходу в вечность, и жизнь показала, что Господь услышал ее молитвы и ее желание»⁴⁷². Монахиня действительно тяжело заболела, хотя до последних земных дней трудилась над образом Пресвятой Троицы, расположенным поверх входа в Святые ворота Троице­Сергиевой лавры.

И наконец, к теме приятия болезни (страдания, лишения) дозволительно отнести слово Господа: «Есть скопцы, которые из чрева матери родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит»⁴⁷³. Термин «скопец» можно понимать, как персону, ограниченную в чем­либо, в частности, физически больную: от рождения, или от людей, или по собственной воле, ради достижения главной цели — спасения души.

Таким образом, даже если бы Императрица Александра Федоровна, имея в виду духовную цель, просила себе болезнь, чтобы научиться переносить страдание — в рамках православной аскетики, это был бы здравый поступок. Однако просить себе болезнь у Государыни, можно сказать, не было нужды, Бог сам послал ей достаточно испытаний еще до заключения под стражу.

Какими они были?

Во­первых, Императрица действительно была достаточно слабой в физическом отношении. У Царицы часто болело сердце, в разное время она страдала кардионеврозом, одышкой, неврастенией, лицевой невралгией, анемией, ушными болезнями (в 1903 году делали прокол барабанной перепонки), подагрой, болями в глазных яблоках, воспалением пояснично­крестцового нерва, дававшего болевые осложнения на спину и обе ноги, а также являвшегося причиной опухолевых образований в области таза. Поэтому с 18 лет она регулярно пользовалась инвалидной коляской, что не раз запечатлено на любительских фотографиях Царской семьи.

На даче в Петергофе. 1909

В 21 год Принцесса Аликс в письме к жениху между строк замечала, что «одолела 38 ступенек, тяжело дыша», и далее: «Милый, сейчас я должна улетучиться, вернее будет сказать про мои бедные хромые ноги, уползти»⁴⁷⁴. Болевые ощущения не покидали ее всю жизнь. Например, в письме мужу в 1904 году Императрица отмечала: «Извини за то, что пишу карандашом, но я лежу на софе на спине, стараясь не двигаться. У меня были сильные боли, ночь прошла плохо, так как я просыпалась от каждого движения — удалось поспать один час на правом боку, потом утром, наконец, поспала побольше, лежа неподвижно на спине»⁴⁷⁵. Любой, кто когда­либо защемлял себе нерв в районе копчика, прекрасно знает, насколько изнурительно ощущать эти боли постоянно и какой проблемой тогда может стать сон. В письме к детям в 1910 году Государыня вскользь пишет: «Скучно иметь маму­инвалида, но всех вас это учит быть любящими и мягкими»⁴⁷⁶. Еще до замужества Аликс с определенным трудом становилась на колени в церкви и, в частности, беспокоилась, как выстаивать в России долгие службы. В письме к подруге юности в 1912 году Государыня вскользь замечает, что во время молитв подниматься с колен ей помогает семилетний Цесаревич⁴⁷⁷.

В минуту отдыха… Петергоф. 1909

Некоторые болезни Царицы имели невротическую основу, но говорить о ее психическом расстройстве нет фактических оснований. Подобные данные отсутствуют в архивах медицинской части Императорского двора (если бы таковые имелись, уже при советской власти их не преминули бы опубликовать).

Конечно, едва ли не любая болезнь, помимо объективно­физиологического течения, имеет психосоматический характер: ведь в известном смысле все наши болезни вызваны состоянием ума, однако весьма трудно определить соотношение этих составляющих, как для сторонней персоны, так и для самого себя. Вероятно, в некоторых стрессовых ситуациях Государыня, нервничая, не была исключением и, как многие, «накручивала» себя. Проявляла нервозность, причем не на людях, а сдерживая свое состояние внутри.

Говорить о неврозах Императрицы может ее напряженное (или скажем так, страдальческое, серьезное) выражение лица, просматривающееся на некоторых любительских фотографиях. На официальных фотографиях Царица выглядела всегда безупречно, разве что не улыбалась (а вот на любительских улыбалась — и не раз).

На яхте «Штандарт». 1909

Во-­вторых, поводы нервничать у нее были. С детства и до последних дней Аликс (Александра Феодоровна) имела достаточно потерь и разочарований.

Посмотрим, как Царица переносила их, сделав ретроспективу событий.

Так сложилось, что мать Принцессы Аликс — Алиса вышла замуж вскоре после внезапной смерти отца, и радость свадьбы омрачилась⁴⁷⁸. Позднее в Дармштадте мать Аликс много занималась благотворительностью, а во время войн организацией ухода за ранеными и подготовкой медсестер. В 1866 году Алиса в письме к матери, английской Королеве Виктории, четко сформулировала: «Жизнь дана нам для работы, а не для увеселений»⁴⁷⁹, что стало жизненным кредо и для ее дочери Аликс.

Алиса, как впоследствии и Аликс, лично кормила детей грудью и активно занималась их повседневным воспитанием, что было совершенно не принято в аристократических семьях⁴⁸⁰. Она родила семерых детей и много времени посвящала их религиозно­нравственному воспитанию. Учила с уважением относиться к страданиям бедных и больных, а также обязательной благодарностью за то, что делали для них другие. В английской прессе такой подход к воспитанию называли «неформальным»⁴⁸¹. Все это воплотит в свою жизнь и Аликс.

С раннего детства Аликс видела горе. Ее брат Фритти в возрасте трех лет умер от неизлечимого тогда заболевания — гемофилии. Через пять лет в 1878 году от дифтерии умерла любимая сестра Мей.

Менее чем через месяц в возрасте 35 лет скончалась мать Аликс (будущей Императрице было тогда шесть лет). В 1892 году внезапно, в возрасте 54 лет, умер отец Аликс Людвиг. Принцесса выходила замуж сиротой.

Выше мы говорили, что юная Аликс опасалась: не станет ли перемена веры (необходимая при замужестве за Наследника Российского Престола) изменой Богу, и старалась досконально разобраться в богословии лютеранства и православия. Но еще она боялась так называемого проклятия Гессенского дома — гена гемофилии, передающегося через женскую линию в мужском потомстве. Аликс, искренне любя Николая, не хотела становиться для него источником горя.

Но непростое решение было принято, и здесь они вместе положились на волю Божию.

Жених с невестой терпеливо переносили критику в свой адрес в течение пяти лет, отстаивая право на свою любовь.

Многие упрекали Царя, что он принял политически неверное решение: женился на болезненной особе из небольшого немецкого княжества, что давало мало выгод российской державе. Правильно ли поступил Царь в политическом отношении, мы не знаем, но Аликс и Николай женились по любви (что, к слову сказать, было нонсенсом для членов Владетельных домов Европы). Но, полагаем, для духовной жизни, богоискательства жениться надо именно по любви.

После замужества Императрица на протяжении 10 лет выдерживала огромное психологическое давление в связи с обязанностью родить именно мальчика — Наследника Престола. А рождались девочки. Сейчас для общества не существенно, кто родится в семье руководителя государства, но тогда Россия ждала Наследника, категорически требовала его.

Рождением девочек были разочарованы даже самые ближайшие родственники Царской четы с обеих сторон. Так, сестра Императрицы Великая княгиня Елизавета ­Федоровна писала Королеве Виктории: «Радость огромная и разочарование, что это девочка»⁴⁸². Младшая сестра Государя Великая княжна Ксения Александровна в 1895 году (еще при рождении первого ребенка) отметила в своем дневнике: «Рождение дочери Ники и Аликс — большое счастье, хотя жалко, что не сын», а после рождения Великой княжны Анастасии записала: «Аликс чувствует себя отлично — но, боже мой! Какое разочарование!.. 4­я девочка»⁴⁸³.

В Александровском дворце. 1910 или 1911. Царская спальня. Государыня за рисунком. На заднем плане: кровати, над ними иконы, Распятия, кресты разных форм, складни

Когда одна за другой в Царской семье рождались особы женского пола, в обществе это суеверно воспринимали как «дурной знак». В нем расцветало «устойчивое настроение разочарования»⁴⁸⁴, а в аристократических кругах прямо злорадство (и «просчитывание» ситуации на переход Трона к другой ветке Великих князей).

Отметим, что роды Царицы проходили непросто. При первых родах Великой княжны Ольги схватки у Государыни продолжались почти сутки, были разрывы, младенца «тащили щипцами». При второй беременности врачи опасались выкидыша, поэтому по их рекомендации Императрица пролежала в постели, не вставая семь недель⁴⁸⁵. После рождения четвертой девочки в Царской Семье случилось несчастье.

В конце 1901 года Государыня поняла, что ждет ребенка. В 1902 году начались соответствующие изменения в ее ­фигуре. Государыня девять месяцев надеялась на рождение сына. Но только перед планируемыми родами Царица допустила осмотреть себя врачам, и стало очевидно, что «беременность прекратилась в ранней стадии развития плодового яйца» и оно «не более четырехнедельного развития»⁴⁸⁶. Как установило врачебное расследование, в современной терминологии это была так называемая замершая (неразвитая) беременность — смерть плода или эмбриона при отсутствии выкидыша. (В такой ситуации весьма вероятен риск заражения матки и распространения инфекции, чего в случае с Государыней, слава Богу, не произошло.)

Случившееся тяжело отразилось на Императорской чете, а слухи о «непонятных родах» проникли в общество.

Переживания Государя видны из его дневников⁴⁸⁷.

В 1903 году скоропостижно от брюшного тифа скончалась восьмилетняя племянница Царицы Елизавета Гессенская, что также дало повод к скорби.

В 1904 году, казалось, пришло великое утешение. Долгожданное рождение Цесаревича всколыхнуло страну. Даже за границей рождение Алексея «стало самым обсуждаемым в столетии событием в череде рождений в монарших семьях»⁴⁸⁸.

Беременность прошла тяжело. И после разрешения от бремени Государыню постоянно посещали специалисты по женским болезням. Так, в период с 10 мая по 4 сентября 1905 года они приезжали в Царское Село и Петергоф более 90 раз, а всего за 1905 год помощь Царице была сопряжена со 185 визитами специалистов по акушерству и гинекологии⁴⁸⁹.

Но не женские немощи стали для нее главным источником страданий. Мальчик родился больным гемофилией. Ее старшая сестра Ирэна ко времени рождения Цесаревича Алексея уже родила двух детей, страдавших гемофилией, один из которых, четырехлетний Генрих скончался незадолго до рождения Наследника.

Представьте себе состояние женщины. Ее постоянно тревожит мысль: надо зачать мальчика, но именно мальчик, скорее всего, родится больным. Императрица знала, что может принести болезнь в свою семью и годами молила Бога избавить ее от такой участи.

Проведение рассудило по­своему. Долгожданный Наследник Престола Всероссийского родился неизлечимо больным.

Из­-за возможного внутреннего кровоизлияния любая силовая игра, ссадина, синяк, ушиб могли быть для него смертельно опасными, не говоря уже о порезе. Ребенку было противопоказано любое хирургическое вмешательство. При этом родители старались, чтобы Наследник рос как обычный мальчик — бегал, прыгал, плавал. Можно предположить с каким трудом и волнением мать разрешала ребенку играть.

Длительное время тайну тщательно скрывали и от ближайших родственников, даже родной сестры и матери Царя⁴⁹⁰. Семья несла этот крест одна и нередко выходила на приемы, никак не выдавая своего расстройства, когда, порой, при острейших приступах болезни в соседствующей комнате, находясь между жизнью и смертью, лежал Цесаревич.

Наиболее известный случай, когда Наследник был при смерти, произошел 6–10 октября 1912 года в Спале (в Царстве Польском). Как писал Государь, «несчастный Маленький страдал ужасно, боли схватывали Его спазмами и повторялись каждые четверть часа. От высокой температуры он бредил и днем, и ночью, садился в постели, а от движения тотчас же начиналась боль. Спать он почти не мог, плакать тоже, только стонал и говорил: “Господи помилуй”»⁴⁹¹. Врачи полагали, что ребенок скончается. Сам мальчик ждал смерти как избавления, просил похоронить его в солнечный день и спрашивал: «Когда я умру, будет уже не больно, да ведь?»⁴⁹².

Тогда «даже физически крепкий Николай II не выдерживал страшного нервного напряжения, царившего в комнате умирающего наследника, и предпочитал уезжать на очередную охоту. А императрица постоянно находилась рядом с умирающим Алексеем [четыре ночи], и при этом ей необходимо было еще [днем] периодически появляться в обществе с улыбкой на лице. Чего ей это стоило, можно только догадываться. Император в письме к матери 20 октября 1912 года писал из Спалы: “Она лучше меня выдерживала это испытание, пока Алексею было плохо, но зато теперь, когда, слава Богу, опасность миновала, она чувствует последствия пережитого и на бедном сердце это сказалось”»⁴⁹³.

В критическое время болезни доктор Евгений Боткин писал своим детям: «Я не в силах передать Вам, что я переживаю… я ничего не в состоянии делать, кроме, как ходить около Него… ни о чем не в состоянии думать, кроме как о Нем, о его Родителях… Молитесь, мои детки… молитесь ежедневно, горячо за нашего драгоценного Наследника…»⁴⁹⁴. 9 октября для прессы были заготовлены объявления о критическом состоянии Цесаревича, готовились к его смерти.

10 октября чрез час после телеграммы Григория Ефимовича Распутина: «Бог воззрил на твои слезы. Не печалься. Твой сын будет жить. Пусть доктора его не мучают»⁴⁹⁵, боли Цесаревича прекратились, и он пошел на поправку. Это был не единственный случай, когда Наследник Престола умирал, а врачи теряли всякую надежду на лучший исход. Тогда Цесаревича Алексея спасал сибирский странник Григорий Распутин (что было зафиксировано и разными свидетелями, и самими врачами)⁴⁹⁶. И вот в декабре 1916 года новый удар — единственный, кто мог спасти Ее сына, был убит.

После этого многие ожидали, что Царица чуть ли не сойдет с ума и уйдет с политической сцены. Но Царская семья просто и спокойно организовала скромные похороны, помолилась на панихиде и продолжила свой обычный жизненный распорядок. Для женской половины это была, прежде всего, работа в госпитале.

За шитьем и воспитательной беседой. Петергоф. 1909

 

Можно отметить, что убийство Григория произошло в то время, когда Императрица говела в Рождественский пост. В день убийства, уже зная, что Распутин пропал и, вероятно, убит, она исповедовалась, а на следующий день, 18 декабря, причащалась.

Вскоре последовало отстранение Императора от Престола. Именно в то время, когда Государь в конце января 1917 года уехал в Ставку, а по пути откуда был задержан в Пскове, четверо детей в тяжелой форме заболели корью. У Великой княжны Татьяны корь, осложнялась отитом, у Великой княжны Ольги — отитом и плевритом. Был возможен летальный исход. Александровскому дворцу грозило нападение революционной черни. Местный гарнизон покинул Царское Село. Охрана и служащие дворца частью разбежались (остались только чины Собственного Конвоя, но они были малочисленны), связь с Императором отсутствовала, а до Царского Села доходили страшные слухи об отречении Царя. Было не ясно: жив ли ее муж и Государь?

В Итальянском дворике Ливадийского дворца. 1910

 

Царица оказалась с детьми практически одна в огромном дворце без охраны. И в такой ситуации 2 марта Аликс писала Ники о болезни детей: «Бог послал ее, конечно, на благо»⁴⁹⁷.

Свидетель происходившего, Княгиня Елена Петровна (урожденная Принцесса Сербская), отметила: «Мужество царицы было полно достоинства. Хотя у нее были мрачные предчувствия о судьбе ее царственного супруга и боязнь за своих детей, императрица поразила нас своим хладнокровием. Это спокойствие могло быть свойственно английской крови, которая текла в ее жилах. В эти трагические часы она ни разу не обнаружила слабости, и как мать и супруга она пережила в эти минуты все, что могла чувствовать мать и женщина. <…> Ее лицо останется навсегда выгравированным в моей памяти, т.к. в подобные часы человеческие существа показываются таковыми, каковы они есть…»⁴⁹⁸.

В Ливадии. За балконом – Крестовоздвиженская церковь. 1909

Потом были долгие месяцы заключения в Царском Селе, Тобольске.

Цесаревич и Великая княжна помогают убирать снег. Царское Село. 1908 или 1909

Последнее испытание перед непосредственно мученичеством в Екатеринбурге, Императрица, как и вся Семья, перенесла в Тобольске. 25 апреля 1918 года приехавшим из Москвы комиссаром Яковлевым было объявлено, что увозят всю Царскую семью или Государя, с кем мог поехать кто­-либо из членов Семьи⁴⁹⁹. Зачем и куда — не говорили. Это могло значить все, что угодно, вплоть до казни Царя. Незадолго до этого у Цесаревича случилось внутренне кровоизлияние в паху, отчего были повреждены почки. «Он ужасно страдал, плакал и кричал, все звал к себе мать», — свидетельствовал камердинер Царя Алексей Волков⁵⁰⁰. Ехать куда­либо Цесаревич не мог. Приступ гемофилии оказался тягчайшим, в любую минуту Наследник мог скончаться (Алексей не оправился от этого приступа и спустя несколько месяцев; в подвал Ипатьевского дома Государь нес его на руках).

Цесаревич в Ливадии. 1909

Как мы писали в главе «В Тобольске», Императрица была поставлена перед выбором: оставить Государя или больного ребенка? Тогда в своем дневнике она записала: «Ужасные страдания»⁵⁰¹. Камердинер Волков на следствии по убийству Царской семьи показал: «В то время она ­[Императрица] так убивалась, как она никогда не убивалась раньше. Я даже и сравнить не могу ее состояния при отречении Государя с этим ее состоянием в Тобольске, когда она решила оставить Алексея Николаевича и ехать с Государем. Там она была спокойна, а здесь она уже не могла сладить с собой и плакала, как она никогда не плакала раньше»⁵⁰².

Хотя решение Государыни поехать с Царем далось нелегко, оно было исключительно трезвым и духовно выверенным. В православной иерархии ценностей: прежде всего, служба Богу, затем — Родине, потом — семье. И Государыня, пожертвовав близостью к тяжелобольному ребенку, не оставила Царя, олицетворявшего Россию.

Итак, мы видим, что в непростых, переломных ситуациях Императрица никогда «не опускала руки», вела себя твердо, мужественно, а главное, вполне верно с точки зрения христианского миросозерцания. Весьма показательно, что когда Цесаревичу становилось хуже, визиты врачей к Государыне практически прекращались, ей становилось «не до себя». Начало Первой мировой войны и работа в госпитале также отвлекло Царицу «от проблем, связанных с состоянием ее здоровья. Большинство современников в один голос утверждали, что она стала гораздо более энергичной, внешний вид ее изменился в лучшую сторону»⁵⁰³.

Ее болезни, в том числе невротического характера, в итоге не превращались в истерику (ропот) или бездействие (уныние). Для духовного делания это весьма существенный аспект. Можно сказать, краеугольный.

Вполне определенным образом Императрицу характеризует воспитание детей. Поэтому дополнительно скажем о нем еще несколько слов (мы касались этого вопроса на с. 86–97, 105–113). Няня Царских детей Александра Александровна Теглева при приеме на работу «была поражена простотой и даже строгостью воспитания девочек»⁵⁰⁴. Современный французский историк Даниэль Жирарден (в целом повторяя стереотипы советского восприятия Царской четы) все же особо отмечает: «Простодушие детей и строгость условий, в которых они жили, были удивительны»⁵⁰⁵. Простоту и невинность Великих княжон отмечали многие. Протоиерей Афанасий Беляев, исповедовавший их Великим постом 1917 года, в дневнике с некоторым удивлением записал: «Впечатление [от исповеди] получилось такое: Дай, Господи, чтобы и все дети нравственно были так высоки, как дети бывшего Царя. Такое незлобие, смирение, покорность родительской воле, преданность безусловная воле Божией, чистота в помышлениях и полное незнание земной грязи — страстной и греховной, меня привело в изумление, и я решительно недоумевал: нужно ли напоминать мне как духовнику о грехах, может быть им неведомых, и как расположить к раскаянию в неизвестных для них грехах»⁵⁰⁶. Также начальник охраны Царской семьи в Тобольске полковник Кобылинский отметил: «Все они [Великие княжны] были милые, простые, чистые, невинные девушки. Куда они были чище в своих помыслах очень многих из современных девиц­гимназисток даже младших классов»⁵⁰⁷.

В Царской семье одежда и обувь передавались от старших детей к младшим, спали сестры по двое в комнате на походных раскладных кроватях, обливались утром холодной водой, лично убирали свои комнаты, постоянно занимались рукоделием. Детей никогда не видели скучающими. Они оказывали искреннее и безусловное послушание отцу и матери.

Есть ли в таких плодах воспитания заслуга родителей, если учесть, что Государыня с младенчества занималась детьми лично? Очевидно, да. Может так воспитать детей «сумасбродная» мать? Очевидно, нет.

Дети были воспитаны идеально. Уже по одному этому обстоятельству о психопатии и неком нездоровом религиозном мистицизме Императрицы не может быть и речи, ведь «по плодам их, узнаете их»⁵⁰⁸.

Александра Федоровна была прекрасной матерью. И прекрасной женой. Знакомясь с перепиской четы Романовых, Вы не встретите не только ни признаков психической неуравновешенности Царицы, но и следа раздраженности супругов друг другом, притом, что мнения их часто расходились, как в житейских, так и в политических вопросах⁵⁰⁹.

Однако Императрицу ее окружение в большинстве своем недолюбливало. В определенной степени — это стало почвой для появления, восприятия и распространения многочисленных слухов о ее психическом нездоровье; и «надо признать, что психологическое давление на императорскую чету было эффективным и принесло [определенным силам] политические дивиденды в феврале 1917 г.»⁵¹⁰.

Почему Российский двор как­то сразу не принял скромную, религиозно настроенную и несколько отстраненную немецкую Принцессу, не любившую балы, увеселения, публичность?

Невестка Государыни Великая княгиня Ольга Александровна вспоминала: «Даже в тот первый год [ее пребывания при дворе], я это хорошо помню, стоило Алики улыбнуться — это называли насмешкой. Если же у нее был серьезный вид — говорили, что она сердита»⁵¹¹. То есть происходило по слову Господа: «Кому уподоблю род сей? Он подобен детям, которые сидят на улице и, обращаясь к своим товарищам, говорят: “мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали”»⁵¹².

 Во время Первой мировой войны, Государыня, не смотря на свой статус Царицы, решила оказывать личную непосредственную помощь страждущим, как учил Христос, «не взирая на лица». Она с детьми трудилась рядовой сестрой милосердия по велению сердца. (Подробнее об этом см. на с. 104–113). Служба Царицы и Великих княжон не афишировалась, не носила пропагандистского характера, «освящаясь в печати крайне скупо»⁵¹³.

Казалось бы, благородное дело помощи раненым воинам могло найти положительный отклик в окружении Императрицы. Однако и это вызвало непонимание. Аристократии «пришлось не по нраву то, что женская часть царской семьи позволила себе сойти со своего пьедестала, утратила окутывающий их покров таинственности и недосягаемости и, что еще хуже, что они соприкоснулись с нечистотой ран, увечьями и мужскими телами. Дамы приходили в ужас, узнав, что императрица даже стрижет ногти своим пациентам. Пренебрежительное отношение Александры к условностям светского этикета и церемониала, которое проявлялось в ее работе рядовой сестрой милосердия, было воспринято как “beau geste” — “дешевый способ снискать популярность”»⁵¹⁴.

Полагаем, что если бы Императрица не появлялась в госпиталях, ее объявили бы безразличной к судьбам раненых, больных, страждущих… судьбе России. Впрочем, и так объявили.

Почему же это случилось?

«Мiръ» ее не принял.

Государыня стала «белой вороной», просто потому, что была, так сказать, практикующей верующей⁵¹⁵. Это раздражало многих. Конечно, Царица вращалась в православной среде, но многие ли из нас главным в жизни полагают духовное делание? Многие ли занимаются им? А Государыня достигла в этом определенных результатов еще до мученического венца⁵¹⁶.

Каждая из сторон действовала по­своему последовательно и логично: мир искал свое, а Царица (при всех своих недостатках, какие, разумеется, были, но мы не можем здесь подробно разбирать ее биографию), пыталась как­то изменить свою душу в сторону исполнения Божьих заповедей. Как могла, училась духовному деланию, принимая страдания лекарством от самомнения, может быть не всегда в нужной дозировке.

Ее духовные искания и завершились логично.

В известной монографии, посвященной православному аскетизму, исследователь Сергей Михайлович Зарин, делает вывод: «Христианство, по самому своему существу <…> явилось торжеством <…> правды именно чрез победу, одержанную над <…> “правдою мира” путем терпеливого и самоотверженного перенесения страданий. “Мир” по своей непримиримой противоположности духу Христову, по своему решительному боговраждебному настроению и крайне эгоистическому, себялюбивому направлению, может относиться к его носителям не иначе, как только с решительною ненавистью и крайней враждебностью. Следствием такого именно отношения всего “мирского” ко Христу, Его делу и Его истинным последователям неизбежно явилось и являются страдания Христа и Его верных последователей. “Если мир вас ненавидит, говорит Христос своим ученикам, знайте, что Меня прежде Вас возненавидел; если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира…, потому ненавидит вас мир. <…> Если Меня гнали, будут гнать и Вас”⁵¹⁷. Стремление к усвоению правды Христовой <…> неизбежно вызывает со стороны мира преследования, поношения и гонения. <…> В патристической письменности мученичество — в широком смысле — истолковывается, как принципиально­необходимое, общеобязательное христианское требование, всеобщий и всеобъемлющий подвиг христианского религиозно­нравственного совершенствования. <…> Пределом подвига, совершенного по любви ко Христу, должна быть смерть»⁵¹⁸.

С Государыней так и случилось.

С точки зрения православной мистики телесные немощи Царицы не помешали ей иметь здоровье духовное, и сделать свою жизнь примером здравого смысла.

 

примечания

 

464               2 Кор. Гл. 12. Ст. 9–10.

465               Буксгевден С. Жизнь и трагедия. Т. 1. С. 298.

466               Панкратов В. С. С царем в Тобольске. Из воспоминаний. М., 1990. С. 35.

467               Медицина и Императорская власть. С. 189, 214, 219.

468               Дитерихс. М. К. Убийство Царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. Владивосток, 1922. С. 434.

469  Так считает, например, английский ученый Хелен Раппапорт, опубликовавшая в 2014 году в целом весьма ценную работу: «Four sisters: The lost lives of Romanov Grand duchesses» (русское издание вышло с измененным названием: «Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни»). Отметим, что в исследовании Раппапорт использованы труднодоступные для российского историка зарубежные архивы.

470               См., например, изд.: «Я полюбил страдание, так удивительно очищающее душу». Святитель Лука, исповедник, архиепископ Симферопольский и Крымский. Сб. / сост. Л. А. Чуткова. М., 2014.

471               Киево­Печерский патерик. Киев, 2002. С. 222.

472               Алдошина А. Е., Алдошина Н. Е. Монахиня Иулиания (Мария Николаевна Соколова). Жизнеописание // Иулиания (Соколова М. Н.), монахиня. Труд иконописца. Свято­Троицкая Сергиева лавра, 1998. С. 29–30, 33.

473               Мф. Гл. 19. Ст. 12.

474               Дивный свет. С. 76.

475               Там же. С. 226–227.

476               Там же. С. 378.

477               Письма Царицы Александры Федоровны подруге юности Тони Беккер­Брахт / сост., предисл., комм. Л. Хоффманн­Кунт; пер. с нем. Е. А. Копыловой. СПб., 2013. С. 148.

478               Позднее и замужество Аликс случилось после скоропостижной кончины отца своего жениха — Императора Александра III. Возможно, определенная схожесть обстоятельств помогла молодоженам лучше понимать скорбь друг друга и еще более сблизила их.

479               Цит. по изд.: Раппапорт. С. 32.

480               Выражая недовольство тем, что Алиса лично кормит грудью, Королева Виктория назвала «в честь» нее одну из своих племенных коров. См.: Раппапорт. С. 32.

481               Раппапорт. С. 67, 96.

482               Мейнулас А., Мироненко С. Николай и Александра. М., 1998. С. 144.

483               Там же. С. 196, 197.

484               Медицина и Императорская власть. С. 196.

485               Там же. С. 195.

486  РГИА. Ф. 468. Оп. 46. Д. 94. Л. 20–21. Ссылка и цит. дается по изд.: Медицина и Императорская власть. С. 201–202.

487               Дневники Императора. Т. 1. С. 678–679.

488               Раппапорт. С. 122.

489               РГИА. Ф. 525. Оп. 1 (208/2706). Д. 43. Л. 6, 16. Ссылка дается по изд.: Медицина и Императорская власть. С. 209.

490               Впервые информация о болезни Цесаревича была опубликована в Лондоне 9 ноября 1912 года, а на следующий день
в Нью­Йорке. После этого она стала относительно широко проникать в Россию. См.: Раппапорт. С. 262.

491               Цит по изд.: Медицина и Императорская власть. С. 262.

492               Цит по изд.: Дивный свет. С. 509.

493  Медицина и Императорская власть. С. 212; Мейнулас А., Мироненко С. Николай и Александра. М., 1998. С. 352.

494  Мельник (Боткина) Т. Е. Воспоминания о Царской семье и ее жизни до и после революции. Белград, 1921. С. 73.

495               Цит. по изд.: Медицина и Императорская власть. С. 264. По воспоминаниям Анны Вырубовой, текст телеграммы был: «Болезнь не опасна, как это кажется. Пусть доктора его не мучают». См.: Танеева (Вырубова) А. А. Страницы моей жизни. М., 2000. С. 79.

496               Эти факты и взаимоотношения Императорской четы с Григорием Распутиным рассмотрены нами в изд.: Царский выбор. С. 90–122, 202–204.

497               Переписка. С. 883.

498               Цит. по изд.: Дневники. Т. 1. C. 259.

499               Мы писали об этой ситуации и выше на с. 196–197.

500               Росс Г. Н. Гибель. С. 450.

501               Дневники. Т. 2. С. 374.

502               Росс Г. Н. Гибель. С. 450.

503               Медицина и Императорская власть. С. 209, 213.

504               Жильяр Мари­Клод. Сундук из России. Воспоминания об Александре Теглевой­Жильяр — няне детей Императора Николая II. М., 2015. С. 56.

505               Жирарден Даниэль. Гувернер Романовых. Судьба Пьера Жильяра в России. М., 2011. С. 30.

506               Дневник протоиерея. С. 356.

507               Соколов Н. А. Убийство Царской семьи. СПб., 1998. С. 82.

508               Мф. Гл. 7. Ст. 16.

509               Заметим, что в период Первой мировой войны Царица активно участвовала в политической жизни страны, стараясь помочь Государю. Императрица нередко советовала кандидатуры на различные должности. При этом, анализ переписки Царя и Царицы периода 1914–1917 годов приводит к выводу, что Государь всегда выслушивал Императрицу, но в большинстве случаев принимал другое решение, то есть был совершенно независим в кадровых вопросах. (Подробнее об этом см. в изд.: Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II. СПб., 1991. С. 567–568 и др.) Слепая зависимость Государя от мнения супруги, а ее в свою очередь от мнения Григория Распутина — «черный пиар» либеральной оппозиции, активно используемый ей в политической борьбе. К сожалению, эта ложь полностью не изжита до сих пор.

510               Медицина и Императорская власть. С. 223.

511               Воррес Ян. Мемуары Великой Княгини Ольги Александровны. М., 2003. Цит. по изд.: Раппапорт. С. 53.

512               Мф. Гл. 11. Ст. 16–17.

513               Медицина и Императорская власть. С. 226.

514               Боханов А. Н. Александра Федоровна. М., 2008. С. 275; Раппапорт. С. 333.

515               Заметим, что особо любимый Императорской семьей преподобный Серафим Саровский, тоже бывал в свое время «белой вороной» для монастырской братии.

516               Подробнее см. в главе: «Духовное становление Венценосцев».

517               Ин. Гл. 15. Ст. 18–20. Сноска С. М. ­Зарина.

518               Зарин С. М. Аскетизм по православно­христианскому учению. Этико­богословское исследование. СПб., 1907. 2­я паг. С. 662–665.

 

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
В БИБЛИОГРАФИИ

 

Августейшие сестры милосердия. — ­Августейшие сестры милосердия / сост. Н. К. Зверева. М., 2006.

Буксгевден С. Жизнь и трагедия. — Буксгевден С. К. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России: Воспоминания фрейлины в трех книгах. В 2 т. М., 2012.

Дивный свет. — Государыня Императрица Александра Феодоровна Романова. Дивный свет: дневниковые записи, переписка, жизнеописание / сост., ред. и автор жизнеописания монахиня Нектария (Мак Лиз). Пер. с англ. Л. Васенина, Т. Оводова. М., 2014.

Дневник протоиерея. — Дневник протоиерея А. И. Беляева, настоятеля Федоровского собора в Царском Селе // Августейшие сестры милосердия / сост. Н. К. Зверева. М., 2006. С. 349–376.

Дневники Императора. — Дневники Императора, 1894–1918. В 2 т. М., 2011–2013.

Дневники. — Дневники Николая II и Императрицы Александры Федоровны, 1917–1918. В 2 т. М., 2012.

Медицина и Императорская власть. — Медицина и Императорская власть в России. Здоровье Императорской семьи и медицинское обеспечение первых лиц России в XIX–начале XX века / под ред. Г. Г. Онищенко. М., 2008.

Переписка. — Переписка Николая и Александры, 1914–1917. М., 2013.

Письма святых. — Письма святых Царственных мучеников из заточения. 3­е испр. и доп. изд. СПб., 1998.

Предварительное следствие. — Соколов Н. А. Предварительное следствие 1919–1922 гг.: [Сб. материалов] /Сост. Л. А. Лыкова. М., 1998. (Российский Архив; История отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.; [Т.] VIII).

Раппапорт. — Раппапорт Хелен. Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни / пер. с анл. А. Мовчан. М., 2016.

Росс Г. Н. Гибель. — Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (август 1918–февраль 1920) / сост. Г. Н. Росс. Франкфурт­на­Майне, 1987.

Триумф и трагедии. — Хрусталев В. М. Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых. М., 2014.

Учитель Цесаревича Алексея. — Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова [Чарльз Сидней Гиббс]: дневники и воспоминания. М., 2013.

Царский выбор. — Капков К. Г. Царский выбор: Духовный мир Императора Николая II и его Семьи. Последние священники при Царе. Вольная жертва. К 100­летию великомученического подвига Царственных страстотерпцев. Село Белянка; М.; Ташкент; Вятка, 2016.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

Кровь невинно убиенных «вопиет от земли». Духовная катастрофа, случившаяся с Россией, персонифицированной в личности Царской семьи, пролегла «огненной чертой <…> через жизнь и сердце каждого из нас»⁵¹⁹.

Полагаем, что по восприятию убийства Царской семьи можно оценивать моральное состояние общества.

В 1920–1930­е годы убийство преподносилось как подвиг. В Ипатьевском доме устроили музей, где основным экспонатом была комната экзекуции Царской семьи. У расстрельной стены разрешалось сфотографироваться «на память». В музей в массовом порядке водили школьников. Фотографии Ипатьевского дома печатались во многих изданиях и на почтовых открытках. На последних подписи гласили: «Свердловск. б. дом Ипатьева, где был заключен и расстрелян Николая II и его семья. Ныне Музей Революции» или «Свердловск. Дом б. Ипатьева, где была расстреляна семья Романовых», или особо глумливая: «Свердловск. Последний дворец последнего царя».

Недавно автор этой книги приобрел одну из таких открыток. На оборотной стороне письмо отца сынишке: «Миленький мой Женя, ты хочешь, чтобы я купил тебе живого Мишку, но, Женечка, живых Мишек в Свердловске не продают, я лучше привезу тебе хорошее ружье, будешь ты живых птичек стрелять. Твой папа». Эта открытка кажется символичной. Мальчики, воспитанные на посещении расстрельных комнат и стрельбе по живым птичкам уже в 1930­е годы могли попрактиковаться на соплеменниках.

Зло, закружив вихрем, разразилось вакханалией террора, кровавые волны которого катились по России до второй половины XX столетия. Плоды 1918 года мы пожинаем по сей день, и было бы странно думать, что преступления прошлых лет пройдут безнаказанно, без последствий для нас и грядущих поколений.

Царскую семью реабилитировали. Если жертвы реабилитированы, логично осудить убийц. Этого не наблюдается. Мы будем праздновать 100­летие мученичества Царской семьи и их слуг в государственной области, именованной в честь их убийцы, на улицах и станциях метро, названных в честь подельников преступления. Как это понять, и как это поймет современная молодежь, чему научится?

По сообщению очевидца, графа Граббе, находясь в Ставке, Государь любил, размышляя, смотреть на церковь, расположенную на противоположной стороне реки Днепр.  Храм едва различим по центру фотографии. 1916

Ведь что мы имеем «в сухом остатке»? 17 июля 1918 года зверски, без суда и следствия в подвале Ипатьевского дома убили 11 персон: мужчину 50 лет, женщину­инвалида 46 лет, четырех девушек­девственниц, 17, 19 лет, 21 года, 22 лет, неизлечимо больного подростка­инвалида 13 лет, женщину 40 лет, мужчин 48, 53 и 62 лет.

Если мы в газете прочтем о подобном преступлении, совершенном в наши дни, разве у кого­то это может вызвать одобрение? А это была Царская семья со своими верноподданными.

Мы полагаем, надо осудить это убийство, отбросив любые политические аспекты, «политические реалии», осудить убийство, как таковое — ясно и четко: с амвона церковного и государственным актом. Дай Бог России мужества признавать свои падения и не потерять покаяния. При всем том, что в годы революции и террора безвинно погибли сотни тысяч, миллионы лиц, Царская семья была не просто Семьей, она символизировала собой народ и страну. Поэтому почитание Царственных страстотерпцев, и шире новомучеников вообще, могло бы стать очистительной закваской для общества. Тем семенем, из которого может родиться смысл жизни, духовное обновление современной России.

 

 

***

 

Широко известно стихотворение Сергея Сергеевича Бехтеева «Молитва», отправленное автором Царской семье в Тобольск в октябре 1917 года. Это стихотворение, собственноручно переписанное Великой княжной Ольгой Николаевной, обнаружило следствие по убийству Царской семьи в одной из ее книг в Ипатьевском доме.

«Пошли нам, Господи, терпенье

В годину буйных мрачных дней,

Сносить народное гоненье

И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,

Злодейство [Злодейства]⁵²⁰ ближнего прощать

И крест тяжелый и кровавый

С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,

Когда ограбят нас враги,

Терпеть позор и оскорбленья [униженья],

Христос Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной,

Благослови молитвой нас

И дай покой душе смиренной

В невыносимый страшный [смертный] час.

И у преддверия могилы

Вдохни в уста Твоих рабов

Нечеловеческие силы

Молиться кротко за врагов».

Государь попросил Великую княжну Ольгу Николаевну написать ответ и поблагодарить автора.

Сохранился фрагмент этого письма: «Отец просил передать всем тем, кто Ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за Него, так как он всех простил и за всех молится, чтобы не мстили за себя и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь»⁵²¹. Сравните этот текст со строками Священного Писания: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: “Мне отмщение, Азъ воздам”. <…> Не будь побежден злом, но побеждай зло добром»⁵²². Конечно, взойти на такую высоту восприятия мироздания, как Царь и его Семья, дано не многим. Так помолимся святым Царственным страстотерпцам, чтобы и нам, грешным, сподобиться достойного делания.

Вы можете оставить заявку на книги: 1) «Духовный мир Императора Николая II и его Семьи»; 2) «Царский выбор: Духовный мир Императора Николая II и его Семьи. Последние священники при Царе. Вольная жертва» по отпускной цене издательства по адресу:  kapkov.press@gmail.com или тел.: +7-902-806-34-63

Капков К.Г. Духовный мир Императора Николая II и его Семьи. Ливадия — М., 2017. — 352 с.