Сухарев Юрий
Сухарев Ю.М. Поповский сын Петр Кирьянов и его продерзости
Священник, краевед, церковный историк Сибири Александр Иванович Сулоцкий (1812 – 1883) в своей статье о Тобольской архиерейской славяно-русской школе, указывая не многие известные ему имена её учителей, упоминает среди них некого Петра Кирьякова, «сына тобольского попа», преподававшего чтение и пение в 1736-37 годах.[1] Это единственны существенный элемент биографии Петра, приведенный автором, если не считать сведений о четырех рублях, подаренных учителю митрополитом, и обстоятельств его холостяцкой жизни (проживание в архиерейском доме, общий стол с прислугой владыки).
Между тем в деле Тобольской консистории «О поповском сыне Петре Кирьянове», которое А.И.Сулоцкий безусловно смотрел (об этом свидетельствует и ссылка в упомянутой книге), не только фамилия написана правильно, но и приведены драматичные, большей частью, а часто и трагичные, факты его биографии. К ним мы обратимся.
Рождение Петра Кирьянова отражено переписной книгой города Тобольска переписи князя Василия Мещерского 1710 г. «Церковь Нерукотворенного образа Спаса древяная а новую церковь строят каменную.Той церкви… Поп Кирило Павлов сын Кирьянов сказал себе 30 у него жена Ирина Федосеева дочь 30-ж лет сынПетр 12 недель.Двор у него купленой в Спаском приходе. С того двора платит в казну великого государя в концелярию подымных 2 деньги»[2].
Тобольская архиерейская славяно-русская школа, как указывают исследователи, открыта в 1703 г. Принимались туда дети духовенства, начиная с 8 лет. К 1725 году, когда имя Петра появилось в известных документах консистории, он записан, как «подьяк» (подьячий)[3]. Но, определенно, в архиерейской школе он обучался. В 1746 г, в своей записке Петр Кирьянов указывал это («в бытность мою в школе еще во младости…»)[4].
В 1725 г подьячий Петр Кирьянов имел свой первый привод за «продерзость», первый контакт с судом консистории. Со товарищи (это несколько копеистов, подьячих и школьников) обличен, и сам признался в «чернокнижстве», в написании и рассылке «заговорных ворожебных» писем. Наказание: «для публичного церковного покаяния приводимы были несколько дней в Тобольский Успенский собор».[5]
В 1726 г он же привлечен был за кражу в Предтеченской церкви Междугорского монастыря «медного (надеясь, что золотой) креста».[6] Подробностей оного дела и какому наказанию подвергся отрок, привести не можем, так как документ конца не имеет.
Период до 1733 г остается белым пятном. Судницын А. сделал предположение, что Кирьянов и Карпов (еще один учитель архиерейской школы из сибиряков) получили должное (для преподавания) образование в школе в г. Новгороде, куда направлялись из епархий дети «для обучения грамматического художества» по указу Св. Синода от 1723 г[7]
Во всяком случае, к концу 1733 г Петр Кирьянов никакой епархиальной службы не имеет, называет себя «поповским сыном» и разночинцем. 16 ноября этого года он обращается с прошением к митрополиту Тобольскому и Сибирскому Антонию (Стаховскому)[8].
«Желаю я раб Ваш ехать в Москву для свидания родственников своих, а паче по крайнему обещанию моему ради благодарственного молебствия ангелу моему и протчим Петру Ионе и Филиппу московским чудотворцам, к чему совесть меня понуждает беспрестанно точит»[9].
Разрешение было выдано сроком на 2 года «для отправления молебного пения московским чудотворцам и ради свидания со свойственниками… Приметы его: росту высокого, лицом бел, волосы на голове русые, глаза смурые, от рождения 23 года. В подушной оклад не положен. 1733 год 18 ноября»[10].
В Тобольске, после своего турне, Кирьянов появляется в 1736 году. Прошедшие 2 года были насыщенными, пожалуй, лучшими в его жизни. Он проехал всю Россию, увидел Москву, города и веси, дикую степь. Слышал звон московских колоколов и свист кочевников. Принял участие в величайшей экспедиции. Соприкоснулся с образованнейшими людьми того времени. Подьячий, которого каждый мог стукнуть по затылку, почувствовал себя Учителем. Но приобретенное достоинство (оно ощущается в его «доношениях») конфликтует с подьяческим «пацанством»…
Вот эти два года, строкой Кирьянова: «понеже я нижайший будучи в Москве определен был из латинской парифметической школы Указам ея Императорского величества в службу Оренбургской экспедиции в команду к господину статскому советнику Кириллову для обучения дворянских и протчих разных чинов детей славянороссийскую школу учителем: со определением мне Ея Императорского Величества денежного жалования. При которой господин статский советник, прибывши в город Уфу, и содержал её по собрании детей школу в слявенороссийском учении безпорочно»[11].
То есть, получив паспорт в ноябре 1733 г, очевидно, до конца этого года Петр Кирьянов выехал в Москву, где поступил в арифметическую школу. Учеником или преподавателем? Ему 23 года… Скорее, преподавателем.
Иван Кириллович Кириллов[12], возглавивший Оренбургскую экспедицию, выдвинулся с командой 15 июня 1734 г. из Санкт-Петербурга в Москву, а 25 июля – в Казань. Стало быть, в июне-июле 1734 г он зачислил (приглянувшегося ему) Петра Кирилловича Кирьянова в свой отряд.
10 ноября 1734 г. участники экспедиции добрались до Уфы, где и провели зиму. Эту зиму и весну 1735 г и преподавал Петр Кирьянов в организованной Кирилловым школе.
В работе экспедиции принимали участие ученые разных специальностей: ботаник И. Гейнцельман, астроном Д. Эльтон, геодезисты П. Чичагов и А. Клешнин и другие. Бухгалтером экспедиции был П. И. Рычков – ставший позднее автором знаменитой «Топографии Оренбургской губернии». Конечно, нахождение рядом с именитыми учеными людьми оставило след в сознании Петра.
Выдвинувшись весной, 6 августа 1735 г. экспедиция достигла устья р. Орь, а 15 августа И.К. Кириллов заложил небольшую крепость с цитаделью на горе Преображенской. 31 августа был заложен город Оренбург в двух километрах от первой крепости[13].
Определенно, от Уфы до Оренбурга Петр Кирьянов двигался вместе с экспедицией. Ибо: «минувшего 1735 году сентября 7 дня поданному мне из новозастроенного города Оренбурга свободному абшиту[14], который за подписанием господина статского советника Кириллова и полковника Тевкелева, от службы я нижайший уволен, отпущен в Сибирь»[15].
В другом документе содержание абшита: «… славянороссийских школ учителем при которои де команде будучи в Уфе обучил он многих разных чинов детей славенской грамматике и латинского диалекта также арифметике и /…/ действительно: и беспорочно а по прибытии его в Оренбург за возмущением башкирцев отпущен он при пашпорте в Сибирь до Семипалатной крепости и от службы уволен»[16].
До Семипалатинска – по той причине, что отец его из Тобольска к тому времени был переведен в эту крепость. Но летом следующего года Петр Кирьянов уже в губернской столице. «…минувшаго 1736 году до неж августа месяца, благословением Вашего архиерейства повелено было мне нижайшему для обучения письма и пения детей учителем быть в Вашем архиерейском училище»[17].
Эта цитата из его доношения, составленного в январе 1737 года по неприятному поводу : Кириянов содержался в полицмейстерской конторе под караулом, по «словесному челобитию» иеромонаха Исаакия, как можно понять, за нетрезвое поведение, и освободившись, обращался к митрополиту. Обращался довольно свободным стилем, если не сказать развязным.
Перед Крещением, по благословению митрополита, Петр Кирьянов «взял я из комедии[18] денег рубли с четыре», которые он частично пропил. Владыке же доложили, что пропил он 15 рублей, на что Петр резко возражал: «и двух рублей не пропивывал», а « потолико бывшие торжественные дни, тако то новый год, и протчие праздники, хотя мне за собственную мою копейку, пива, или горилки, в питейном Ея Императорского величества доме, где оная состоит продажа, выпить и случалось, но и то не на пятнадцать рублей, которых не было, и не в пьянство: няже в такое излишество, как сущих последовательных винопийцах /…/надлежит, но в трезвенную меру, ради малого куража, да и за копейку свою … для того, понеже отца матери и собственного дома у себя не имею».
Последняя фраза имеет тот смысл, что в Тобольске нет у него ни родителей (они в Семипалатинске), ни жилья своего. «И ежели б не /…/ Вашего Преосвященства милосердия при доме Вашем снабжен был, то б воистинно не токмо что толико множественное число денег пропивать, или завсегда в пианстве, яко свиньи в блаже упражняться, но и главы преклонить б было негде, для того, что родственников у себя в Тобольске никаковых не имею».
А обратился Кирьянов к Владыке по понятному поводу: митрополит велел отключить его от стола, который тот имел «при трапезе с братией». «А повелено б было чрез посредство Вашего архипасторского милосердия отдаче для пропитания моего прежних мне порций», просил Петр Кириллович.
Резолюция митрополита на доношении: «Быть имею при допросе. А.М.Т.[19]».[20]
Через полгода еще одно событие, в которое оказался впутан Петр. Попутно выясняем, что ранее он был серьезно наказан. Вот его доношение от 20.06.1737 г.
«Сего 1737 года июня 18 дня шел я нижайший на верхнем посаде по мостовой большой улице с посацким человеком Григорием Шумковым в свободное время. Навстречу нам по той же улице ехал господин майор Орлов, а за ним господин прокурор с женою своей в карете, которому господину прокурору случайно (?) я поклонился. И в то время господин прокурор делал мне за собой идти в дом свой. Но я за ним приусумняся отстоясся, и как отстоясся то паки с кареты человек его, который стоял на запятках, махал мне неоднократно рукою, по которому зову я и пошел. И пришедши, взяв меня оный господин прокурор в особливую горницу, спрашивал наедине: за что де мучил тебя казначей Иоаникий в цепи скажи мне, и на те ево слова ему господину прокурору я соответствовал, что держал меня за не исправление духовных священнических книг, понеже при писке оных был в комиссии, и оный господин прокурор сказал, не знаешь ли де /…/ каких за казначеем дел, также и за Преосвященным, а казначей де в союзе с губернатором. И на те его слова сказал я, что как за Преосвященным архиереем, так и за казначеем никаких я дел не знаю. Как я оное сказал, то оный господин прокурор выслал меня вон из дому своего с таким разговором: пошел де вон, коли ничего не знаешь».[21]
Сюжет по стилю изложения и скрытой иронии напоминает рассказ бравого солдата Швейка о своих злоключениях. С этим рассказом Петр два раза (18 и 19 ноября) приходил в Сибирскую губернскую канцелярию, а в третий раз оставил письменное доношение митрополиту. Из содержания доношения видно, что в Тобольске происходит некая политическая борьба, субъектами которой являются губернатор, прокурор и митрополит. Но афиширование этих сведений Петром Кирьяновым было явно направлено против казначея архиерейского дома Иоаникия Павлуцкого, заставить его поволноваться. Информация, что им интересуется прокурор, никого не оставит равнодушным. Распространение этой информации Кирьяновым – его месть Иоаникию за свои унижения. А переданные им слова прокурора, что «казначей де в союзе с губернатором» должны были насторожить митрополита и относиться к казначею с подозрением.
Теперь о Иоаникии Павлуцком. О нем мы еще будем говорить в дальнейшем. Иоанникий (Павлуцкий Иван Степанович) родился в 1698 или 1699 году в Тобольске. Получил домашнее религиозное образование у ученого монаха. В 16 лет Иван Павлуцкий тайно ушел в Кондинский монастырь и в 1719 году принял монашество с именем Иоанникий. В 1723 году был вызван в Тобольск, посвящен в иеродиакона и оставлен при архиерейском доме. Своим “умом, редким в то время образованием, распорядительностью и честностью” он обратил на себя внимание Тобольского митрополита Антония (Стаховского). Благодаря ему Иоанникий получил должность казначея и эконома архиерейского дома, которую занимал 25 лет. Со своими обязанностями справлялся весьма неплохо. Антоний говорил, что в нем “крайняя в здешнем доме архиерейском… состоит нужда, понеже он при мне был и казначей, и архидиакон, и судия, и господарь”.[22]
22 июня Кирьянов был допрошен в Сибирской канцелярии по фактам своего доношения и повторил показания.
Когда маленький человек вмешивается в высокую политику, то он всем мешает. После оного случая потерял Кирьянов место учителя архиерейской школы, или раньше, но осенью 1937 г епархия пробует отправить его в солдаты. Подобно Швейку, Кирьянов бодро шагает на призывной пункт.
«Сего 1737 году ноября 28 дня приказом вашего архирейства отсылан я нижайший был на смотр к прибывшему ныне в Тобольск лейбгвардии Преображенского полку господину подпоручику Головину для определения в солдатскую службу».
Но у Петра Кирьянова абшит, полученный в Оренбурге. И, при первом рассмотрении, он освобождал его от солдатского долга. Вроде как, Кирьянов этот долг уже отдал. «И тот абшит вышереченному господину подпоручику Головину при означенной отсылке меня в солдаты я нижайший объявил. И для того в солдатскую службу не взят».
В службу не взят, но к труду готов. «И затем я нижайший ни к каким делам не определен. И ниоткуду препитание себе не имею… [Прошу] отпустить меня нижайшего в Успенский Долматов монастырь для письменных трудов подьячим. Понеже известно есть чрез прибывшего в Тобольск отца архимандрита Порфирия, что в оном Далматовом монастыре при заказе Духовного правления делах и до отправления… состоит немалая нужда. По отбытие моем при реченном монастыре общекупно с Данилом Моряниновым узаказнем деле подьячим на сем доношении моем Вашего архипастырства власной рукою милостиво подписать [прошу]».[23]
Священник Плотников Григорий Стефанович, историк Далматовского монастыря, в своей статье об училищах этой обители писал: «Здесь с 1734 года, в отдельной oт иноческих, келье, помещалась своя славяно-российсская школа, при которой учителем состоял некто Петр Кирвянов. Он, сверх чтения и письма, преподавал еще первые четыре действия арифметики. Но школа эта оффициально существовала все-таки еще не для детей „духовного чина», а для детей„служительских»»[24].
Определенно речь идет о «нашем» Петре Кирьянове, но год о. Григорий, видимо, перепутал. Думаю, речь идет не о 1734 г (Петр тогда находился в Москве и Уфе), а о 1737-м.
А нахождение Кирьянова в Далматовом монастыре в документе за подписью Иоаникия Павлуцкого описано в таких выражениях: «…бывши в Успенском Далматовом монастыре приказные дела и о упокоении в вечные памяти…сверх указанных пошлин брал во взятое себе с требователей… с вечных памятей двойные излишние деньги безсовестно… яко за письмо духовных росписей весьма по неозначенному числу денег из за страха, а именно некоторые священников… пограбил деньгами по пяти, по десяти, по пятнадцати и двадцати рублев…»
Как итог: « За что отдан в 1740 году в военную службу».[25] Епархия к этому явно руки приложила и писала с удовлетворением: « …такового продерзостей отдал в солдатскую службу яко поповского сына туне пребывающего или как в службе не определенного, невзирая ни на какие его отговорки, хотя он и защищался … И еще за младость лет своих был могущ в солдатстве быть в праздности. После ее императорского величества указов же а определили его в тую солдатскую службу в команду обретавшуюся в Кузнецком ведомстве драгунского полку».[26]
В другом документе указано: «…в прошлом году 1739 году в Семипалатную крепость он отбыл а из оной крепости по прошению ево и по подписке на том пашпорте командующего отпущен он был для собрания долгов своих в город Томск, откуду указом послан был в Кузнецк в 741 году»[27].
Не долго побыл драгуном Петр Кирьянов. «И быть ему в команде обретавшогося в Кузнецком ведомстве драгунского полка майора что ныне потполковник Деграва и привесть его Кирьянова к присяге и давать ему денежное жалование и провиант». Денежное содержание и провиант Кирьянов принимает, но «собственной лошади не имеет, тако же и ружья, шпаги, а купить ему Кирьянову…» (документ дальше обрывается, но продолжение очевидно)[28]. Однако скорой демобилизации помогло, наверное, не это, а оренбургский абшит.
Уже в 1741 году Кирьянов возвращается в Тобольск. Живет без определения и просит Сибирскую губернскую канцелярию «дело ево рассмотреть и определить его к делам, к каковым может быть угоден».
1741 году ноября 6 дня по определению Сибирской губернской канцелярии «за неимением в Тобольской гарнизонной школе определенных учителей для обучения солдатских и прочих чинов людей детей их славенороссийской грамоте и прочих науках …определен учителем вышеписанной отпущенной из Оренбургской канцелярии славенороссийской школы учитель Петр Кирьянов и велено ему Кирьянову тех школьников обучать читать и писать також арифметики и геометрии по силе указов с прилежанием и неусыпно… давать ему Кирьянову жалование против бывших в той школе учителей Пилецкого и Ладаникова по тритцати по шести рублев на год из не положенных в штат доходов ис Тобольской рентереи. А из новоучреждаемого драгунского полку он Кирьянов отчислен … в гарнизонную канцелярию послан указ»[29].
Вроде все у Кирьянова наладилось. Денежное довольствие, квартира при школе, авторитетная должность гарнизонного учителя. Кстати сказать, 27 марта 1740 года умер митрополит Антоний (Стаховский) и епархии было не до Кирьянова (до 1743 года кафедра была, де факто, вдовствующей).
Вроде все наладилось, но летом 1743 года грянула имущественная ревизия школы. Велено было «иметь смотрение» за школой вместо капитана Новоселова капитану Нелидову, который приказал Кирьянову произвести инвентаризацию.
После некоторого отлынивания тот представил опись утраченного: каменные доски, циркули карабин, шпага, аршин сукна, бумаги три стопы… Продажу сукна Кирьянов признал, остальное разошлось как-то… Циркуль один отдал геодезисту Федору Прянишникову для сочинения ландкарты, два циркуля на генеральный двор детям генерала — не возвращают…[30]
Всю недостачу рассматривал военный суд. Но до весны 1745 года Петр Кириллович оставался учителем гарнизонной школы. Тем временем его злопыхатель казначей Иоаникий Павлуцкий в 1743 году находился по делам в Нижнем Новгороде и здесь был рукоположен в иеромонаха местным епископом Димитрием (Сеченовым). На кафедру прибыл новый митрополит, и тоже Антоний (Нарожницкий)[31].
2 мая 1745 г в полицейскую контору прибыл ученик гарнизонной школы Андрей Патраков, который донес, что прошедшего апреля 30 дня в доме тобольского полка гренадера Ивана Нелюбина дрались пьяные жена его Нелюбина Фекла Леонтьева и девка Дарья Перфирьева (квартирующая в этом доме), последняя же кричала «слово и дело государево»[32].
Началось долгое и крепкое разбирательство – с допросами, очными ставками. Которое закончилось судом июня 12 дня 1745 г. Для Кирьянова история получилась совсем не красивой.
Оказалось, что он послал школьника Андрея Патракова к девке Дарье Перфирьевой с приказом, чтобы та пришла к нему ночевать, т.е. для «блудного воровства». Та спьяну отказалась, о чем Патраков доложил учителю. Тогда Кирьянов, желая наказать Дарью за ослушание, научил Патракова пойти в полицию и заявить, что он слышал от Дарьи «слово и дело». Для достоверности было подготовлено еще несколько «свидетелей»-школьников.
На самом деле Дарья кричала «Караул», когда Фекла драла ей волосы. Дарья, как выяснилось, уже имела криминальное прошлое. «Дарья Перфирова дочь Тарушина была в приводе в блудодеянии в 1743 году генваря 19 дня новоучреждаемого драгунского полку с драгуном Иваном Ощеуловым».
Наказание было довольно скорым. Школьного учителя Петра Кирьянова «за то что он научал школьника Андрея Патракова объявить на девку Дарью Перфирову дочь Тарушину якобы она показывала …слово и дело…и за посылку оного школьника Патрокова к означенной девке Дарье Перфировой и зазывание ее к себе … в школу для блудного воровства и за утерянные при школе будучи казенные вещи … учинено жестокое наказание плетьми и из под караула освобожден, а в консисторию Преосвященного Антония Митрополита Тобольского и Сибирского определено послать промеморию и требовать от оной консистории скорейшего уведомления объявленному поповскому сыну Петру Кирьянову в церковных или каких служители потребен».
Дарье Перфировой за то, что она, будучи в доме солдатки Феклы Леонтьевой в драке с ней, Феклой, кричала «Караул» и была в приводе с драгуном Иваном Ощеуловым — жестокое наказание, бита батогами. Фекла Леонтьева за драку и пьянство, а школьники за ложные показания также биты батогами. [33]
12 июня 1745 г битый плетьми Кирьянов из под караула освобожден, но 1 декабря 1746 г он опять под караулом в тобольской следственной канцелярии «по некоторым доносительным делам». В этот день он отпущен для некоторого прошения к митрополиту «за караулом двух человек солдат, из за того караулу в доме вашего преосвященства отнят и удержан не знаемо для чего в консистории». А 2 декабря содержащийся вместе с Кирьяновым Михаил Тоболкин «на месте ево, Кирьянова, где он содержался, под его екипажем, оставленные им многие письма о разных делах в том числе некоторые и секретные».
Письма были адресованы в «святейший правительствующий синод, в правительствующий сенат также и тайную канцелярию розыскных дел», а также митрополиту Антонию и казначею иеромонаху Иоаникию Павлуцкому. Содержание писем – в защиту отца его Кирилла Кирьянова и обличение в воровстве Иоаникия, «записки о делах его ианикиевых».
По просмотру бумаг и определении их секретными, по приказу начальника следственной канцелярии полковника Боборыкина, в присутствии солдата Тоболкина они были прошиты, пронумерованы, вложены в черный пакет и опечатаны. Вскрытие происходило при губернаторе и прокуроре!
«А сего декабря 5 дня полковник Боборыкин запечатанной пакет от солдата Тоболкина в присутствии генерал майора и сибирского губернатора Сухорева при господине прокуроре Елисееве распечатан, а по распечатании явились чернильные доношения бывшего сибирской гарнизонной школы учителя Петра Кирьянова да челобитная того Кирьянова».[34]
Обращение в столицу («потитуле») было протестом на жестокое наказание отца его. Как считал Петр Кирьянов, наказан отец по прихоти иеромонаха Павлуцкого в отместку за его, Петра, поведение.
«Отец мой, нижайшего, бывший священник Кирил Павлов. Божественному Вашему Императорскому Всеосвященнейшему по Бозе Величеству, служил священником до старости лет своих при Тобольску и […] разные посылки долговременно, о чем весь гарнизон здешний и граждане тобольские знают имянно. А в прошлом 1743 году началось некоторое дело у оного отца моего Сибирского гарнизона с прапорщиком Лукою Разумным в консистории Преосвященного Антония Митрополита Тобольского и Сибирского, которое проводилось следствием до сего ноября месяца 1746 году. И во время того следствия помянутой мой отец отлучен был от священства многое время, анн по окончании того дела наказан плетьми. Публично пред всем священством расстрижен, а потом и в ссылку послан в Успенский Долматов монастырь на собственном своем коште, а то дело в произвождении имелось при присудствии иеромонаха Иоаникия Павлуцкого».
Протест основывался на том, что Указом Ея Императорского величества от 15 июля 1744 года людей из духовных, военных, статских и других чинов, виновных в неисправлении должностей своих и в непорядочных поступках, учиненных в противность указам, и в других винах, кроме убийства и подобных, «простить по наказанию, и ссылки, и штрафа свободить». А иеромонах Иоаникий, правящий суд над отцом, указом оным пренебрег и форму суда нарушил. «Наруша оной имянной ВИВ всемилостивиший указ и свое монашеское обещание на оном отце моем мстительство то учинил. Постриг ево безчеловечно и безобразно в поругание христианского обыкновения и в позор всему священству, яко татарина или какого народного злодея».[35]
В письме митрополиту Антонию (написанному в ноябре 1746 г) Петр Кирьянов сообщает о других «не посиле ЕИВ государственных прав и формы суда и указов в произвождении иеромонаха Павлуцкого». А именно: 1) дело 1736 года канцеляриста Варнавы Чекунова с бывшим за приказного надзирателя Степаном Израилевым, также и наказание Израилева плетьми; 2) дело Екатеринбургского протопопа Ивана Федосеева исковое на заводского попа Никифора, производимое им Иоаникием в казенном приказе; 3) 1736 и 1737 годов: в рекрутской набор за архиерейских крестьян отдавал он, Павлуцкий, поповских детей, а именно Успенского Далматова монастыря Федора и Василия Юшковых, которых не объявляли, что они поповские дети, написав в реестр, а на чьи места из взял, с тех крестьян брал взятки; 4) доношение о заказном деле томского архимандрита Лаврентия о прикрытии раскольников на томского попа Михаила, что не был заказчиком; 5) дело далматовское: о сборе венечных памятей, свержу указного числа, излишних денег подьячими Михаилом Мошошиным и Иваном Кузнецовым. И притом о совершенном ими, де, излишнем сборе предъявленное бездоказательное письмо.[36]
Третьим письмом было обращение к самому иеромонаху Иоаникию. Начинается оно так: «Пречестный отец иеромонах Иоаникий, спаситеся вам желаю».
В начале письма Кирьянов просит о. Иоаникия вспомнить свои монашеские обеты. Да и «собери в свою память, когда ты учинился Его Преосвященству фаворитом», и «не за оную ли ты свою казначейскую долговременную бытность чрез многие неправильные, указам ЕИВ противныя с епархиальных священников и с прочих многих людей взятки [получил], и с венечных памятей чрез излишния неуказные сборы».
«Еще же о чем не запамятуй, коликое число денег ис толикаго попа Михаила в пршлом 1739 году тобою [за уничтожение и не произведение следствием в действо раскольнических дел] взято… Что де о моих делах, между которыми во младости лет от недоумия моего чинимы были, о тех уповая, яко Вашей святыне не безизвестно, что оные в те уже давно прошедшие времена решениями окончены, и по утешению Вашему, а паче и заграждению оными ваших дел, иже более не следует, того ради смиренно прошу Вас, при нынешнем преосвященном архипастыре оныя свои поступки отложить и его святую душу за неведением твоих бесчеловечных поступков ко греху не подвигать.
Сия изобразив Вашего благословения доброжелательный слуга и спасения желатель
Бывший учитель Петр Кирьянов
Anno 1746:
Noembria Dne».[37]
30 апреля 1747 года из гарнизонной канцелярии в губернскую направлено письмо, что, де, прапорщик Мокеев 26 апреля сообщил, что этого числа его команды солдата Петра Кирьянова (за некоторые продерзости посылаемого в Якуцкий полк в солдаты) сыскать в Тобольске нигде по многократным рассылкам не могли. И по определению Сибирской губернской канцелярии о сыске показанного Кирьянова во всенародное известие публиковано ЕИВ указами неоднократно. А мая 5 дня в Сибирскую губернскую канцелярию в промемории в канцелярии следственных дел господина полковника Боборыкина объявлено что, де, Кирьянов апреля 22 дня был сыскан «и в чем надлежало допрашиван, и по показанию солдата Михаила Тоболкина с него Кирьянова взято известие о некоторых делах состоящие в нескольких пунктах, о чем в правительствующий сенат предоставлено и за получением из правительствующего сената указа определено оного Кирьянова держать под караулом»[38].
Дальнейшая история жизни Петра Кирьянова нам неизвестна, также как и судьба его отца, заточенного в Далматовский монастырь. Мать его, Ирина Федосеева, в декабре 1746 года находилась в Тобольске («сказала что сыну ее родному бывшему сибирской гарнизонной школы учителю Петру Кирилову от рождения ево числится в нынешнем 1746 году тридцать седмь лет»)[39].
Что касается жалоб Петра на иеромонаха Иоаникия Павлуцкого, то они, похоже, не были признаны обоснованными. В 1750 году митрополитом Сильвестром (Гловацким; †1760) Иоаникий назначен архимандритом Енисейского Спасского монастыря и благочинным всего Енисейского округа.
12 сентября 1754 года Синод определил спасского архимандрита членом Уложенной комиссии, призванной разработать новый общероссийский свод законов. Однако “вследствие спешности дела и невозможности скорого прибытия из Енисейска” Иоанникий был заменен другим лицом.
В середине 1750-х годов Иоанникия вызвали в Москву “для присутствования” в Канцелярии синодального экономического правления. В 1757 году Иоанникий упоминается в качестве “первоприсутствующего” в этом ведомстве. Указом от 17 апреля 1758 года он был определен архимандритом Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде и одновременно членом Московской Синодальной конторы. 4 ноября 1761 года он “всемилостивейше пожалован” епископом Воронежским, хиротонисан 6 декабря в Санкт-Петербурге.
17 марта 1762 года Иоанникий прибыл в Воронеж. Управлял епархией он всего около десяти месяцев. Преосвященный закрыл духовную семинарию, студентов распустил по домам, часть “употребил в домовую черную работу” при архиерейском доме, иных заставил обучаться “славянской грамоте”. Причины закрытия этого учебного заведения по-разному трактуются в исторической литературе. П.В. Никольский писал, что Иоанникий закрыл духовную семинарию, ибо “даже имел некоторую ненависть к латинскому языкоучению и наукам”. Закрыв доступ распространению латыни, епископ основал две славяно-российские школы в Воронеже и Острогожске (для них он нашел и помещения, и учителей). Здесь и шло обучение части бывших студентов “славянской грамоте”.
Епископ Иоанникий скончался в ночь с 1 на 2 января 1763 года и был погребен в Благовещенском соборе. Чин погребения совершал епископ Белгородский Иоасаф (Миткевич; †1763).[40]
Статья представлена в качестве доклада на XIХ Уральской родоведческой научно-практической конференции, 18–20 ноября 2021 г., г.Екатеринбург.
[1] Сулоцкий А. И. Сочинения в трех томах. Т. 1. Тюмень, 2000. С. 452.
[2] РГАДА. Ф.214. Оп. 1. Д. 1317. Лл.64-64об.
[3] Тоб. Арх Ф. 156 Оп.1 Д.217 Л.4 об.
[4] Там же, Л.50
[5] Там же, Л. 1 об
[6] Там же
[7] Судницын А.Тобольская архиерейская славяно-русская школа // Тобольские Епархиальные Ведомости 1894. № 13. С. 214
[8] Святитель Антоний I, митрополит Тобольский и Сибирский (в миру Андрей Георгиевич Стаховский), родился в селе Репки на Черниговщине в семье священника в 1671 году. В 1693-1695 годы обучался в Киевской духовной академии. В период обучения принял монашеский постриг с именем Антоний. В 1700 году стал наместником черниговского Борисоглебского монастыря. В 1709 году возведен в сан архимандрита и стал настоятелем Новгородского Северского Спасо-Преображенского монастыря. 20 сентября 1713 года в Успенском соборе Московского Кремля был хиротонисан во епископа Черниговского с возведением в сан архиепископа. 5 марта 1721 года указом императора Петра I архиепископ Антоний переведен на Тобольскую кафедру с возведением в сан митрополита Тобольского и Сибирского. За 20 лет своего пребывания в Сибири святитель Антоний много занимался просветительской и миссионерской деятельностью. Святитель Антоний расширил в Тобольске Славяно-русскую школу, поднял общий образовательный уровень, увеличив срок обучения до шести лет. Умер святитель 27 марта 1740 года, в возрасте около 70 лет. В 1984 году святитель был прославлен в лике Сибирских святых
[9] Тоб. Арх Ф. 156 Оп.1 Д.217 Л.16
[10] Там же, Л.17
[11] Там же, Л.18
[12] Кирилов Иван Кириллович (1689 или 1695 – 14.4.1737, Самара), рос. гос. деятель, географ и картограф. Происходил из «священнических детей». Окончил Школу математич. и навигационных наук (1707 или 1708). В 1712 поступил на службу в канцелярию Сената в Москве; в 1715 переведён в С.-Петербург и в 1716 определён для письма к генеральному ревизору Сената. С кон. 1719 – нач. 1720-х гг. руководил работами по топографич. съёмке России. С 1727 обер-секретарь Сената, с 1734 стат. сов. Автор первого систематич. и экономико-географич. описания России «Цветущее состояние Всероссийского государства» (1727). В 1734 опубликовал первый выпуск задуманного им атласа России – «Атлас Всероссийской империи». В 1734–37 возглавлял Оренбургскую экспедицию, целью которой было строительство системы укреплений на границе Башкирии и основание крепости Оренбург – гл. форпоста России на Юж. Урале. Принял участие в подавлении восстания башкир (1735–40).
[13] Устинова О.Ю., к.и.н. Оренбургская экспедиция 1734 — 1744 гг. https://w.histrf.ru/articles/article/show/orienburgskaia_ekspieditsiia_1734_1744_gg
[14] Абшит — отставка, увольнение, встречается у Петра I, из нем. Abschied;
[15] Тоб. Арх Ф. 156 Оп.1 Д.217 Л.18
[16] Там же, Л.35
[17] Там же, Л.14
[18] При архиерейской школе был некий театр, где школьников обучали ораторскому мастерству через какие-то постановки. Очевидно, театр делал сборы, часть от которых выдавалась учителям.
[19] Антоний, митрополит Тобольский
[20] Тоб. Арх Ф. 156 Оп.1 Д.217 Лл. 14-15
[21] Там же, Л.19
[22] http://www.vob.ru/eparchia/history/ierarxija/10_ioannikij/ioannikij.htm
[23] Там же, Лл.18-18а
[24] Плотников Г. Взгляд на училище при Далматовском монастыре, с 1719 по 1818 г. по актам архивным // Пермские епархиальные ведомости. 1868. No 1. Отд. неофиц. С. 1-2; Первоначальная история бывшего Долматовского духовного училища // ЕЕВ. 1888. No 37. Отд. неофиц. С. 856.
[25] Там же, Л.43
[26] Там же, Л.30 об.
[27] Там же, Л.31
[28] Там же, Л.30
[29] Там же, Лл. 31-32
[30] Там же, Лл.33-37
[31] Антоний (Нарожницкий), митрополит сибирский и тобольский, род. в Малороссии, ум. 9-го октября 1748 г. Образование получил в Киевской духовной академии и в 1739 г. был наместником Троицкой лавры, а с 1742 г. митрополитом сибирским и тобольским. Антоний потребовал, чтобы все дети тобольского духовенства обязательно были представлены в Тобольскую славяно-латинскую школу, а в 1744 г. открыл Тобольскую семинарию, для чего выстроил каменное здание и выписал из Киевской академии четырех опытных преподавателей; Антоний положил также основание семинарской библиотеке, пожертвовав для этого свою собственную библиотеку, по тогдашнему времени весьма ценную. Из литературных трудов Антония известны: „Слово“, изд. в Москве в 1741 г. и другое, говоренное 4-го августа 1742 г.
[32] Слово и дело — принятое условное выражение, произнесение которого свидетельствовало о готовности дать показания (доклад, донос) о неправде государя или государственном преступлении.
[33] Тоб. Арх Ф. 156 Оп.1 Д.217 Лл.32-51
[34] Там же, Лл.44-46
[35] Там же, Лл. 48 об-49об.
[36] Там же, Лл. 49 об.-50 об.
[37] Там же, Лл.51-52
[38] Там же, Л.77
[39] Там же,Л.79
[40] http://www.vob.ru/eparchia/history/ierarxija/10_ioannikij/ioannikij.htm
Уведомление: XIX Уральская научная родоведческая НПК, Екатеринбург, 18-20 ноября 2021 г. | Сайт Юрия Сухарева
Уведомление: XIX Уральская научная родоведческая НПК, Екатеринбург, 18-20 ноября 2021 г. | Сайт Юрия Сухарева