Яшина Р.М. Бараба (главы из рукописи) Октябрьская революция и Гражданская война

Утром 27 октября 1917года пришло извещение об аресте Временного правительства Керенского и установлении Советской власти в Петрограде. Все жители села Грязновского, радостные и возбуждённые, вышли на улицу. На базарной площади около церкви был митинг. На митинге было зачитано воззвание Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов, об организации Советской власти на Урале.

Отцы села — местные богатеи: торговцы, кулаки, царские чиновники (писарь, урядник, волостной старшина) и служители культа делали всё, чтобы удержать власть в своих руках. Они вели агитацию среди не сознательной части населения, особенно среди зависимых от них крестьян, за созыв Учредительного собрания. Проводили нелегальные собрания, применяли подкуп бедноты. Прибывшие в село матросы-балтийцы, солдаты-фронтовики, в союзе с батраками и беднотой сумели взять власть в свои руки. В ноябре — декабре 1917 года был создан Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Много сил в организации в селе Советской власти отдал вернувшийся с фронта Берсенёв Захар Степанович.

На деревенских сходах и собраниях избираются члены волисполкома и распределяются между ними обязанности:

1. Измоденов Иван Павлович (Павлов)- пред. волисполкома. Гр.
2. Нестеров Фёдор Михайлович- военком волисполкома. Гр.
3. Тяпкин Василий Петрович- член волисполкома. Гр.
4. Ростовщиков Гордей Семёнович- член волисполкома. Чуд.
5. Топорков Антонид Леонтьевич- исполнитель. Гр.
6. Рубцов Дмитрий Иванович- кузнец, член суда. Гр.
7. Топорков Пётр Степанович- член волисполкома. ГР.
8. Башкиров Михаил Ильич — член волисполкома. Бар.
9. Бирючёв Карп Александрович- руководитель боевой дружины. Бар.

Чтобы восстановить разрушенное империалистической войной хозяйство, помочь вдовам, мужья которых погибли на фронте, необходимы были деньги. Грязновский волисполком стал накладывать контрибуцию на богатеев села.

 Судья Топорков Антонид Леонтьевич (жил на ТОЗе*, сейчас дом Сажаевых), с секретарём Нестеровым Александром Андреевичем, заседателем Топорковым Иваном Алексеевичем (кличка Иван Грозный) и Рубцовым Дмитрием Ивановичем, определили суммы контрибуции. Так, например, торговцы Исаков Иван Фролович, Исаков Алексей Семёнович (бывший магазин Радуга), были обложены контрибуцией по 40 тыс. рублей каждый. Это вызвало злобу и ненависть богатеев на советскую власть. Шла зима 1918 года. Зашевелились белогвардейцы и кулачьё. Этому способствовала неправильная политика сельской власти по отношению к крестьянам. Вводится продразвёрстка, запрещается торговля хлебом, организуются комбеды и продотряды для изъятия излишек хлеба. Всё это подталкивало не только крестьян, но и рабочих к мятежам и восстаниям. По указаниям военного комиссариата уезда создаются в сёлах и деревнях боевые дружины из крестьян-бедняков и демобилизованных солдат-фронтовиков для охраны населённых пунктов и наведения в них законного порядка. В селе Грязновском организацией боевой дружины взялся Берсенёв Захар Степанович — демобилизованный фронтовик.

 В деревне Бараба дружину организовал Берсенёв Михаил Васильевич.

 «У нас теперь жизнь новая, -сказал нам Камышловский военный комисар — нам нужны дружины для поддержания порядка.»

 Я организовал в Барабе человек шесть, связался с Грязнухой, там было больше — человек двенадцать. Объединились, образовали общую дружину.»**

* ТОЗ — это товарищество общей обработки земли. Такие общества были в каждом селе.

**»ЗНАМЯ КОММУНЫ» — газета за 12.07.1969г.

 

С необученными воинскому делу дружинниками занимался инструктор по всеобучу военной подготовке взводный командир Топорков Степан Павлович. В боевую дружину вступили в селе Грязновском:

1. Берсенёв Захар Степанович
2. Измоденов Иван Павлович.
3. Кунников Николай Филиппович.
4. Измоденов Иван Филиппович.
5. Нестеров Константин Андреевич.
6. Топорков Пётр Еремеевич.
7. Нестеров Иван Тимофеевич.
8. Топорков Сергей Маркелович.
9. Махнёв Фёдор А.
10. Нестеров Фёдор Михайлович.
11. Топорков И.Ф.-сродный брат Берсенёва Захара Степ.
12. Топорков Иван Алексеевич (Иван Грозный)
13. Шантарин Григорий Савватеевич.
14. Нестеров Семён Алексеевич.
15. Матрёнин Артемий Маркович.
16. Берсенёв Григорий Фёдорович.
17. Топорков П.А.

В деревне БАРАБЕ:

18. Берсенёв Михаил Васильевич.
19. Берсенёв Григорий Васильевич.
20. Берсенёв Пётр Афанасьевич.
21. Бирючёв Карп Александрович.
22. Бирючёв Василий Фёдорович.
23. Берсенёв Иван Игнатьевич.
24. Берсенёв Николай Афанасьевич.

В деревне ГОЛОПУПОВОЙ:

25. Измоденов Александр Андреевич.
26. Измоденов Павел Андреевич.
27. Измоденов Афонасий Григорьевич.
28. Измоденов Андрей Павлович.

В мае 1918г. на ж/д станциях от Челябинска до Петропавловска подняли мятежи солдаты Чехоцловацкого корпуса, которых советское правительство возвращало домой эшелонами через дальневосточные порты. Выступление чехов послужило детонатором для действий русских антибольшевистских сил. Вспыхнула Гражданская война.

» Вообще любая Гражданская война — это столкновение нескольких сил, у каждой из которых есть своя правда».

Отдавая монополию на истину какой- либо одной воевавшей стороне, мы неизбежно искажаем картину и грешим против истории. Ведь до сих пор в России едва ли не в каждой семье хранятся фотографии дедов и прадедов в будёновках или погонах. Это и есть наша совокупная история, из которой как из песни слова не выкинешь. Мы до сих пор пользуемся заученными противопостановлениями: белые — красные, бедные против богатых и обманываем себя, ибо в жизни всё было намного сложнее и страшнее.

 Картину происходящих в то время событий, нам помогают воспоминания, которые собрал в своё время директор школы с. Грязновского Соколов Борис Аксентьевич и которые бережно хранятся в школьном музее с. Барабы.

                                                    1918г.

 В связи с мятежом чехословаков и захватом ими города Челябинска, продвижения их к Екатеринбургу, бои под Омском, Ертарским заводом, востание кулаков в селе Канаш Камышловского уезда -в г. Камышлове обьявлено военное положение. (20.05.1918г.)

 Для подавления кулацкого мятежа из боевых дружин волостей формируются красногвардейские отряды. В район Катайска в мае-июне 1918г. по первому призыву ушли из села Грязновского 13 человек. Это были:

1. Берсенёв Захар Степанович Гр.
2. Измоденов Александр Алексеевич.
3. Измоденов Иван Ефимович Гр.
4. Кунников Николай Филиппович. Гр.
5. Матрёнин Артемий Маркович. Гр.
6. Топорков Пётр Еремеевич. Гр.
7. Топорков Прокопий Андреевич. Гр.
8. Берсенёв Иван Фёдорович.
9. Измоденов Павел Андреевич. Ор.
10. Нестеров Семён Алексеевич. Гр.
11. Топорков Сергей Маркелович. Гр.
12. Топорков И.Ф.
13. Махнёв Фёдор А.

В начале лета 1918г. наши дружины вызвали к себе уездный военком П.Н.Подпорный, замечательный был организатор, впоследствии он стал первым командиром «Красных орлов». Вызвал нас и говорит: «Какой-то Колчак из Челябинска на Шадринск идёт, давай ребята спасать Родину»

Из Камышлова выехали мы в Долматово. Пока ехали, белые уже взяли Шадринск. Сначала мы хотели спасти Долматово, вступили в бой, но не равные были силы. Был дан приказ отступать. Отступили мы на Богданович, а затем на Сухой лог.

( Берсенёв Михаил Васильевич-командир взвода. Газета «Знамя коммуны» 12 июля 1969г. (№ 82-2591))

В конце июня-начале июля 1918г. уйдут добровольцами:

1. Берсенёв Николай Афонасьевич (погиб под Глазовом) Бар.
2. Берсенёв Иван Ефимович. Гр.
3. Осинцев Алексей Яковлевич. Гр.
4. Топорков Фёдор Маркович. Гр.
5. Берсенёв Михаил Васильевич. Бар.
6. Берсенёв Григорий Васильевич. Бар.
7. Измоденов Александр Андреевич. Бар.
8. Шантарин Григорий Савватеевич. Гр.
9. Измоденов Афонасий Григорьевич. Ор.
10. Берсенёв Пётр Афонасьевич. Ор.
11. Никитин Фёдор Степанович Ор. И другие…

Все вышеупомянутые добровольцы и добровольцы других отрядов вольются в знаменитый полк «Красные орлы».

 В селе Грязновском и деревнях осталось немного дружинников, которые следили за порядком в населённых пунктах и дежурили по ночам. Среди них были:

1. Измоденов Иван Павлович — пред. Грязновского волисполкома.
2. Нестеров Фёдор Михайлович- военком волости.
3. Топорков Иван Алексеевич — член волкома (Иван Грозный)
4. Топорков Степан Павлович — командир всеобуча.
5. Ростовщиков Гордей Семёнович. Чуд.
6. Башкиров Михаил Ильич. Бар.
7. Бирючёв Карп Александрович. Бар.
8. Тяпкин Василий Петрович. Гр.
9. Топорков Пётр Степанович. Гр. и другие.

По договорённости, все члены волисполкома и дружинники должны покинуть село, когда белые приблизятся к Грязновскому и лесами пробираться к главным силам Красной армии, которая сосредоточилась в районе Сухого лога.

25 июля 1918г. белые заняли Екатеринбург. В ночь на 26 июля красные войска оставили ст. Синарская и Каменский завод. На следующий день они сосредоточились на ст. Богданович.

Из воспоминаний Берсенёва Захара Степановича.

В Богдановиче я встретил своего сродного брата, Топоркова Ивана Фёдоровича, который так же перешёл в наш отряд. 

28 июля в субботу, рано утром из Богдановича на ст. Грязновская пришёл блиндированный поезд красных. Он должен охранять подступы к ст. Грязновской со стороны Екатеринбурга. Многие красногвардейцы бронепоезда были из окрестных селений: Бараба, Голопупово, Некрасово, Грязновское. Они решили проститься с родными, так как знали, что скоро придётся отступать перед превосходящими силами чехов и белых, на Сухой лог.

В этот день из нашего отряда добровольцев в свои сёла ушли проведывать и проститься с родными: Топорков Егор Григорьевич, Топорков Владимир Савельевич, Бирючёв А.М., Бирючёв Василий Фёдорович и Заплатин Евгений Григорьевич. Последний ушёл на Кудельку (Асбест), где проживала его семья и от куда он ушёл добровольцем. Но вероятно их хорошо пригрела домашняя печка, что они забыли о нас и обратно к нам, не вернулись.

Днём 28 июля передовой отряд белых через село Каменное озеро вышел на разъезд Куртугуз и захватил его. Белогвардейцы узнали, что блиндированный поезд стоит на ст. Грязновская. Под вечер этого же дня они позвонили на станцию и передали приказ якобы из г. Богданович, что поезд вызывается для заслона со стороны Каменского завода. Дежурному стрелочнику чётного направления (западного) Василию Дементьевичу Ровнушкину приказали перевести стрелку на разъезд и устроили засаду, был бой. Блиндированный поезд сошёл с рельс, т.к. белые разобрали ж/д пути на разъезде. Для белых это было весьма удачно, а для нас сделалась паника. На следующий день, вечером, нам пришлось бросить поезд и с боем пробираться на север к лесу. Лесами мы пробирались на Сухой лог. Один раненый боец попал в плен, белые его расстреляли. Он похоронен у дороги на Солонцы.

 29 июля в 4 часа, последний эшелон ушёл из Богдановича на Сухой лог.

В Сухом логу мы переначевали, ночь, тихо… Утром в 5 часов белые стали во всю наступать на нас. Бой был ружейный, пулемётный и артилерейский. Мы держались до 12 часов ночи, затем стали отступать до ст. АНТРАЦИТ. В Антраците мы простояли день и вечером отступили до Егоршиной. В Егоршиной из нашего отряда образовали 7-ю роту и влились в 1-й крестьянский Советский Коммунистический, потом уже названный «Красные орлы» полк. В половине августа нас переводят на Ирбитский фронт, где мы стояли около 12-и суток. Боёв сильных не было, лишь только редкие ружейные и артиллерийские перестрелки. Хлеба нам не давали, питались лишь ягодами, черёмухой да смородиной, а воду пили из болота, душную, не хорошую. После 12-и суточного стояния нас сменяет Алапаевский отряд и мы снова едем путешествовать по обратному пути, т.е. Ирбитский завод, Егоршино, с. Покровское и выселки «Крутая» всё бором. Это путешествие закончилось через 15 дней, и нас снова кидают в Ирбитский фронт.

9-го сентября мы отходом занимаем две деревни — Костромину и Лебёдкину. Затем наступаем на село Антоновское и так же оно было нами занято. Там мы захватили у белых 60 шт. 6-и дюймовых снарядов, 4-е ящика ручных гранат, винтовок, несколько ящиков патронов, один кольтовский пулемёт с лентами и части разного оборудования. Со стороны белых был один пленный, убитые и раненые. Растём во всю, есть боевые припасы. Жители этих деревень все разбежались, большинство отступили с белыми. Хлеба достали, сыты. На следующий день наступали на деревни Неустроево и Осинцево, жители которых тоже все разбежались. Перед наступлением на д. Неустроеву нами были пойманы и убиты белогвардейский офицер и его денщик. В Осинцевой мы простояли 2-е суток, на третьи, т.е. 19.09 утром белые стали нас притеснять. Силы их были намного больше и нам пришлось отступать в д. Антонову. В Антоновой мы переночевали. Утром наш кавалерист предался, т.е. перешёл на сторону белых добровольно, где сообщил наше расположение, а так же и силы, которых весьма было мало. У нас в роте и вообще по всему нашему боевому участку начинается как будьто бы паническое настроение. Более сильные духом красноармейцы одобряют маловерных и вновь всё встаёт на боевое хорошее положение.

Около обеда белые стали на нас наступать. С их стороны был сильный артиллерийский огонь, бой был жаркий. Наши окопы были сплошные к лесу, мы подпускали противника лесом близко и под командованием взводного командира тов. Павлова И.П., который вскрикнул «Ура» и мы кинулись в атаку. Белые не стерпели, отступили. Нам преследовать их не было возможности, т.к. силы их были больше, а так же боялись могущей быть для нас в лесу ловушки. Мы вбегаем обратно в окопы и перестрелка возобновилась, белые зашли из леса к нам и мы снова отступили. Во время отступления 13.09 у нас убивают одного из руководителей, Павлова И.П., у которого мы успели вынуть документы и снять оружие. Оставив своих убитых, мы спешно отступили в сторону д. Лебёдкиной в поле, где стояли двое суток спокойно.

15.09 мы пошли на село Бичуру, из которого на следующий день переходили в д. Сарафаново, а Бичуру, как самое саботажное село по приказу командира кавалерийского отряда тов. Бекетова — зажигают .(!) Из Сарафаново в Шогрыш, где заночевали, на следующий день нас поворачивают на ст. Егоршино где стояли 3-е суток.

События происходившие в селе Грязновское в этот период времени.  Лето 1918г.

«…Это прошло вечером, в один из июльских дней. Жители села Грязновского впервые услышали «голос» гражданской войны. Опасность стала реальной, но ещё не верилось, что белые могут скоро прийти. Слушая артиллерийскую канонаду и слабо доносившуюся трескотню винтовок и пулемётов, крестьяне собирались группами и строили предположения. Одни говорили, что это красные громят белых, другие высказывают противоположные предложения. Члены Грязновского волисполкома, услышав далёкую стрельбу, решили пообедать, а потом собраться вместе и пробираться лесами на Сухой лог. Но после обеда никто не пришёл. Ушёл в Сухой лог один председатель волисполкома Измоденов Иван Павлович (Павлов). Мало того, военный комиссар волисполкома Нестеров Фёдор Михайлович в ночь на 29-е июля с товарищами вышел на дежурство. Вернулся домой на рассвете и лёг спать на сеновал. Точно знали о том, что делается, купцы и кулаки. Они в этот вечер провели собрание, на которое пригласили бедняков из числа самых отсталых, забитых, безграмотных. У этой голытьбы многие на селе не знали даже фамилий и отчеств. Их просто звали Антошка Ворона, Гришка Ёрш, Колька Мотала и т.д. по кличкам. А заправляли контрреволюцией такие, как Иван Фролович Исаков и его сыновья, офицеры русской армии — Василий и Николай. Также Алексей Семёнович Исаков, Мирон Захарович Рубцов, Иван Васильевич Топорков с сыновьями и другие. В 1919 году все они отступили с белыми, видимо пожелали остаться в тени. Подпоив бедноту и пообещав им «златые горы», они вручили им списки большевиков и примыкающих к ним крестьян, чтобы те указали карателям их имена.

На другой день рано утром в село въехали белогвардейские каратели. На телегах запряжённых парами добротных лошадей, сидели по 5-6 солдат с винтовками на готове. Это был карательный отряд поручика Бирюкова. Появление карательного отряда было внезапным, и многие большевики не успели скрыться. Крестьян в принудительном порядке начали сгонять к зданию волости. Некоторых орестовали дома, других на сходке. Схвачены были:

1. Заплатин Александр Демьянович, прибывший в отпуск матрос Балтики, участник Октябрьского востания в Петрограде.
2. Нестеров Фёдор Михайлович- солдат фронтовик.
3. Солдатов Василий Егорович- солдат фронтовик.
4. Бирючёв Карп Александрович- активный член совета.
5. Башкиров Михаил Ильич — активный член совета.
6. Топорков Иван Алексеевич — каменщик.
7. Рубцов Дмитрий Иванович- кузнец.
8. Топорков Лука Михайлович и Топорков Антон Алексеевич — сочувствующие большевики — бедняки.

В волостном управлении состоялась комедия суда. Купцы и кулачество неистовствовали. Им поддакивали и шумели подготовленные заранее Антошка Ворона, Гришка Ёрш и др. Произошёл один оригинальный казус. Не разбиравшийся в политике партий, но слыхавший их название Гришка Ёрш кричал: «Расстрелять большевиков и всяких кадетов!», а кто-то ему подобный поддержал: «И меньшевиков и эсеров разных тоже!»

Матроса и солдат — фронтовиков посадили связанными на телегу и увезли на расстрел. Четырёх посадили в арестное помещение при волостном управлении. Арестованных привезли на станцию Грязновскую, посадили в вагон и отвезли к Барабинской бутке. Там им приказали выйти из вагона и открыли по ним огонь, но только ранили, чтобы те не могли бежать. После этого начались истязания. Зверски расправившись с этой группой, каратели вернулись за другой. Арестованных посадили на ту же телегу, кони уже тронулись в новый трагический путь. Родственники рыдали, их теснили в стороны солдаты и награждали ударами плетей и прикладов. И тут произошло замешательство.

Перед увозившими обречённых, появился служащий лесничества Каменской дачи — Зайцев. Либерально настроенный интеллигент, он имел большой авторитет среди кулачества и сельской знати, но был большой противник крайних мер. Он попросил офицера остановить подводу и начал настаивать на том, чтобы не спешить с выполнением такого быстрого решения, а тщательно разобраться, что лучше ещё раз собрать расширенный сход села. Тут подошёл степенный, с большой окладистой бородой мужик. Это был Нестеров Андрей Иванович, прозванный на селе Бараном, маломощный середняк, весьма неглупый и довольно хитрый.

«Господин офицер,-сказал он- я что-то не пойму. Кричал, что расстреливать большевиков, по-моему, стало быть, самых больших, а кричал меньшевиков, стало быть, самых маленьких, но ведь тут, к примеру, Иван-то Алексеевич хоть и большой, но на селе-то есть и побольше его, и поменьше…»

Хоть и робко, но Зайцева и Андрея Ивановича поддержало ещё несколько голосов. Офицер зло выругался и заявил: «Чёрт вас знает! Что ж, разобраться, так разобраться. Он от нас всё равно никуда не уйдёт!» Офицер чувствовал себя уставшим, после расправы с первой группой и ему хотелось отдохнуть.

Через час-полтора, «разобравшись», офицер, крепко подвыпивший, с группой солдат явился в волостное управление, пытаясь забрать арестованных и увезти их на расправу. Но охрана, возглавляемая старым солдатом Семёном Кунниковым, заявила: «Нам поручило общество сохранить до схода, и мы до схода арестованных никому не дадим». Офицер пытался припугнуть охрану, но Семён сказал: «Не пугай, господин офицер! Я солдат и оружием владеть умею!»

Вечером собрался сход. Зал волостного управления был набит битком. Снова началась комедия суда. Но настроение уже было иное. На собрание пришло много бедноты и лояльных середняков, а так же большая группа интеллигенции. Среди кулачества чувствовалась некоторая сдержанность. Только самые оголтенные, вроде Исаковых, настойчиво требовали расстрела арестованных. Выводили на суд по одному. От них требовали встать на колени и начинали обсуждать. Вот вывели Топоркова Ивана Алексеевича. Кулаки потребовали его расстрелять. Поставили вопрос на голосование. Поднялось не более десяти рук. Против ни одного. Начали снова обсуждать и снова голосовать. Результат тот же, только количество рук за расстрел уменьшилось. И так голосовали три раза. Наконец выступил Кунников Андрей Николаевич (маломощный середняк), от политической борьбы он стоял в стороне, и сказал следующую мысль: «Братья, господа, я не понимаю ничего в большевиках, ни в меньшевиках, может и впрямь Иван-то Грозный (кличка) — виновный. Верно, он был и в Совете. Так ведь мы его сами выбирали. Да дело-то в том, мужики, что ведь Иван Грозный первейший печник, каменщик во всей округе. Расстреляют его, а кто нам печи будет ложить. Что Савва Зотов печи-то класть будет, так они и году не простоят. И не полечь в ней, и не тепла от неё.»

«Верно!» — понеслось со всех сторон зала.

«Разве можно губить такого мастера. Оставить»

Такая постановка вопроса оживила всех, выступить в защиту без такой причины не могли и боялись. Активное участие арестованных в деятельности Совета было неопровержимо. Но если не расстреливать, то, что же с ними делать. Знать села не согласна была отпускать их безнаказанно, тем более оправдать или простить. Кто-то высказал мысль отдать арестованных на поруки надёжным мужикам, если такие найдутся. Поручителей сказалось более чем надо. Но доверяли далеко не всем, а наиболее «благонадёжным». Так поступили с широко известными своим мастерством кузнецом Рубцовым Дмитрием Ивановичем и другими. Это спасло им жизнь. Позже, чтобы избежать неминуемого ареста и расправы, все они ушли в лес, за ними ушли и поручители. Там они и дождались возвращения Красной Армии.

 После первой расправы и суда прошло около трёх недель. К этому времени уже была полностью оформлена колчаковская власть на селе. Старостой назначили Белоглазова Павла Тимофеевича. Он ревностно служил делу эксплуататоров. По его указанию было расстрелено несколько человек, сочувствующих большевикам, и из числа семей, в которых были отступившие с Красной Армией. Были схвачены и расстрелены юноша Володя Измоденов, брат председателя Грязновского волисполкома, Измоденов Егор Иванович- слесарь и Иван Севастьянович Измоденов, Белошейкин Иван- член Совета и комитета рабочего контроля Асбестовских рудников, Заплатин Евгений Григорьевич- военный комиссар Кудельки и начальник народной милиции. Расправу над ними учинили напротив западного семафора станции Грязновская, в березняке. Их заставили выкопать себе могилу и после издевательств по одному с большими перерывами расстреливали на краю могилы.

От рук палачей погиб житель села Грязновского Топорков Антонид Леонтьевич, бывший председатель кредитного товарищества, активный участник волостного Совета. Он был арестован и сидел в Екатеринбургской тюрьме. Когда колчаковцы начали отступать в мае-июне 1919г., партия арестованных из этой тюрьмы погнали на восток. За Камышловом около села Никольского, в стороне от Сибирского тракта они были раздеты донага и расстреляны. Списки расстрелянных хранятся в музее г. Екатеринбурга. (Захар Степанович Берсенёв. Газета «Асбестовский рабочий» 1.11.1957 )

А как было в Барабе, рассказывает Бирючёва Анфиса Карповна, дочь расстреленного Бирючёва Карпа Александровича.

«Мой отец вернулся с фронта, вступил в боевую дружину Грязновской волости. 28 июля 1918г. вечером, накануне ареста моего отца, нарядили на сходку в пожарку д. Барабы. Он не пошёл. Белых в селе не было. Утром 29 июля отца снова нарядили на сходку. Когда он зашёл в пожарку, раздались голоса: «Бирючёв пришёл». На вопрос отца: «Кто председатель сходки?» Анна Евгеньевна Попова, учительница из деревни Чудовой и Пётр Харитонович Берсенёв ответили, что председатель не нужен. В деревне уже были колчаковцы.

Каратели арестовали Бирючёва Карпа Александровича, Башкирова Михаила Ильича, Берсенёву Агнию Калиничну. Дорогой Агнию Калиничну отпустили и она вернулась домой.  Бирючёва К.А., Башкирова М.И. Заплатина А.Д. Нестерова Ф.М. Солдатов В.Е.- все бывшие фронтовики, их после краткого допроса в здании ст. Грязновская, отправили маневровым паровозом за Барабинскую бутку. Арестованных высадили по левую сторону полотна ж/д, в лесу около Круглово болотца. Увидев солдат с винтовками, ремонтные рабочие испугались и попрятались в защитную полосу. Арестованным приказали построиться в одну шеренгу, взяться за руки и расстреляли. Но некоторые были только ранены. Их штыками прикончил Капитон Сергеевич (фамилия забыта) и Иван Иванович Башкиров. Зарыть расстрелянных на месте расстрела заставили путевых рабочих на следующий день. Через 5 дней, т.е. 3 августа 1918г. разрешили родственникам похоронить убитых на кладбище села Грязновского. Но не разрешили вести погибших через село Грязновское и отпевать в церкви. Видимо боялись возмущения народа. Пришлось вести покойников по Угольной дороге и отпевать на кладбище…»

 (Записал Соколов Борис Аксентьевич 17 марта 1966г.)

Из рассказа Измоденова Петра Павловича — младшего брата первого председателя Грязновского волисполкома:

» …В самый критический момент, когда уже бой происходил… на разьезде (Кортогузе), все члены исполкома, находившиеся у нас, решили разойтись по домам обедать. После чего лесами двигаться на ст. Кунара (Сухой лог), где находились главные силы Красной Армии. Но их обед затянулся до сих пор. Мой брат ушёл в Красную Армию один. Наше село занято белыми, а так же и станция ж/д. Наутро вылезло из своих нор всё кулачество и, сначала несмело, потом всё наглее, стало расправляться с местными большевиками. В первый же день были расстреляны: Солдатов В.Е., Нестеров Ф.К., Ваклагин А.Д. и ряд товарищей арестовано.

Мы в это время жили с братом на покосе за 15 км от дома. И этим спаслись. Иначе пришлось бы разделить участь первых, так как за нами приезжали из карательного отряда в сопровождении двух наших сельских кулаков Топоркова Ивана Васильевича и Исакова Ивана Фроловича. Первый рвал и метал, что нас не оказалось дома. С криком, что теперь вас размечу по брёвнышку, что теперь наше время вернулось.

Когда мы ехали с покоса, помню разговор брата Владимира с Павлом Тимофеевичем Белоглазовым, будущим старостой при белых. Брат применил игру с шариком: «Ну мы отчитались. Будем галить. Но если вновь будем чикать, то уже не так!». И вот эти слова попали к начальнику карательного отряда ст. Грязновской поручику Бирюкову. Было ещё наговорёно, что мы ходим на станцию и узнаём о движении по ж/д войск Колчака.

В августе 1918г. нас с братом Владимиром ночью арестовывают при участии Белоглазова Павла Тимофеевича старосты нашего села, который с большой иронией нас встретил: «Пожалуйте господа». Сначала нас садят в каталажку. Мы спрашиваем Белоглазова П.Т.: «Долго ли просидим?». Он ответил: «Вы теперь не в моём распоряжении». Через два дня нас переводят в холодный вагон, на станции в распоряжение Бирюкова. Никаких допросов. Я просидел так 8 суток и был выпущен. Мне было 17 лет. Что за мной никаких преступлений нет, об этом было дано удостоверение. Но как установили мою невиновность? Ведь ни разу не допросили.

На третий день узнаю, что брат мой Владимир расстрелян. Узнаю от этого же Белоглазова, но дома матери не сказываю. В ту же ночь наш дом кругом оцепляют и делают, так сказать, генеральный обыск. Забрали всё, что могли: обувь, одежду, бельё и по уходу, объявили матери, что её сын Владимир расстрелян.

На следующий день опять явились искать оружия, которого у нас не было. Сделали подлог. Два карателя вышли в огород. Оттуда явились с бульдожкой в руках, завёрнутую в какую-то тряпицу, с криком, что нашли под пряслом. Тут мне пришлось защищаться. И я сказал, что у нас вообще не было оружия. Если мог спрятать один из братьев, то уже после последнего брата прошло две недели, и не смотря на это, что были дожди, а ваш револьвер нисколько не заржавел. Покричали, пообещали арестовать, по десять раз кормить плетью и ушли. Но ещё часто навещали днём и ночью. Искали старшего брата Ивана. Были сплетни, что он живёт около нас. Но не таков он был, чтобы прятаться. Он умер смертью храбрых. (Рукописное воспоминание. Измоденов Пётр Павлович 27.09.1987г.)

Из книги А.И.Чечулина «АСБЕСТ»Среднеуральское книжное издательство 1985г.

«…В начале августа 1918г. над приисками гудела отборная русская матершина перемежаемая изысканной французской речью. Сюда пожаловал офицерский отряд штаб-капитана Николая Малевинского, сынка бывшего управляющего» Стр.47

…военкома и начальника милиции Евгения Заплатина и председателя Совета рабочего контроля Ивана Голошейкина казаки не нашли — словно сквозь землю провалились.  Стр.49

…14 августа на прииски заявился бывший урядник, а ныне прапорщик белой армии, помощник коменданта станции Грязновской — Шатунов. Год назад Совет запретил ему проживать в Кудельке, обида была ещё свежа и Шатунов, поддерживаемый Ряпосовскими кулаками, истребившими в своей деревне коммунистов и сочувствующих им, принялся за кровавые дела.

Началась расправа. Порка за поркой, карцер, отправка в тюрьму, высылка неугодных — иных мер наказания Шатунов не понимал, как и его ближайшие подручные Евлампий Дурнидин, Родион Пельменщиков, которые вооружались с ног до головы, охотились в окрестных лесах на отставших красноармейцев. Ими был пойман на Зудовской мельнице и отправлен в контрразведку раненый боец Кирилл Курочкин. Схватили каратели председателя рабочего контроля Ивана Голошейкина, а вскоре не без помощи председателя Вольхина, выманили из тайги военкома Евгения Заплатина. Братья Агафон и Николай Горбуновы на заре ворвались в дом комиссара и передали его палачам в Грязновскую комендатуру. На станции Грязновская был «банный день». Так окрестили белогвардейцы дни расстрелов.  Стр. 54-55

… Босые, в одном нижнем белье, подталкиваемые прикладами, брели Голошейкин и Заплатин к Западному семафору, где начинался берёзовый колок. Там же стояли солдаты во главе с Шатуновым. Несколько человек, избитых в кровь, копали яму. В одном из них Заплатин узнал Ивана Кузмина, красного добровольца. Посланный на разведку с Режевского завода, он угодил на Окунёвском кордоне в руки прапорщика Сухарева. Аленка Хромой опознал его при Шатунове, и тем самым он был приговорён к смерти.

Кузьмин опёрся на лопату: «Ну вот и свиделись товарищ», офицер угрожающе замахнулся нагайкой: «Отставить! На том свете наговоритесь!» Военком хотел было ответить беляку, но понял, что бесполезно. Он поднял крепко сжатые руки над головой, приветствуя земляка, но тут же получил удар прикладом. «Сволочь»- сплюнул в сторону офицера Голошейкин — Молчать!

Могилу рыли сосредоточенно. Только 18 летний Володька, брат председателя Совета Ивана Измоденова стоял поодаль, по его щекам текли слёзы. Двое Измоденовых, коммунисты Егор и Иван, односельчане, однофамильцы, дальние родственники, надеялись в глубине души, что палачи не тронут мальчишку. Но коменданты не приняли во внимание малый возраст Володи Измоденова. С проклятьем на устах рухнул в яму сражённый насмерть военком Заплатин, за ним Голошейкин. Одного из деревенских добил Шатунов. Рванувшийся после первого выстрела Кузмин сумел уйти. Агафон Горбунов, один из братьев, поставил очередную зарубку на прикладе своей винтовки. Стр.55-56.

                                                      ***

А вот рассказ Измоденовой Зои Егоровны — дочери расстреленного Измоденова Егора Ивановича:

«… Мне было 7 лет, когда я потеряла своего отца. Потеряла быстро и неожиданно, прожив с ним не более года. Измоденов Егор Иванович с первых дней империалистической войны 1914 года был мобилизован в царскую армию, а мы — мать и трое малышей вынуждены были, потеряв кормильца, пойти на иждивение, на поклон к его отцу, который владел чугунолитейной мастерской в деревне Измоденово. Там мы прожили до 1917 года, когда вернулся с фронта мой отец. Егор Иванович не ладил со своим отцом и поэтому, вернувшись с фронта, он забрал свою семью и переехал на другой конец деревни на квартиру. Устроив дела с семьёй, он вместе со своим однодеревенцем, тоже фронтовиком Измоденовым Иваном Севастьяновичем уехал на зароботки в город Свердловск и устроился на работу в Верх-Исетский металлургический завод. Частенько отец вместе с Иваном Севастьяновичем приезжали в деревню проведывать семью, привозили нам в подарок игрушки. Запомнилось мне, что отец, поласкав нас, малышей, торопился побывать в деревне, встретиться там с соседями: любил бывать у кузнеца, где подолгу задерживался. Миновала суровая зима 1917-1918 года. Весной отец собирался перевести нас в город, но что-то всё откладывал. В конце июля, начале августа 1918г. поздно вечером они вместе с Иваном Севастьяновичем появились у нас в квартире. Небольшой узелок он передал матери и сказал, чтобы спрятала подальше. Утром отец надел комбинезон и прихватив с собой металлический пруток, направился к кузнецу. Сколько прошло времени после его ухода, я не знаю. Знаю только, что вдоль улицы деревни, поднимая неистовую пыль, проскакал отряд верховых вооружённых людей. Спешившись у пожарки в центре деревни, отряд задержался, а трое верховых поскакали прямо к кузнице, что находилась за деревней. Через некоторое время верховые вернулись, ведя моего отца связанным. Может быть, отец сопротивлялся, так как они его неистова хлестали плетью.

Впоследствии было установлено, что отряд карателей был вызван измоденовским кулаком Захаром Измоденовым. Через некоторое время сюда же привели и Ивана Севастьяновича Измоденова. Их обоих посадили в ходок, предварительно связав им руки и ноги верёвками и направили под конвоем в село Грязновское.

Перед самой отправкой мой отец крикнул мне в толпу: «Зоя принеси мне ватник!». Я, сколько было силы, сбегала домой и принесла этот ватник, стала подавать отцу, но охранник заметил, карауливший ходок с арестованными, подбежал ко мне, и пнул меня прямо в живот. Я упала. Он схватил ватник, обшарил карманы и бросил его к отцу на колени. Весь отряд, окружив ходок, на рысях направился дорогой в село Грязновское, а я бежала за ним пока не упала. Больше я отца в живых не видела, а мёртвым довелось увидеть через год. Их расстреляли вместе с асбестовскими рабочими, Володей Измоденовым и другими, за Западным семафором в тот же день. Об этом мы с матерью узнали на следующий день от карателей этого же отряда, вернувшихся в деревню для обыска нашей квартиры. Узнали намёком от одного человека карателя, который был родом из большой деревни, звали его Лев Васильевич, фамилию не помню. Так и не стало у меня отца, Егора Ивановича!

Прошёл год с того времени. Красная армия освободила 14 июля 1919г. г. Екатеринбург, 17 июля были освобождены сёла Косулино, Малые Брусяна. 22 июля станция Баженово, сёла Белоярское и Грязновское, а 25 июля — станция Богданович.

8 августа 1919г. (по старому стилю, а по новому 17 августа) проводилось перезахоронение останков погибших при белых. Вскрытие могил пришлось вести буквально руками, так как слой земли был насыпан не более 40-50 сантиметров. В могильной яме было пять человек, внизу лежали связанные в локтях друг с другом верёвкой, Заплатин и Белошейкин с пулевыми ранами. Над ними вторым слоем лежали тоже связанные в локтях и друг с другом Иван Севастьянович Измоденов и мой отец Егор Иванович. Пулевые раны у них были в голову и грудь. У моего отца была сломана рука выше кисти. С левой стороны в середине между ними был Володя Измоденов, имевший две пулевые раны в сердце.

(Опубликовано 27 февраля 1971г. в Белоярской газете «Знамя» краеведом Г.Ждановым. №25 (3189))

Расправившись с большевиками, отставшими красногвардейцами, и сельскими активистами, колчаковская армия летом 1918 года успешно продвигалась на запад. Это ослабило репрессии на местное население. А вот в мае-июне 1919г, когда белые под ударами красных частей стремительно начали откатываться на восток, для пополнения своей армии, объявили мобилизацию мужского населения 16-и возрастов. Чтобы избежать мобилизации и тяжёлой повинности, многие грязновцы со своими лошадьми и подростками детьми, которых белые использовали в качестве коневодов, уходили в леса. Некоторые скрывались на покосах в Ельниках, но больше всего по 200 человек на Никулином острове. Вскоре там образовался «кустарный » партизанский отряд. «Кустарными» называли партизанские отряды, образовавшиеся стихийно, без организующего начала партии большевиков. Барабинцы со своими детьми и лошадьми уходили на Бубновское болото. Там они привязывали лошадей к берёзам высоко задирая им голову, что-бы те не смогли произнести ни звука и не выдали своего места нахождения. Другие, без лошадей, прятались на озере в камышах.

          Село Грязновское.

Стан «кустарного» отряда круглосуточно охранялся выставленными «секретами». В густой кроне большой сосны на кромке поляны устроили наблюдательный пункт. При первом же тревожном сигнале все уходили в заросли, болота. Часто подростки ходили в село на разведку. Этим руководил фронтовик первой империалистической войны Иван Капитонович Нестеров.  Вблизи села, подростки взбирались на сосны и вели наблюдения, за передвижением белых по сибирскому тракту и за селом. Ночью парни пробирались во двор, где ночевали солдаты. Беляки, после длительного перехода, измотанные на жаре, после ужина завалились спать. Винтовки, как правило устанавливали в «козла» на дворе. Тут же бросали патронташи и сумки с гранатами.

На вылазки чаще всего выходили Нестеров Александр Андреевич, Топорков Леонтий Иванович, Белоглазов Сергей Михайлович и Рубцов Фёдор Петрович. Они пробирались кратче во двор, забирали, сколько могли унести оружия, и через задний двор выходили в огород, и дальше в лес.

Когда скопилось винтовок, решили создать отряд. Патронов было в изобилии. Возчики, мобилизованные крестьяне, нередко сбрасывали с подвод патроны и другие грузы, чтобы облегчить труд своих лошадей. Отрядом поручили командовать Кунникову Николаю Филипповичу, бывшему солдату «Лейб-гвардии его императорского величества», бежавшему из колчаковского плена из под Перми. На первых порах отряд ставил себе задачу: срывать все мероприятия, проводимые волостной земской управой по обеспечению колчаковской армии транспортом и провизией. Подросткам связистам разведчикам отряда и коммунистам подпольщикам было дано задание, проводить разъяснительную работу среди солдат белой армии, расквартированных по деревням волости. Это давало положительные результаты. После многие солдаты под влиянием большевистской агитации, дезертировали и ушли в лес к партизанам. Отряд, таким образом, рос и пополнял свои запасы оружия и боеприпасов. Продуктами отряд снабжало население ближних деревень. Отдельные партизаны, например, Нестеров Андрей Иванович, помогал спасать сельских активистов, но не всегда это удавалось.

Подростки узнали, что в доме торговца Исакова Ивана Фролова  собирается офицерское собрание-вечеринка. Нестерову Александру, Рубцову Фёдору и Белоглазову Сергею поручили разогнать это собрание. Подростки одели валенки, чтобы не слышно было, как они крадутся к дому. В здание, где проходило собрание, они бросили гранату. Офицеры в панике разбежались. В боях, «кустарному отряду», участвовать не пришлось, белые стремительно отступали, кто-то пустил слух, что станцию Богданович заняли красные. Колчаковцы внезапно покинули Грязновское, хотя от разъезда Измоденово, почти до деревни Чудовой проходили окопы, чуть ли не полного профиля. Белые поспешили прорываться на восток.

Незадолго до отступления колчаковцев на станции Грязновская стояла часть, охранявшая станцию и железную дорогу. Солдатская кухня была расположена около кипятилки, недалеко от водокачки. Однажды, во время обеда солдат, мимо проходил мужчина лет около 25-30, вероятно житель с. Грязновское или близ лежащих деревень, и сказал: «Здравствуйте товарищи». Один из солдат придрался к нему: «Какие мы тебе товарищи, красная сволочь!». «А ну марш вперёд!». Солдат выхватил из кармана наган и повёл задержанного к туалету. За туалетом солдат застрелил конвоируемого. Вечером убитого похоронили под берёзой напротив дома, где сейчас живёт Занин. Вскоре после освобождения станции от белых, родственники убитого выкопали горемыку и перезахоронили. Кто это был и где он похоронен, никто не знает.

С отступающими колчаковцами ушли купцы, кулаки и некоторые зажиточные крестьяне:

1. Исаков Алексей Семёнович — торговец, магазин Радуга.
2. Заплатин Григорий Егорович — торговец, дом Денисова.
3. Белоглазов Василий Кузмич- Ключики, дом сгорел за Поповым СМ
4. Топорков Михаил Фёдорович- Ключики, место Лескиной.
5. Топорков Василий Петрович.
6. Шантарин Александр Григорьевич.
7. Белоглазов Павел Тимофеевич- староста при белых.
8. Исаков Иван Фролович- торговец дом бывшего сельсовета.
9. Рубцов Мирон Захарович.
10. Ляпустин Владимир Гаврилович.
11. Думнов Александр Степанович.
12. Токманцев Николай Афонасьевич.
13. Костромин Кузьма Егорович.
14. Южаков Остапий — вернулся в село
15. Топорков Александр Фёдорович по кличке- суслик- вернулся.
16. Костромин Пётр Дмитриевич — вернулся.
17. Топорков Иван Васильевич — вернулся.

Кому-то из вернувшихся крестьян в родное село Грязновское, впоследствии пришлось всё же его покинуть, т.к. они не смогли вынести оскорблений и презрение селян. (Из воспоминаний старожилов)

Некоторые крестьяне, чтобы не подвергаться разграблению, и избежать конфискации лошадей, уезжали в глухие деревни, на местные кордоны к родственникам или знакомым, уезжали в леса.

                                                 ***

А вот так подробно, запомнился Леонтию (Льву) Ивановичу Топоркову приезд Берсенёва Захара Степановича в родное село 22.07.1919г.

«…22 июля 1919г.»  Часов в 7утра на нашей улице появился всадник на белом коне. В гриве коня вплетена ярко-красная лента. Я распахнул окно и закричал:

— Мама, Красные!

— Чего орёшь, вдруг это обман…

Услышав мой крик, всадник повернул к избе и спросил, где живёт Берсенёв Захар Степанович.

— А вам зачем? — спросила мать.

— Анфиса Ефимовна! Вы что, не узнаёте?

— Федя! Махнёв! Узнала, как же. А Захарушка-то хоть жив ли?

— Жив и здоров. Передайте его жене, что вот-вот подъедет.

… Село будьто вымерло. Женщины и дети, старики знали, что белых нет, но на улицу выходить опасались.  Но любопытство взяло верх. (Многие видели, что к нашему окну подъехал всадник.) Мы с матерью с радостью рассказали, кто был всадник и о чём он нам поведал. Весть быстро распространилась по селу. А через час-полтора в нашу улицу на рысях влетела пара лошадей, запряжённых в ходок. Я сразу понял. Едет — Захар. Стоит ли описывать встречу? Радостные обьятия, поцелуи, смех и слёзы. Позже мы узнали: выехали они из Режа, трое: Берсенёв Захар, Берсенёв Михаил, Исаков Дмитрий, избрав путь через Асбестовые рудники.

Где сейчас белые? — неизвестно. Кто-то и как-то узнал, что они в Белейке. Была опасность что, опомнившись, они могут вернуться. А в 6-и км к западу от села, Колчаковцы за полторы-две недели подготовили оборонительную линию, от Измоденовского разьезда почти до самой Чудовой. Грязновцы об этом знали. Могло случиться что в порядке заслона там оставлены колчаковские подразделения. К избе Захара начали стекаться соседи. И вдруг сообщают, что в нашу деревню въехали три всадника. Ехали они не торопясь, осторожно поглядывая по сторонам. Наши люди, выскочив из избы, в ограде за забором приготовились к встрече неизвестных. Всадники, заметив толпу, подъехали и начали расспрашивать:

— Где белые, были ли красные? (У них не было никаких знаков отличия)

— Захар не выдержал, приподнявшись из под забора, он потребовал пропуск. Всадники отнекивались пустяками, но пропуск назвали, потребовав «Отзыв». Захар заявил: пропуск не наш и свой «отзыв» я не назову, предъявите документы! Один из всадников подъехал вплотную к забору.

— «Хорошо, но и вы, передайте свой, давайте из рук в руки».

И оба держат друг друга на прицеле. Толпа присутствующих шарахнулась в разные стороны. Я прижался за столбом у ворот. Вот документы переданы, беглый взгляд по … одновременно вырывается радостно: «Свой!»

Выяснилось, что это разведка Азинской дивизии, которая к тому времени уже освободила Екатеринбург. Полк же Красных Орлов вёл наступление от Нижнего Тагила через Алапаевск, Реж, Егоршино и далее. Разведка Азина, получив необходимые сведения, ускакала в сторону Белейки.

Во второй половине дня в село вернулись все, кто скрывался в лесах, а вместе с ними и отец со своим другом. Где-то на западе гремела артиллерийская канонада. Если гром артиллерии в 1918 году навевал тоску и даже страх, то этот, точно ранняя весенняя гроза, приносил радость, поднимал Дух, предвещал близкое освобождение от колчаковщины.

Вечером со стороны Белоярки донеслись бодрые боевые песни солдат. Народ от мала до велика, высыпал на улицу. Входил взвод за взводом-  Акинцы.

Таким отца своего я ещё не видел: из глаз его текли обильные слёзы. Когда в 1918г. его схватили каратели, когда он сидел за решёткой в ожидании расстрела, у него не было и признака слёз, а тут…

(Газета «Знамя Коммуны» 01.07.1969г. № 77 (2586) «Картины детства» Леонтий Иванович Топорков).

«Отпускники пробыли дома три дня и организовали в Грязновском Временный Совет. Свой полк они догнали под Камышловом»

————————————————————————————————

(Л.Бажанов, Л.Дудин, А.Мясников) книга «Под знаменем ВДИК» Краткая боевая история полка «Красных Орлов». Военное издательство министерства обороны.

————————————————————————————————

В августе 1919г. организуется Грязновский волисполком и его органы:

 Председателем Грязновского волисполкома становится Кунников Николай Филиппович.

 Секретарём- Михаил Семёнов.

 Членами волисполкома — Башкиров Иван Григорьевич (Бараба), и Измоденов Фрол Осипович (д. Голопупово).

 Милиционерами — Белоусов Харитон Миронович (Бараба), и Нестеров Мортирий Андреевич (д. Голопупово).

 Председателем правления общества потребителей — Ляпустин Матвей Лампадович.

Заведующим национализированных у кредитного товарищества маслодельного и мукомольного заводов, становится Жарков Степан Семёнович. Все они были членами ВКЛ(б). (Справка из партийного архива Свердловского обкома от 13.06.1990г.)

 

17 августа в воскресенье, 1919 года (по старому стилю 3-е августа) происходит перезахоронение жертв колчаковцев в братскую могилу у женского монастыря. Это мероприятие возглавил Топорков Алексей Гаврилович и Измоденов Фрол Осипович. Были выкопаны гробы с сельского кладбища, труп старика-возчика, отказавшегося вести грузы белых, у дороги на кладбище, затем трупы расстрелянных у западного семафора и привезён гроб из-под деревни Ёлкиной с погибшим в бою, первым председателем Грязновского волисполкома, Измоденовым Иваном Павловичем. Гробы были установлены перед входом в церковь. Здесь их отпевали. Перенос останков погибших вылился в громадную похоронную процессию, в которой присутствовали сотни жителей окресных деревень и сёл Белоярской и Грязновской волостей.

(«Памяти наших земляков»- Т.Жданов, газета «Знамя» 27.02.1971г. №25 (3189) орган Белоярского района КПСС и Белоярского районного совета депутатов трудящихся).

Позднее рядом с братской могилой будет похоронен Топорков Александр Дмитриевич — председатель Грязновского волисполкома РКСМ. Он умер от тифа в конце 1920 года. В 1926 году будет похоронен матрос, доброволец полка Красные Орлы, умерший от крупозного воспаления лёгких — Осинцев Александр Яковлевич. В 1927 году умер от ран, полученных в боях с белыми, боец-доброволец полка Красные Орлы — Матрёнин Артемий Маркович. Он похоронен тут-же у братской могилы.

                 ПОХОРОНЕНЫ В БРАТСКОЙ МОГИЛЕ.

Расстрелянные 29.07 1918г. за Барабинской буткой:

1. Бирючёв Карп Александрович- фронтовик, член боевой дружины.
2. Башкиров Михаил Ильич- 29 лет, фронтовик, начальник боевой дружины в деревне Бараба.
3. Заплатин Александр Демьянович- 26 лет, балтийский матрос, участник штурма зимнего дворца (по прозвищу Журавлёв)
4. Нестеров Фёдор Михайлович — 26 лет, фронтовик, военный комисар Грязновского волисполкома.
5. Солдатов Василий Егорович- приёмный сын Солдатова Егора Матвеевича, фронтовик, член Камышловского уездного военного комиссариата.

Расстреленные в начале августа 1918 года у западного семафора:

6. Голошейкин (Белошейкин) Иван Иванович- председатель рабочего контроля рудников Кудельки.
7. Заплатин Евгений Григорьевич- военный комиссар и начальник народной милиции рудников Кудельки.
8. Измоденов Иван Севастьянович- фронтовик, большевик, слесарь ВИЗа, родители проживали в д. Измоденовой.
9. Измоденов Егор Иванович — фронтовик, сын владельца Измоденовской чугунолитейной мастерской, слесарь ВИЗа, жена проживала в д. Измоденовой.
10. Измоденов Владимир Павлович -18 лет, брат председателя Грязновского волисполкома Измоденова Ивана Павловича проживали в с Грязновском.
11. Измоденов Иван Павлович (кличка Павлов) пред.волисполкома. Доброволец, убит в бою под д. Ёлкиной под Ирбито-Вершинами.
12. Старик-возчик, отказавшийся вести грузы колчаковцев. Расстрелян в 1919 году, перед кладбищем по дороге на водокачку на реке Кунаре.

         22-го июля 1919 года село Грязновское освобождено от Колчаковцев.

 

К сожалению у нас нет информации о наших Барабинских красноармейцах.

                    Берсенёв Захар Степанович.

Уроженец села Грязновское. Родился в бедняцкой семье 23 марта 1898г. В Армию был призван в период первой мировой войны. Вернувшись, «прислонился к большевикам». С полком «Красные орлы» прошёл тяжелейшие бои, освобождая Урал от войск Сибирской армии. В 20-е годы переселился в пос. Изумруд вблизи Асбестовых приисков. Работал столяром. В 30-е годы написал воспоминания, которые сохранились в рукописи под названием «Полк Красных орлов». В 1958г. он направил рукописи в Военное издательство с просьбой выпустить отдельную книгу воспоминаний Захара Берсенёва. Но этого не случилось. Вероятно потому, что автор вскоре скончался. Скончался он 9.03.1959г.

Следует сказать, что Захар Степанович писал стихи, которые печатались в газете «Асбестовский рабочий». Он принимал участие в первом областном съезде писателей. В 1941-м году он просился на фронт, но его инвалида первой Гражданской войны на Отечественную не взяли. Работал в тылу, выполняя план на 180%, соревнуясь с дочерью Анной.

Его путь изложен им лично, включённым в главу «От автора»

1. В первых числах июля 1918г. вступаю в отряд тов. Подпорина Петра Никитича под городом Шадринск, бойцом.
2. В начале августа 1918г. перехожу в пулемётчики на пулемёт «МАКСИМ».
3. В Глазове, 11.02.1919г. меня переводят старшиной 7-й роты.
4. 20.02.1919г. по 05.03.1919г. временно исполняющий обязанности командира 7-й роты и старшина и связник 7-й роты.
5. 26.03.1919г. переведён старшиной сопёрной команды полка.
6. 02.09. 1919г. — в Сибири, в селе Усть-Маминском был ранен, откуда и выбываю из полка.

Его рукописи пожалуй единственные, которые с такой подробностью описывают те события происходившие в нашем крае, и которые позволяют нам прикоснуться к истории того времени, в которое пришлось проживать нашим предкам.

Вот как он описывает он возвращение в Грязновское в 1919 г (орфография сохранена).

Вечером перед спектаклем мой тов. Махнёв Фёдор поехал домой на родину и я с ним отправил 1-е письмо своему семейству. Спектакль окончился около 8-и часов вечера и мы втроём — я, Исаков Дмитрий, Берсенёв Михаил Васильевич решили тоже поехать домой в родное село Грязновское. Отпросившись у военкома и командира полка, мы запрягли пару своих лошадей в ходок и поехали (название села позабыто)

В Режевском заводе мы пытались выяснить какими частями занят г. Асбест, но ничего не выяснив, решили ехать. От Режа до Асбеста вёрст 30-40 и дорога всё бором до самого Асбеста. В половине дороги нам попал небольшой кордонишко, на который мы приехали около полуночи. Оставшись тут, зашли в избушку лесника, в которой оказался один старичёк. Он нас сильно испугался, но всё-же сообщил, что вчера какие-то солдаты ушли на Асбест, но незнает белые или красные. Закусив немного, мы поехали дальше, заплативши ему за приют. Старик нам отдал ящик патронов и винтовку говоря, что это оставили солдаты. У нас было достаточно своего вооружения: пули, ручные гранаты и ручные бомбы, но мы всё-таки взяли и это у старика.

Широко разсветало, скоро всходить будет солнце. Мы подъехали к первому попавшему на пути прииску (бывший Мухановский) Кем занят этот прииск белыми или красными, мы не знаем. Поспорив между собой, мы решили въехать без разведки. Подъехав к первым халупам, я вбегаю в крайную, в которой никого нет, хотя видно, что она обитаема. Бегу во вторую, где есть молодая женщина. Спрашиваю кто есть на Асбесте, красные или белые? Ответ поступил: «ничего не знаю ни красных, ни белых. » Ещё сказала, что вчера были солдаты, но не знаю какие.

Сообщаю товарищам результаты. Решаем ехать дальше (от Мухановского до главного прииска Поклёвского растояние около 6-и вёрст, дорога бором) Солнце уже высоко взошло, день тихий, на небе ни облачка, кругом тишина. Подъехав к прииску, опять сомнение. Спорим между собой. Решили въехать без разведки, как будьто бы прииск никем не занят. Ударяя по коням, въезжаем на прииск, имея всё на готове- винтовки, наганы, бомбы. Пожалуй дёшево не сдадимся. Подъехав в центр прииска, к конторе управления, видим: с конного двора ведёт лошадь мужчина. Кричим- Остановись! Подъехав к нему, видим он боится, не зная кто мы, хотя у нас на груди красные были ленточки, значки комсостава и даже в гривах лошадей красные тряпки. Но этим мы не могли доказать, что мы есть красные. (Белые то-же маскировались красными и в лице их под красными лентами творили грабёж и насилие.) Надо сознаться и мы так же маскировались и в нужный момент, приносили пользу в разведках. В мужчине я узнаю Нестерова Александра из нашего села. Он меня не узнаёт, т.к.на Асбесте живёт очень давно. Уверив и убедив Нестерова мы кое-что узнаём, что белые были вчера, а сегодня Асбест как будьто нейтральный. Узнавши о положении на родине, мы поехали на Ильинский участок. Подъехав к магазину, забегаем в него, где были три приказчика, которые нас испугались. Не зная кто мы такие, нам предлагают- «берите что хотите…» подумали, что мы приехали грабить. Сообщив им, что мы красные и зашли совсем не грабить, а узнать кто есть на Асбесте, а во 2-ю очередь купить что-либо. Ответ был тот-же, что хорошо не знают, кто есть в настоящее время, но скорей всего нет никого. Но вчера как будьто-бы были белые. Купив кое-что, мы расчитались. Мне пала мысль в голову, что здесь на Воскресенском прииске работал мой друг Топорков Дмитрий Иванович, наш односельчанин. Спросив у приказчиков, один из них отвечает, что знает Топоркова, который служит в сортировке табельщиком. Контора позади магазина в саженях 30-и. Отвёл меня в ту контору, а мои товарищи остались меня ждать у магазина. Забежав в контору, я увидел двоих: Топоркова и ещё одного мужчину, которые то-же испугались меня. Уверившись кто я такой доложили, что Асбест нейтральный, что в с.Грязновском были растрелы, а так же как белые притесняли и обирали семейства, мужья которых ушли добровольцами в Красную армию. Сообщил кто выдавал наших большевиков того времени. Сообщил как местные кулаки, (заслуженные Георгиевские кавалеры царской армии) торжествовали. Вот только здесь я точно узнал судьбу оставшихся большевиков в своём селе. Попрощавшись с Топорковым, я побежал к магазину, а товарищей моих там нет. Признаться струсил. Спросив вышедшего из магазина приказчика, я узнаю, что мои товарищи уехали на конный двор так же к знакомому товарищу Исакову- старосте конного двора. Подумал, что приказчик врёт и что может это ловушка, т.к. мои товарищи не могли уехать, оставив меня. Убедившись, что всё чисто, обмана нет, я побежал в нашу домашнюю сторону по дороге к конному двору. Подбегая к ж/дороге, пересекающей трактовую дорогу, мне навстречу бежал наш Грязновский парень Костромин Гриша и кричал мне, что мои товарищи на конном дворе, и что его послали для связи, что-бы я не испугался. Костромин скрывался со своими конями от белых на Асбесте у своего знакомого товарища на конном дворе. Позавтракав на к/дворе, от Костромина узнали детально обо всём происходящем в Грязновском. Он сообщил, что в 1918г. моё семейство подвергалось нападению Грязновских белогвардейцев, было отнято принесённое моё обмундирование, т.к. кроме его взять было нечего.

Костромин на Асбесте находится уже трои сутки и потому сообщить, кто сейчас в Грязновском, не может.  Часов около 9-и мы выехали с Асбеста и с нами поехал Гриша Костромин. Утро наступающего дня лучше некуда, кругом тишина, погода хорошая. По дороге от Асбеста до Грязновского нам лишь попали двое мужчин, которые нам ничего конкретного не сказали. Проезжая Пышминский кордон, на котором мы в домах нашли только одну женщину, от которой то-же ничего не узнали и поехали дальше. До села Грязновского 30 вёрст всё лесом. Проехав речку Ольховку и выезжая из леса к небольшой Чебаковской степи (сегодня п.Красный маяк) мы видим на бугорке солдат, человек около семи, вероятно застава, пост белых. Наблюдаем в бинокль: винтовок нет, кто лежит, кто стоит не организованно, другие сидят. Рассматриваем точнее и предполагаем, что дизертиры. У нас меж собой завязался спор, хотели сделать разведку, но решили гнать галопом на эту группу. Подгоняем к солдатам, увидели у нас красные ленточки, кинулись бежать в разные стороны. Мы кричим- стойте же, не бегайте, а то стрелять будем. Мы поняли, что они дизертиры белой армии. Остановившись, солдаты сходятся в кучу, видим- боятся, предполагая, что мы белогвардейцы переодетые красными. После небольшой беседы, они рассказали нам, что сбежали от белых со станции Богданович. О Грязновском они то-же ничего не знают. Побеседовав они поехали в д. Чебаки и Ряпосово, а мы поехали дальше, до села было три версты. Подъехав к Грязновскому кордону, от которого до села было с версту. Я забежал в канцелярию лесничего, где было всё в полном хаосе и никого нет. В соседнем доме была одна женщина, которая не знала ничего. Выйдя, я сообщил результаты и поехал к селу. Подъехали со стороны подъезда, где был лес вплотную. Видим село, но незнаем как въезжать. Посылаем Костромина в разведку. Вернувшись, он сообщает, что нет никого. Между собой решили въезжать галопом. Заехав в первую улицу, мой товарищ увидел меня из своего окна и сообщил, что село нейтральное. На центральной улице, подъехали к пожарной тут было человек 6-7, они подтвердили, что село действительно нейтральное и что накануне ночью и рано утром белые отступили. Подъехав к своему дому, повернул к воротам. Увидев нас, мой дядя Топорков Иван Алексеевич, бежит вне себя ко мне в обьятья и кричит моему семейству, что я приехал. Жена была дома. Когда Махнёв приехал в село, там были белые. Зашёл ночью. Их огород был отсюда с приезда из леса и задней оградой заехал в свой дом. Утром пил чай и к его окну подходили белые отступающие и он поил их водой из окна. Когда отступили все белые, утром рано, Махнёв сел на свою верховую лошадь и повёз моей жене письмо. Вручив, он уехал по направлению тракта в с. Белоярское навестить своих родных.

А в мою халупу сбегаются все соседи. Дядя плача разсказывает как они с моим семейством жили в плену у Колчака, как белые производили здесь террор, как его судили, был присужден к растрелу и был посажен на телегу, которая увозила многих на расстрел. Как грабили, брали одежду, бельё, шинель и ботинки моей жены. Как целый год смотрели и посягали на белогвардейцев. Спасся же он от расстрела благодаря лесничему, который был ему немного знаком.

Побывав дома три дня, организовав временные советы, мы поехали догонять свой полк, который догнали в Камышлове. Этому моменту, взятия своей местности в 1918г. исполнилось ровно год в 1919г.