Карасев Н.С. Памяти мемуариста

Кладбища напоминают людям о смерти – memento mori, — они дают материал для элегий, как, например, у В. А. Жуковского, но они же свидетельствуют о сосуществовании жизни и смерти, живых и мёртвых. Такова сила человеческих чувств, что они побуждают людей приходить сюда и вести мысленную беседу с теми, кого уже нет в живых.

В.А. Игнатьев

Имя Василия Алексеевича Игнатьева с недавних пор хорошо известно краеведам и исследователям истории уральского духовенства. Родившийся в 1887 году в многодетной семье сельского диакона и проживший 84 года, В.А. Игнатьев стал очевидцем и участником событий ХХ века. В 1960-х годах, будучи уже на пенсии, Василий Алексеевич записал свои воспоминания.

Сделал он это по настоянию учёных-краеведов братьев Павла и Ивана Богословских, которые в свою коллекцию документов стали собирать воспоминания о Пермской духовной семинарии и её выпускниках.

Воспоминания В.А. Игнатьева охватывают все периоды его жизни – детство в селе Русская Теча Шадринского уезда Пермской губернии, где служил диаконом на вакансии псаломщика его отец; учебу в Камышловском духовном училище, Пермской духовной семинарии, Казанской духовной академии; преподавательскую деятельность в реальном училище в г. Бугуруслане Самарской губернии, в Пермской духовной семинарии, в гимназии сестер Циммерман (тех самых, которые стали прообразом чеховских трех сестер), в г. Слуцке Минской губернии, где он работал в 1916-1923 гг.; наконец – в Екатеринбурге (Свердловске): в школе ФЗУ и ВТУЗе на Верх-Исетском заводе, в Свердловском медицинском институте, Свердловском юридическом институте, Свердловском педагогическом институте иностранных языков и Свердловском сельскохозяйственном институте.

Для меня, как человека, интересующегося генеалогией уральского духовенства, наибольшую ценность представляют сведения о быте сельских церковнослужителей и духовных учебных заведениях на рубеже XIX – XX веков. Василий Алексеевич в своих воспоминаниях приводит интереснейшие и довольно подробные описания быта сельского духовенства, жизни учащихся духовных учебных заведений, рассказывает о своих соучениках и преподавателях. Ценность этих воспоминаний, помимо обширного фактического материала, также и в несомненном литературном таланте автора.

Как я уже сказал, воспоминания были написаны В.А. Игнатьевым по инициативе и под влиянием братьев Богословских, которых он считал своими «поверенными» и поэтому отдал свой труд на их усмотрение. Сам Василий Алексеевич переживал по поводу несовременности своих мемуаров: «…я считаю, что если кто-нибудь ещё почитает эти мемуары и благодаря этому вспомнит о нашем прошлом, то этого достаточно. Теперь времена этому не попутные», писал он в одном из писем И.С. Богословскому. Тем не менее, после встречи в 1962 г. со свердловским краеведом В.П. Бирюковым, В.А. Игнатьев стал формировать «дубликат» своих воспоминаний, предназначенный для планируемого Бирюковым Уральского архива литературы и искусства. В одном из писем В. П. Бирюков писал Василию Алексеевичу: «Всё тобой написанное читаю с двойным удовольствием: вспоминаю дни нашей юности и радуюсь получению в литературный архив таких ценных материалов. Многие потом скажут тебе спасибо, а теперь – моё».

В результате воспоминания В. А. Игнатьева оказались в двух архивных коллекциях – в Государственном архиве Пермского края в фонде Богословских (Ф. Р-973) и в Государственном архиве Свердловской области в фонде В.П. Бирюкова (Ф. Р-2757).

Почти на полвека воспоминания В. А. Игнатьева (как и он сам) были забыты. Публикации отдельных очерков были предприняты только в 2010-х годах. В 2016 г. у пермских краеведов и архивистов возникла идея полного издания воспоминаний. В последующие два года данная идея была реализована, главным образом благодаря В.Г. Бояршинову. В книге «Dixi et animam levavi. В. А. Игнатьев и его воспоминания» почти 2000 страниц и 2400 комментариев. Это настоящее научное издание, где огромный труд автора-мемуариста дополнен не менее ценным трудом составителя. В процессе работы над изданием воспоминаний была выяснена дата смерти Василия Алексеевича Игнатьева – 26 февраля 1971 г. Виталий Бояршинов высказал предположение, что В.А. Игнатьев был похоронен на Ивановском кладбище. Однако в Службе городских кладбищ г. Екатеринбурга мне удалось выяснить, что Василий Алексеевич и его жена Анна Фридриховна (умершая в 1975 году) были похоронены на Широкореченском кладбище. В год смерти Василия Алексеевича захоронения производились в разных частях кладбища, и в книгах учета захоронений конкретный участок (секция) не указывались. В книге за 1975 год было указано, что А.Ф. Игнатьева захоронена в секции 10. Более того, на сайте похоронной службы г. Екатеринбурга размещено фото захоронения на Широкореченском кладбище Игнатьевой Анны ФЕДОРОВНЫ. Фото сделано несколько лет назад, по нему видно, что могила явно давно не посещается. На колонке со звездой прикреплена металлическая пластина, на которой, хоть и с трудом, но можно прочитать: «ИГНАТЬЕВА АННА ФЕДОРОВНА 23/XI 75». Дата смерти и секция кладбища совпадают с указанными в документах, что же касается «русификации» отчества – то это было в то время распространенным явлением/

Анна Фридриховна Игнатьева (урожденная Иоанна-Луиза Зигер) была лютеранкой, родилась в местечке Юргенсгоф Лифляндской губернии. В 1911 году получила звание домашней учительницы, занималась преподавательской деятельностью. Брак В.А. Игнатьева и Иоанны Зигер был заключен в Бугуруслане в 1914 г. Супруги прожили вместе более 50 лет, детей у них не было. В своих воспоминаниях, как это ни странно, Василий Алексеевич крайне мало пишет о своей супруге:

«Дед её прибыл в Россию из Шлезвига или Голштинии после того, как Германия присоединила себе эти провинции. Он купил ферму около Юрьева, которая по его имени названа Юргенсгоф. У него было три сына: Фридрих-Карл, Артур и Отт. Артур окончил Военно-медицинскую академию и работал врачом на Дальнем Востоке. (…) Отто осел на Украине, а Фридрих-Карл, отец Иоанны Фридриховны, вёл хозяйство. Семья была большая. Отец умер в 1906 г., ферма была продана, а семья переехала в Юрьев. Иоанна-Луиза, по окончании частной женской гимназии в Юрьеве Саломон, работала воспитательницей в Курске, сдала экзамен при Курском реальном училище на звание домашней учительницы и стала работать преподавательницей в средних школах».

К этому фрагменту воспоминаний В.А. Игнатьева добавлю, что служивший в Дуэ врач Артур Зигер упоминается А.П. Чеховым в очерке «Остров Сахалин».

Возник вопрос – возможно ли найти могилу А.Ф. Игнатьевой сейчас: фотография на сайте, как я уже сказал, была сделана несколько лет назад и свидетельствовала о явно плачевном состоянии надписи. Правда, в кадре были видны соседние захоронения, по которым можно найти это место. Также хотелось попытаться найти могилу самого Василия Алексеевича. В поисках захоронений на Широкореченском кладбище мне помогла екатеринбургский краевед Ксения Белянина. Она нашла захоронение Анны Фридриховны и осмотрела те участки кладбища, где производились захоронения в 1971 году. Среди этих захоронений есть заброшенные, с несохранившимися надписями, так что обнаружить и идентифицировать могилу самого Василия Алексеевича – увы – уже не представляется возможным.

В мае 2023 года на могиле Анны Фридриховны мы установили памятную табличку с именами ее самой и ее супруга. Люди бессильны против смерти, сказал в одном из своих очерков Василий Алексеевич Игнатьев. Но пусть этот наш шаг станет данью благодарности и признательности человеку, оставившему потомкам ценнейший исторический материал – голос достоверного свидетеля событий прошлого.

Символично, что память Василия Алексеевича Игнатьева на Широкореченском кладбище почтили представители трех крупнейших историко-генеалогических сообществ Урала: вместе с коллегами В.В. Гуровым и А.В. Колесовым мы представляли Уральское генеалогическое (УГО), Уральское историко-родословное (УИРО) и Уральское церковно-историческое (УЦИО) общества.