Сухарев Юрий
Сухарев Ю.М. «Доношу Вашему Преосвященству…» (Дополнение биографии Петра Мамина)
В начале марта 1914 г на имя епископа Екатеринбургского поступила жалоба от крестьянина Воскресенской волости Юхновского уезда Смоленской губернии Павла Васильева Завьялова. Жаловался он на поведение священника села Большое Трифоново Ирбитского уезда Петра Дмитриевича Мамина.
У читателя сразу появляется вопрос: как и где крестьянин Смоленской губернии мог неудачно пересечься со священником Пермской губернии?
Дело в том, что в июне 1913 года началось строительство Егоршинского железнодорожного узла и прокладка путей сразу в четырех направлениях: на Екатеринбург, Алапаевск, Богданович, Ирбит.
Радовались больше-трифоновские бабы: «работа сама домой пришла». До этого мужики уходили на заработки далеко, отрывались от семьи и хозяйства. А сейчас отхожий промысел рядом с домом! Севернее села был устроен карьер, где велась ломка необходимого строительству камня. Далее он доставлялся в Егоршино, шел на постройку станционных сооружений. [1]
Руководители строительства и специалисты разместились в селах Егоршино, Большое Трифоново и др.
Крестьянин Павел Завьялов никогда не крестьянствовал, а служил техником на железнодорожном строительстве, в этот год проживая в с. Большое Трифоново. Однако свою сословную принадлежность вынужденно нес по жизни.
На что жаловался Завьялов? Духовная консистория использовала другую формулу: «жалобой обвинял» священника церкви села Большое Трифоново Петра Мамина. В чем?
В том, что тот занимается несвойственным пастырю делом. А именно, взял подряд на поставку камня для строящейся железной дороги. Это – раз. Второе – о. Мамин участвует в спектаклях и увеселительных вечерах. А к служебным своим обязанностям относится нерадиво, например, не совершал богослужения на первой неделе Великого поста 1914 г, так как уехал по своим делам в Екатеринбург.
В другой раз, когда жалобщику нужно было окрестить младенца, то его, о. Мамина, не могли найти, ибо он находился где-то в местах ломки доставляемого им на железную дорогу, камня. Отец Петр, как сообщал заявитель, «позволяет себе в храме разговаривать о частных делах, совершенно не относящихся к дому молитвы». А школы, находящиеся в его приходах, посещает редко, несмотря на то, что является в них наблюдателем и законоучителем.
Екатеринбургская духовная консистория 6-го марта 1914 г возбудила по жалобе дело за номером 18 «по обвинению священника церкви Больше-Трифоновского села Ирбитского уезда о нерадении по службе и других проступках». [2]
Дело было закончено лишь 14 декабря 1915 г и включало в себя 57 листов. Дотошное разбирательство не было скомкано нагрянувшей войной. Духовный следователь допросил всех свидетелей, кроме призванных на войну. Проведен был и «повальный обыск» — поголовный допрос прихожан храма.
Пару раз дело считалось законченным, но возбуждалось вновь из-за того, что остались не опрошенными некоторые свидетели.
7-го мая 1914 г доноситель Завьялов, видимо понявший, какую бодягу он заварил, пишет заявление: «Жалобу прошу прекратить». Духовный следователь возвращает дело в консисторию. Не тут-то было. Консистория постановляет: это не частное дело Завьялова, а общественное, поэтому он не может отозвать жалобу.
Надо сказать, что начало рассмотрения дела совпало со сменой архиереев: владыка Серафим сменил епископа Митрофана. Возможно, новый архиерей захотел показать свою принципиальность. А может консистория демонстрировала ему свое радение по службе. Или – у них всегда так.
Дознание проводил духовный следователь 3-го округа Ирбитского уезда священник с. Антоновского Александр Стефанович Горбунов (ок. семинарию, священник с 1900 г. награжден набедренником в 1902 г). [3]
Доноситель, Павел Завьялов, дополнил показания, изложенные в жалобе, следующим. Оказывается в новогоднюю ночь 1913/1914 гг о. Петр Мамин присутствовал на вечеринке, устроенной местной интеллигенцией. Там, «играл с присутствующими в «фант», причем в этой игре назвал учительницу Марию Поликарпову Старкову таким именем, которое оскорбительно; пил вместе с другими пиво, но был ли пьян – сказать не может. Ушел ранее всех, примерно в 1 час ночи. На крестинах тоже выпивал, но не допьяна».
Да, спираль проступков раскручивается… Каким же именем назвал о. Мамин незамужнюю учительницу?…
Обвиняемый священник Петр Мамин показал:
а)Подрядчиком не состоял, а камень ломаем для строящейся школы;
б) Задержка с крещением младенца Завьялова объясняется тем, что договоренности об этом не было, и он был в тот день в школе, а потом на ломке камня;
в) Неположенных разговоров в церкви не вел;
г) Обязанности законоучителя исполняет в двух школах (в церковно-приходской Б.Трифоново и Б. Паршинской земской) добросовестно;
д) В спектакле, поставленном в пользу погорельцев села Б.Трифоновского (сгорело 130 домов), участия не принимал, лишь позволил артистам-любителям устроить в своей квартире одну из репетиций, да прочел предположенную пьесу Толстого «Власть тьмы»;
е) На новогоднем вечере был, за чайный стол внес 1 рубль, ушел домой часов в 11, предосудительного ничего не было:
ж) В 1-ю неделю Великого поста не служил, потому что ездил в Екатеринбург к Епархиальному наблюдателю церковных школ и на Училищный совет по делам постройки новой школы, а также потому, что приход маленький (438 душ мужского пола) и «первые 2 недели поста не служим, а за остальные все успевают говеть».
Довольно прочные позиции выбрал обвиняемый для свой обороны…. Посмотрим, как это соотносится, с показаниями свидетелей…
Пономарев Алексей Иванов в основном словам о. Петра не противоречит. Он сообщает, что о. Мамин на спектакле был, но за кулисами.
Трифонов Иван Никитин. Новогодний вечер больше-трифоновская элита проводила в его доме, но самого хозяина не было. Со слов жены знает, что о. Мамин ушел после 2 часов, когда начались игры.
Последнее утверждение опровергает Пономарев Федор Иванов: принимал батюшка участие в игре «фанты». Старкова его при этом обидела, а он ей ответил. Наблюдательный Федор Иванович сосчитал и выпитое священником: три стакана пива и фруктовая вода.
Его показания развивает Пономарев Павел Иванов (конечно, брат Алексея и Федора). Во время спектакля о. Мамин был за кулисами, на репетиции делал указания. Раскрывает он и детали ссоры батюшки с учительницей на новогоднем вечере. Старкова назвала о. Мамина «вшивиком», а он её – «сороколапкой». Вот оно что…
Не утаил Павел Иванович и правды о крещении младенца Завьялова, где он был восприемником – дожидались батюшку часа два…
Восприемница младенца Пономарева Александра Николаева (вероятно, жена Павла Пономарева) время ожидания подтверждает. Не утерпела высказаться по теме, к её женскому пониманию не относящейся: «Подряды, слышала, берет»…
Важный свидетель по делу – Медведев Александр Нилов, псаломщик церкви с. Большое Трифоново. Дает показания обстоятельно, не забывая батюшкины огрехи. Богослужения, мол, о. Петр ведет рачительно. Но вот однажды в будний день задержался на ломке камня и утреню начали только в 10-м часу утра. Подряды батюшка оформляет на имя жены, но делает все сам.
«В приходе о. Мамин устроил общество трезвости, но сам продолжает у интеллигенции выпивать рюмки две, три вина и немного пива, но не допьяна».
Двадцатипятилетний псаломщик очень внимателен к этой стороне быта, ибо сам к тому времени за нетрезвость (а также за участие в спектаклях и неблагоповедение) уже отбывал епитимию в Далматовском монастыре, а на день дачи показаний опять состоял под следствием о нетрезвости. [4]
Про новогоднююю вечеринку: «Отец Мамин обиделся на учительницу Старкову и постарался отплатить».
По показаниям псаломщика, батюшка в церковно-приходской школе с. Б. Трифоново по Закону Божьему уже 4 года не занимается, а занимается он, Медведев. За это в 1914 г о. Мамин уплатил ему 8 рублей.
Едва наметившуюся линию негатива подхватывает Голубков Лаврентий Федоров. Про о. Мамина: подряды берет; другой раз приходится несколько часов ждать его в церкви для требы; богослужения иногда тоже не совершаются, даже в праздничные дни, т.к. о. Петр куда-то уезжает.
Яговитин Даниил Андреев: заранее о крещении младенца Завьялова со священником не договаривался, а когда тот узнал – сразу поехал. Указал, что из-за подрядов упущения по церковной службе бывают, даже в праздники.
Его показания об упущениях повторяют Голубков Георгий Денисов и Доможиров Федор Зотиев. Последний прибавляет, что от псаломщика Медведева слышал, дескать, о. Мамин школу посещает редко.
В позитивное русло переводит дознание Редькин Даниил Федоров. Отец П.Мамин — человек трезвый, в службе исправный. Да, подряды берет, но опущений не бывает. Иногда бывает в отлучке – тогда службу правит псаломщик.
Отметим, что такой оптимистический настрой видимо помогал Даниилу Федоровичу в жизни. Прожил он 93 года (1870 – 1963 гг). При этом был «два раза раскулачен», как вспоминал его внук. [5]
Ему вторит Бархатов Михаил Захаров: у Ивана Трифонова на вечере отец Петр вел себя хорошо, никого не оскорблял, ушел в 12 часов трезвым.
Следствие приступает к допросу учительниц. Бывшая учительница Больше-Трифоновской ц.-п. школы Стихина Александра Алексеева 22 лет, г. Ирбита мещанская дочь.[6]
По её показаниям священник Мамин «к школе – добросовестен, бывает в ней, следя за порядком и заботясь о нуждах». Она тоже сообщает, что Законом Божьим о. Петр не занимался, а занимался псаломщик Медведев.
Старкова Мария Поликарпова, вроде как потерпевшая. Но зла не держит, хотя о. Мамин, похоже, её недолюбливал. Вот как она описывает недоразумение на вечеринке. «На вечере в доме крестьянина Ивана Трифонова была игра «за что барин посажен», все говорили шутки про сидящее лицо. Она сказала: «Бедный отец Петр, накопил вшей». Он обиделся: «Её самое семилапки заели». В последствии он просил Училищный совет её, Старкову, уволить от должности учителя, обвиняя в пьянстве. Но она считает [новогоднюю] шутку о. Петра Мамина только шуткой».
Между тем, Старкова Мария (36 лет в 1914 г), была учительницей заслуженной. В 1912 году, указом Государя Императора, за заслуги по духовному ведомству она была награждена серебряной медалью на Александровской ленте. [7]
В протоколах допросов присутствовал и заявленный М.Старковой случай, когда о. Петр в церкви говорил квартирной хозяйке учительницы: «Гони её с квартиры, к ней Казимирка ходит» (Казимир Малевский – очевидно, служащий железнодорожного строительства, также свидетель по делу, как и Франц Копчинский, к моменту следствия призваны в армию, и допрошены не были). Однако в официальный текст показаний этот эпизод не попал.
Не мстительная Мария Поликарповна, между тем, показала, что о. Мамин к школе относится добросовестно, как законоучитель занимается со старшими, а с остальными – псаломщик Медведев.
Ключевой свидетель в части исследования предпринимательской деятельности священника Мамина – руководитель строительства Егоршинского железнодорожного узла Тюляев Василий Терентьев, инженер путей сообщения. Главным подрядчиком по строительству деповских зданий и сооружений был инженер Ипатьев, хозяин того самого дома, на месте которого сейчас Храм на крови. А Тюляев В.Т. являлся доверенным лицом Ипатьева.
Он сообщил, что о. Мамин брал на имя жены подряд ломать и доставлять к вокзальным постройкам камень. Условие было таково, что осенью 1913 г подрядчик должен был поставить 500 кубических метров камня, но подряд полностью не выполнен из-за задержек.
Дал показания и протоиерей Александр Александров Сахаров, благочинный градских церквей и наблюдатель школ Ирбитского уезда. Его мнение о священнике Мамине было очень весомым для дела.
Он отметил, что мало в каких приходах уезда священники уделяют столь много внимания школе, как в Большом Трифоново. Отец Петр Мамин первым в уезде открыл при школе IV отделение. Протоиерей Сахаров отметил, правда, что нередки отлучки священника из села.
Проверка богослужебных книг показала, что во время Великого поста все богослужения были совершены, кроме 1 и 2 недели. Отмечено также, что о. Мамину Ирбитским отделением Училищного совета поручено строительство каменной школы 2-х классной «хозяйственным способом».
Следующий раздел документа называется «Прихожане, опрошенные повальным обыском о жизнеповедении о. Мамина».
Первый в списке Пономарев Иван Максимов, церковный староста (местный торговец).
Иван Максимович торговал вином, но поднялся на золоте. Ему первому в селе улыбнулась удача. Золото разрабатывалось вблизи Большого Трифоново. Удача Ивана Пономарева вызвала золотую лихорадку среди сельчан. Говорили, что и о. Петр Мамин увлекался добычей «презренного металла», и это давало повод злым языкам язвить: «Не столько служил, сколько золоторил». [8]
Иван Пономарев, как человек умный, понимал, что и для села, и для церкви, лучший вариант – это когда дело не будет иметь никаких последствий. Были ли у о. Мамина недостатки, либо их не было – внешнее вмешательство грозило одними проблемами. Наверное, и угощать духовного следователя Иван Максимович не скупился. Да и подвергшихся «повальному обыску» прихожан шепотком проинструктировал.
Вот его ответ следователю: опуску в богослужениях не бывает; про подряды ничего не известно; к школе о. Мамин относится самоотверженно; в спектаклях не участвовал, а был в здании волостного правления ещё перед спектаклем.
Благовейно говорил о своем священнике Редькин Денис Федоров: «Человек трезвый и пастырь учительный, в школе – первый радетель. В зиму 1914 г он школьников даже кормил за свой счет. Плохого сказать [ничего] не могу, в хорошего – сколько угодно. Человек простой и обходительный!».
В таком же ключе высказались Доможиров Петр Зотиев, Трифонов Филат Сидоров, Доможиров Трофим Васильев, Трофимов Семен Васильев, Яговитин Степан Абросимов, Редькин Сергей Анатольев и другие.
Если со стороны свидетелей, представленных, в основном, местной и заезжей интеллигенцией, есть некоторые упреки в сторону священника, то крестьянская масса прихода едина в стремлении защитить батюшку от «наезда». С этой целью были использованы даже и масс-медиа.
В Екатеринбургских Епархиальных ведомостях 29 июня 1914 г появилась заметка «Добрый пастырь» — о деятельности священника Петра Мамина. Конечно, время её публикации не случайно совпало с расследованием.(Статья об этой публикации…)
Автор, учитель д. Малое Трифаново И. Воробьев заканчивает статью так: «Ныне о добрых пастырях редко пишут, а вот, если в чем ошибётся священник – об этом во всех газетах напечатают. Свою корреспонденцию мы написали не для того, чтобы о. П. похвалить, а чтобы показать, что не оскудела ещё наша страна хорошими пастырями. Если мало слышно о них, то это ни о чем другом не говорит, как о неизменности той истины, о которой мы слышим в старинной пословице – хорошая слава лежит, а дурная – бежит…». [9].
В статье перечислены заслуги о. Петра и по школьному делу, и богослужебному, и об организации помощи погорельцам после огромного пожара 10 мая 1913 г (за 2 часа сгорело 130 домов).
Проверка мелочных обвинений проходила на фоне погоревшего села, ещё не оправившегося от бедствия (школа и дом священника тогда тоже сгорели), на фоне начавшейся войны, на фоне самоотверженного строительства о. Маминым новой каменной школы. Вердикт был вынесен только 8-го октября 1915 г.
«Приказали: рассмотрев настоящее следственное дело Духовная консистория находит, что показаниями свидетелей, в особенности опрошенных в повальном обыске, а также свидетеля уездного наблюдателя церковных школ Ирбитского уезда протоиерея Александра Сахарова, — священник церкви Больше-Трифоновского села Петр Мамин, как приходской священник и заведующий местной церковно-приходской школы, аттестуется с самой хорошей стороны; но в то же время, следствием установлены некоторые случаи опущений священника по совершению в 1-ю неделю Великого поста /…/ богослужений, а также несвойственных пастырю поступков, заключающихся в том, что он, о. Мамин, по показанию свидетелей, принял, вопреки запрещению канонов /…/, некоторое участие в светских спектаклях, устроенных в селе Больше-Трифоновском, а затем в новый 1914 год вошел с несколькими лицами в компанию по устройству «в складчину» увеселительного вечера, где было угощение спиртными напитками, был на этом вечере и даже участвовал в играх.
При таковых данных дела Духовная консистория определяет: священнику церкви Больше-Трифоновского села Ирбитского уезда Петру Мамин _ лет, за опущение по службе и нарушение правил /…/ объявляет выговор и, силою примечания /…/ Устава Духовной консистории, взыскать с него прогонные и суточные деньги в количестве 7 рублей 20 копеек, в пользу следователя, священника Александра Горбунова, с тем, для исполнения, послать окружному благочинному указ, а затем дело сие, почислив решенным, сдать, в свое время, в архив на хранение». [10]
«9 октября 1915 г. Утверждается.
Предписать циркулярно всему духовенству, читать в первую, Крестопоклонную и Страстную седмицы обязательно, без попустительства совершать ежедневные служения.
Епископ Серафим».
В деле имеется и послужной список о. Петра Мамина. Он дополняет его биографию, изложенную мной в статье «Путь Петра Мамина».
«Священник Мамин Петр Димитриев, 44 лет, в 1896 г. награжден набедренником, от казны содержание не получает, от общества крестьян получает 300 р. в год. Сын священника. Окончил курс в ПДС – 5 января 1891 года. Состоял учителем земской школы в Ирбитском уезде с 1 сентября 1891 г. по февраль 1892 г. Назначен священником – 2 марта 1892 г. к Екатерининской церкви села Костинского, Ирбитского уезда. Состоял законоучителем с октября 1896 г. по 15 июня 1897 г. Согласно прошения определен к Походной церкви Верхотурского уезда – 13 июня 1897 г. Утвержден Членом Богословского Отделения Екатеринбургского Епархиального Училищного Совета – с декабря 1897 г. л.42об: Согласно прошения перемещен к церкви села Шмаковского, Ирбитского уезда – 18 декабря 1899 г. Состоял законоучителем при Шмаковском земском училище и заведующим с 6 января 1900 г. Булатовской школы грамоты – декабрь 1900 г. Согласно прошения определен к Походной церкви Верхотурского уезда – 4 декабря 1900 г. Утвержден заведующим Л…нской и Митяевской школ грамоты- 4 сентября 1901 года. В воздаяние за труд по постройке зданий для миссионерских школ грамоты преподано архипастырское благословение. Л.43об: За усердные труды по должности заведующего миссионерскими школами грамоты Отделением Училищного Совета выражена благодарность – 20 августа 1903 г. По резолюции Преосвященного Владимира без суда и следствия уволен от должности походного священника в Верхотурском уезде, с тем, чтобы сам приискал себе место в Епархии. Согласно прошения определен и.д. священника при приписной церкви Больше-Трифоновского села, Ирбитского уезда – 18 марта 1908 года. Определен к самостоятельному приходу того же села Больше-Трифоновского, Ирбитского уезда – 19 сентября 1908 г». Про жену о. Петра сообщается только, что она 1876 года рождения. Детей в семье нет.[11]
Что ещё дает нам эта история, кроме уточнения биографии Петра Мамина, свойств его личности? Вероятно, она дает понятие о положении сельского священника в Уральской глубинке. Возможно, под другим углом зрения читатель увидит и сельскую интеллигенцию того времени.
Очень скоро в стране произойдут глобальные изменения, круто отразившиеся на судьбах героев этого рассказа.
Через два года, весной 1917 г, епископа Серафима снимут с Екатеринбургской кафедры и отправят в Петербург под надзором прапорщика – за слова в защиту царя и монархии.
Через два года Петр Мамин снимет с себя священническое одеяние и станет на линию большевиков.
Через три года, в августе 1918 г, дьякон Медведев будет мобилизован большевиками на общественные работы в Егоршино и погибнет там при неясных обстоятельствах.
Примерно в то же время, на выселке Крутая, будет застрелен красными староста Больше-Трифоновской церкви Иван Максимович Пономарев (так гласит сельское предание, с прибавкой: «Зря побежал, его бы не тронули»).
Доклад был представлен на НПК «История народного образования Артемовского района», 23 марта 2016 г, г. А.ртемовский
Источники:
- Голубкова О.Г. Как развивалась железная дорога. http://vsebudet.info/articles/kak-razvivalas-zheleznaja-doroga.html; http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1821562;
- Ф.6 оп.4 д.472;
- Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1909 год / сост. и изд. Секретарь Духов. Консистории П. П. Сребрянский, при участии Столоначальников В. М. Федорова и К. М. Размахина, Казначея М. Г. Морозова и Архивариуса П. И. Фелицина. — Екатеринбург : Тип. А. М. Жукова, 1909. — 299 с.;
4.Ф.6 оп.4 д.472 Л.21;
5.Записано со слов внука, Доможирова Валентина Григорьевича , уроженца с. Большое Трифаново, жителя г. Артемовского, 19.05.2012 г;
- Ф.6 оп.4 д.472 Л.33
- Екатеринбургские епархиальные ведомости за 1912 г., от 3 июня №23, с. 248; Ф.6 оп.4 д.472 Л.34;
- Записано со слов Доможирова Валентина Григорьевича, уроженца с. Большое Трифаново, жителя г. Артемовского, 19.05.2012 г;
- ЕЕВ №26 от 29 июня 1914 года, Н.О., с. 576-578;
- Ф.6 оп.4 д.472 л.48;
- Ф.6 оп.4 д.472 Л.41об-42 об.
